– Ну, а тебе и остальным ратникам дружины, Дмитрий Владимирович, покуда отдыхать.
– Дозволь, государь, жену на сносях в деревню вывезти. Тяжко ей в городе, а там простор, леса, луга заливные.
– Езжай.
– Благодарю.
– Не на чем. Коли что, тебя гонец князя Крылова найдет.
– Да, государь.
Царь поднялся. Князья поклонились. Иван Васильевич ушел в комнату через дверь потайную.
Князья пошли на выход из дворца.
– Ты и не посмотрел, как наградил тебя и дружину царь.
– Не до того было.
– Погляди.
– Потом. Я знаю, царь щедр вельми. Дома посмотрю, передам ратникам, боле татарам израненным.
– Я пришлю к ним доктора и лекарей лучших.
– Спасибо.
– Значит, на деревню поедешь, Дмитрий Владимирович?
– Да.
– То добре, я сам бы выехал в вотчину, да не могу – дела.
Савельев проговорил:
– Я все думаю, неужто за этим заговором против царя стоит княгиня Старицкая?
– Ты Ефросинью не знаешь. Злобная баба. А ведь сидела она с сыном в темнице после того, как муж ее Андрей Иванович поднял бунт в Новгороде, да и помер после того. И сидели бы они до сих пор, если бы не милость Ивана Васильевича. Это он освободил и Ефросинью, и Владимира Андреевича. А они вот так отвечают на милость государя. Заговором да изменой.
– Пошто царь не отправит их обратно в темницу?
– Это, Дмитрий Владимирович, не наше дело.
– И то верно.
Они прошли в Тайницкую башню Кремля, по подземному ходу вышли к потайной арке. Забрали коней. Поехали по набережной. Князь Крылов к себе, Дмитрий на свое подворье.
По пути передумал, решил поначалу заехать к Бессонову.
На подворье ратника царила суматоха. Еще бы, хозяин с сыном из похода вернулись. Бегали слуги, стряпуха готовила трапезу, топилась баня. Ворота нараспашку.
Бессонов‐старший, завидев воеводу, ринулся к нему. На лице тревога.
– Что, князь? Был ли у царя? Как он встретил? Не гневается ли, что не привезли Ростова живым?
– Столько вопросов, Гордей, – проговорил Дмитрий, слезая с коня, – отвечаю по порядку: у царя был, только что от него, ездил вместе с князем Крыловым, встречал государь приветливо, не гневается, увидел голову изменника, молвил, что доволен. И вот, – он достал мошну, – наградил. Треба посмотреть, сколько денег.
– Пойдем в дом. Вина хлебного выпьем?
– Немного можно.
Бессонов крикнул жене:
– Анфиса, ендову и чаши с вином хлебным в горницу.
– Ой, Дмитрий Владимирович, – увидела Анфиса князя, – какой гость-то у нас! А вина я щас, мигом.
Ратники поднялись в горницу. Бессонов налил по чаше. Выпили, закусили пирогом с зайчатиной.
Савельев выложил мошну.
Пересчитали деньги – получилось двести рублей.
– Достойно наградил государь.
– Разделишь деньги промеж всех, как всегда, тока на этот раз больше дашь Баймаку и Агишу.
– Да, им лечиться треба.
– Царь обещал прислать своего доктора и лучших лекарей на Москве.
– Ну, коли Иван Васильевич обещал, то сделает. А другим чего?
– Отдыхать. Покуда, видать, дел особых у царя нет, дозволил даже на деревню выехать.
– Повезешь Ульяну?
– Да, пусть воздухом подышит, полевые цветы пособирает, в тишине побудет и покое.
– Ей надо.
– Передай всем, отдыхать тако же, но…
Бессонов поднял руку:
– Дале не след говорить, князь, знаю, что передать.
– Добро.
– Еще выпьем?
– Нет, Гордей, все, мне еще с Ульяной встречаться. Я дома-то не был. Сразу из Кремля к тебе проехал, дабы потом не выезжать.
– Понятно. А я выпью.
– Пей, но не напивайся.
Бессонов улыбнулся:
– А на торговых рядах шум поднялся.
– С чего?
– Так Горбун туда же направился. Баба, как увидела его, к нему рванулась. А в ней пудов шесть не мене! Свалила свой прилавок, повалила соседние. Торговцы в крик, товару же хана, а Горбуну с Клавкой хоть бы что. Обнялись и ни на кого не смотрят.
Савельев улыбнулся:
– Хорошо, что Осип половину рядов не снес, когда бежал навстречу.
– Так тока, задел одну лавку. Та и рухнула.
Князь и ратник рассмеялись.
– Ну дает Осип, и откуда у него силища такая?
Гордей вытер слезу, появившуюся от смеха:
– Да, Бог силушкой его не обидел.
Савельев сказал:
– Если не он, порубил бы меня Ростов.
– Осип такой: ради товарища пойдет на смерть лютую.
– У нас все такие.
– Тоже верно.
– Ладно, Гордей, поеду к себе.
– Поклон от меня и всей семьи княгине.
– Поклонюсь.
Бессонов проводил князя во двор.
Там Дмитрий вскочил на коня, поехал к своему подворью.
Слух о возвращении дружины быстро облетел город – у калитки уже ждал Прохор. Крикнул от радости:
– Князь вернулся! – И открыл ворота.
Дмитрий въехал на подворье, соскочил с коня и тут же попал в объятия Ульяны.
В то время когда Савельев обнимал жену, шепча ей, что завтра же повезет на деревню, за семьсот верст от Москвы в крепость Пскова въехал гонец. Приехал к ближнему подворью. Стража тут же пропустила его.
Встретил сам хозяин подворья.
Спросил без приветствия:
– Пошто объявился, Гришка?
– Княгиня передает тебе приказ немедля избавиться от купца Акулина.
– Это еще с чего?
– Таково повеление княгини, а с чего да почему, у нее, как будешь на Москве, спросишь. И поспешай, князь, из Москвы в любой момент могут люди царя приехать. По душу купца. И тогда быть беде великой.
Хозяин подворья почесал бороду:
– Ладно. Ты ступай на поварню, там тебя накормят, потом в мыльню, помоешься и в комнату рядом с чуланом. Отдыхай. А я займусь делом.
– Угу. Тока поторопись, князь.
– Не указывай. Иди!
Гонец ушел со двора. Хозяин через слугу вызвал молодого мужика. Тот с почтением поклонился:
– Слухаю, князь!
