– А теперь слушай, князь, историю охоты на изменника.
Дмитрий в подробностях рассказал о приключениях в Пскове, на починке, в Ливонии.
Выслушав его, хозяин подворья проговорил:
– Да-а, пришлось тебе помотаться.
– Главное, что достали Ростова.
– И сами едва не погибли.
– Ну, едва, Борис Петрович, не в счет. Одно меня беспокоит, как государь расценит, что привезем на Москву только голову изменника, ведь он приказывал доставить Ростова в пыточную избу живым.
Бородинский ответил уверенно:
– Государь все поймет. Увидит голову изменника и на том успокоится.
– Кто знает, Борис Петрович, но, видит Бог, мы сделали все, что могли.
– Даже больше. Наши псковские лучшие ратники не смогли бы этого.
– И все одно волнуюсь.
– Тебе треба некоторое время отдохнуть, подготовиться к длительному переходу. Покуда будешь на подворье, я пошлю на Москву гонца к князю Крылову. Юрий Петрович выберет момент и доложит об охоте дружины за Ростовым.
– Это хорошо.
Прошло время отдыха. Раненых местные лекари подлечили, даже служивые татары Баймак и Агиш вполне могли ходить сами. Все отдохнули.
На рассвете третьего дня дружина тронулась в обратный путь. Он занял меньше времени, путь домой всегда короче. Чрез две недели в дождливый полдень дружина въехала на Москву. Как и ранее, Дмитрий распустил свое войско, передав ратникам наказ покуда быть дома и отлучаться только по срочной надобности. Особо Дмитрий предупредил Горбуна. Тот заверил, что его Клавдия с этого дня будет проживать у него дома.
После этого князь, забрав кадку с головой изменника, направился на подворье Крылова. Стража, узнав его, пропустила. Ближний к государю князь не ожидал в тот день воеводу особой дружины. Оттого и вышел на крыльцо по зову стражи.
– Дмитрий Владимирович! Вот не ждал ныне.
– Долгих лет тебе, Юрий Петрович.
– И тебе так же. Подымайся ко мне.
Савельев поднялся на второй этаж, там оставив кадку, обнялся с Крыловым. Московский князь указал на кадку:
– Там голова Ростова?
– Там, князь.
– Гонец Бориса Петровича Бородинского поведал, как вы охотились за злодеем. Я передал его слова государю.
Дмитрий напряженно спросил:
– И что Иван Васильевич?
– Сказал, что желает видеть голову врага своего кровного.
– А на то, что мы не смогли взять Ростова живым, гневается?
– Я того не заметил.
– Когда пойдем к нему?
– Как обычно, Дмитрий Владимирович, сейчас и пойдем. Переоденусь только. Ты в горнице обожди.
– Конечно, князь.
Савельев зашел в горницу, сел на лавку, поставив кадку рядом.
Крылов прошел в свои покои. Вскоре вышел оттуда.
– Можем идти, Дмитрий Владимирович.
– Да, князь!
Они спустились во двор. Савельев вскочил на коня. Крылову подвели его породистого скакуна. Они выехали чрез ворота на набережную.
Вновь подъехали к тайной арке. Стража узнала Крылова, имевшего прямой доступ к царю, пропустила. Они прошли до Великокняжеского дворца. Здесь Крылов сказал Дмитрию:
– Подожди, князь, я сначала один.
– Понимаю, подожду.
Отсутствовал Крылов не долго:
– Пойдем, Дмитрий Владимирович, государь ждет тебя.
Вошли во дворец, прошли в ту же потайную малую залу, напоминавшую келью. На малом троне – Иван Грозный. На этот раз выглядел он здоровым, посвежевшим. Отпечаток печали все еще заметен на лице, но боль, видно, постепенно затухала.
Князья поклонились.
– Доброго здравия, государь.
– И вам также. Тебя, князь Савельев, приветствую особо. Садитесь.
Вельможи сели на лавку.
Царь сказал:
– Мне сообщили, что взять живым собаку Ростова не удалось. Скажи ты, воевода, пошто так получилось?
Дмитрий повел рассказ о приключениях дружины с момента выхода из Москвы и до момента прибытия его к государю.
Иван Васильевич внимательно выслушал.
Ударил посохом о пол.
– Эта собака еще гуляла с бабами под Псковом?
– Так, государь.
– И Ростов был связан с купцом местным?
– Да. С Акулиным Андреем Владимировичем. Тот божился, что ничего не ведал об участии князя в убийстве младенца.
– Врал, пес! Юрий Петрович, – царь повернулся к Крылову, – срочно гонца в Псков. Взять купца и доставить на Москву. А тако же учинить следствие в Пскове, дабы узнать, кто еще имел связь с Ростовым. Для того отправь в крепость комиссию под началом князя Скопина-Шуйского.
– Слушаюсь, государь.
Царь указал посохом на бадью.
– Голова изменника?
– Да, государь. Взял, дабы показать, что мы прибили-таки изменника. Извиняй, что не удалось взять его живым. Хочешь казни – воля твоя…
Иван Васильевич улыбнулся:
– Из твоего рассказа следует, что вы не могли взять его живым и сами едва не погибли на чужбине, исполняя мой приказ, так за что мне казнить тебя, князь? Я благодарен тебе за то, что ты смог сделать.
Савельев поклонился.
Царь повелел:
– Покажи голову!
Дмитрий снял крышку, раздвинул крапиву, которая, пропитавшись соком, уже не обжигала, взялся за мертвую бороду.
Иван Васильевич посмотрел на трофей.
– Брось ты эту гадость!
Савельев бросил голову изменника на пол.
– Получил свое, пес шелудивый, продажный! Я доволен.
Савельев с Крыловым переглянулись.
Иван Васильевич легко, не как в прошлый раз, встал, носком сапога отбросил голову в угол.
– Отнести псам голодным!
Присел на свое место.
Ударил трижды посохом.
Появился слуга.
– Отдай князю Савельеву, что должен.
Слуга предал две мошны.
– Это тебе, Дмитрий Владимирович, за службу добрую. Тебе и твоим стражникам. У тебя четверо раненых?
Савельев ответил:
– Да, кто уж поправился, кто на поправку идет, служивые татары еще не оклемались, но на Москве их подымут быстро.
Царь повернулся к Крылову:
– К татарам моего доктора, лучших лекарей, Юрий Петрович.
– Да, государь. Сделаю!
