Девушка с длинными волнистыми волосами услышала, что ей предстоит покинуть проект, зажмурилась и прикусила губу, чтобы не разрыдаться. Потом взяла микрофон и принялась дрожащим голоском уверять всех и саму себя, что не расстроена, наоборот, благодарна судьбе за шанс стоять на этой сцене, что мечта ее уже сбылась, а больше ничего и не нужно.
«Зачем она несет эту чушь? Призналась бы, что огорчена, считает выбор судей несправедливым, не готова принять свой провал… А с другой стороны – зачем? Все и так все знают».
Ведущая ободрила бедняжку, имени которой через две недели никто и не вспомнит; поблагодарила членов жюри, которые испытывали облегчение от того, что им уже не нужно соревноваться с другими жаждущими славы; прощебетала слова прощания. Заиграла бодрая мелодия заставки, чересчур громкая, Артур пошевелился во сне, и дыхание его слегка сбилось. Катя поспешно убавила звук, переключила программу и наткнулась на фильм. Вроде и знакомый, а что будет дальше – не вспомнить.
«Посмотрю, может, удастся заснуть под него», – решила она. Фильм был как раз для засыпания: вроде и детективный сюжет, и актеры стараются, но все вяло, невразумительно, и чем больше стараешься уследить за событиями, тем сильнее слипаются глаза.
Было уже далеко за полночь, и в спальне стало заметно свежее. Катя начала зябнуть, плотнее закуталась в одеяло, придвинувшись спиной к спине Артура, который видел десятый сон, и незаметно для себя перестала улавливать сюжетную нить.
Разговоры на экране слились в монотонное, неразборчивое, убаюкивающее гудение. Глаза закрылись, и Катя почувствовала, что ее уносит вдаль теплой волной. «Надо бы выключить телевизор», – сквозь дрему подумала она, но шевелиться, даже думать об этом было лень.
Внезапно она почувствовала прикосновение к своей щеке. Прохладные пальцы щекочущими движениями касались кожи – скользили к вискам, спускались к шее. Поглаживание было ласковым, приятным, хотя по спине побежали мурашки: руки у Артура были холодные.
«Ты замерз?» – хотела спросить Катя, но сил говорить не было, и она только улыбнулась, не открывая глаз.
Поглаживания продолжались, и вскоре она почувствовала, что ее сонливость постепенно тает. Просыпаясь, Катя соображала яснее, и удивилась, почему Артур ласкает ее так странно, с непривычной робостью и вместе с тем – однообразно: пальцы двигались вверх – вниз, к виску – к шее.
Она осторожно пошевелилась и собралась повернуться к мужу лицом, но тут до нее дошло, что Артур по-прежнему лежит спиной к ней. И, значит, никак не может вывернуть руку так, чтобы касаться ее головы!
Катю затопила ледяная волна. Чья-то холодная, слегка влажная ладонь замерла на ее шее. Прикосновение стало тяжелым: кто-то – некто? нечто? – давил все сильнее, впиваясь пальцами в кожу.
«Он сейчас задушит меня! Сонная артерия! Пережмет ее, и я умру!»
Внутренности скрутило в тугой узел, Катя почти перестала чувствовать свое тело, настолько сильным и всемерным был обуявший ее ужас. Она уже не сомневалась, что сейчас ее убьют, и…
И тут тяжесть исчезла. Никто больше к ней не прикасался.
«Показалось? Приснилось?»
Боясь оглянуться, Катя тронула под одеялом бедро Артура – теплое, даже горячее, как будто у него жар. Медленно обернулась, и в свете, который шел от все еще включенного телевизора, увидела затылок мужа. Никаких сомнений: он спокойно спал. Да она и не думала уже, что это Артур гладил ее: та рука была ледяной.
Катя приподнялась на подушке, поджав ноги, сама не понимая, что собирается предпринять. Разбудить мужа? Включить свет?
Но сделать ничего не успела, потому что в этот момент экран телевизора моргнул, и вместо прежней картинки на нем появилась рябь электрических помех – кажется, это называется «белый шум». Катя, как завороженная, смотрела на «снег» и всполохи.
Потом полосы внезапно пропали, шуршание прекратилось, и на фоне помех возник человеческий силуэт. Темная фигура на еще более темном фоне. Лица не различить, того, что позади человека – тоже.
– Артур! – прошептала Катя, понимая, кто перед ней. Муж не проснулся.
– Ты ничего не сможешь изменить, – сказал Никита бесцветным, глуховатым голосом, который Катя уже однажды слышала.
Вытаращив глаза, хватая раскрытым ртом воздух, она смотрела на зыбкое, расплывающееся изображение. Силилась закричать и не могла.
Тело содрогалось, будто резиновая игрушка, которую треплет сердитый пес. Нужно успокоиться, прекратить эту тряску, а еще – закричать, разбудить Артура! Пусть посмотрит, пусть увидит эту жуть!
Все вокруг раздваивалось, плыло, сознание ускользало…
– Катя! Катюша! – доносился издалека крик Артура.
«Разве он не спит?»
Она чувствовала, что ее в самом деле трясут, теребят, хватают за плечи. Голову пронзила резкая боль: кто-то дернул за волосы, чуть не вырвав целый клок, и новое ощущение, болезненный укол наконец-то заставил ее закричать:
– Артур! – Она забилась на постели, высвобождаясь из чьих-то объятий.
– Тише, котенок! Тише, перестань!
Продолжая вырываться, Катя закричала еще громче и открыла глаза.
Ночная мгла рассеялась. Серый тусклый свет заливал спальню. Обведя комнату взглядом, Катя увидела, что телевизор еще работает: шел старый черно-белый фильм про войну. Кажется, «Два бойца».
Взъерошенный, перепуганный Артур сидел рядом на кровати, обнимая ее за плечи. На лице его застыло почти театральное потрясение.
– Он был здесь! – выдавила Катя. Непослушный, словно увеличившийся в размерах язык еле-еле ворочался во рту, и сказанного было не разобрать.
– Что ты говоришь? – переспросил Артур, склоняясь к ней. – Я не понял.
Катя перевела дух и шумно сглотнула застрявший в горле колючий сухой комок.
– Никита был здесь. Я его видела.
Глава 13
Расположение дома действительно удачным не назовешь. Ничего удивительного, что он продается уже год, а покупателя все нет, думала Катя, когда они приехали в Кабаново.
От Казани ехать около часа, но это еще ничего, для нашего человека семь верст не крюк: многие живут примерно на таком расстоянии и ездят каждое утро в город на работу. Главных минусов было два.
Первый – дорога. Стоило съехать с трассы, как она становилась все хуже и хуже, яма на яме, колдобина на колдобине, а ехать по такой дороге предстояло километров шесть-семь. К тому же автобусного сообщения не было, и если у человека нет машины, то варианта два: проситься к кому-то в попутчики либо идти пешком.
Вторым минусом была удаленность от Волги. Те, у кого есть автомобиль, могли бы смириться с разбитой дорогой (которую местные власти регулярно обещали отремонтировать, о чем риелторы с энтузиазмом сообщали потенциальным клиентам) и поселиться здесь, чтобы иметь возможность любоваться великой русской рекой.
