Книга Дорога в мир живых, страница 39. Автор книги Альбина Нури

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Дорога в мир живых»

Cтраница 39

Засыпая, Катя раз за разом оказывалась в подвале, вернее, в потаенном его отсеке. Маши и Лени с ней не было, только она одна. Узкий луч фонарика робко скользил по стенам, и сердце замирало от мысли о том, что он мог выхватить из мрака.

Сладкий удушливый запах лез в ноздри. На самом деле запах был не таким уж сильным, но тут, во сне, действовали иные законы, и Катя задыхалась, боясь, что если сделает слишком глубокий вдох, то упадет в обморок.

Теперь запах уже не ассоциировался с букетом увядших лилий или ландышей, он вызывал в памяти мысли о разоренных кладбищах и разрытых могилах. О трупах, зарытых в укромном углу заросшего сада. О телах, наскоро забросанных жирной черной землей, припорошенных осенними листьями, словно снегом.

Катя медленно, шажок за шажком, обходила подвал. Он был совершенно пуст – голые стены, никаких полок и шкафов. В реальности Леня сразу заметил люк в полу: стоя в дверях, не позволяя жене и ее подруге ступить внутрь, тщательно осмотрел стены, и вскоре луч высветил большую деревянную крышку, прикрывавшую спуск вниз. Ничего больше в странном помещении не было, и они направились к люку.

– Кажется, он не заперт! – удивленно проговорила Маша.

– Вполне возможно. Зачем запирать, если ты уверен, что никто сюда не зайдет? – С резонным замечанием Лени трудно было не согласиться.

А позже они узнали, что следовало прибавить: «…и никто не сумеет выбраться наружу».

Во сне Катя проделывала все в одиночестве: подходила к люку, клала фонарик на пол, констатировала, что люк открыт, откидывала крышку (причем это оказывалось намного легче, чем наяву). Запах становился почти нестерпимым, забивался во все поры, и Катя с трудом подавляла рвотные позывы. Снова взяв фонарик в руку, она направляла луч внутрь.

Обычно в этот момент кто-то в ее голове – кажется, Артур, или, может, мама – кричал, чтобы она уходила отсюда и не смела смотреть. И каждый раз она не слушалась и смотрела.

Вниз вели каменные ступени, которых оказалось всего шесть – спуск в люк был не таким долгим, как в подвал. Ступени приводили в небольшое, тесноватое помещение, уставленное мебелью. Здесь стоял стол, возле него – кресло с высокой спинкой, еще одна пара стол-стул, стеллаж и что-то наподобие топчана.

На одной стене – потускневшая от времени картина, напротив кресла – настенные часы и одиннадцать женских фотографий. Одиннадцать молодых красивых лиц, на которых навеки застыли улыбки.

Часы стояли, стрелки не двигались.

С фотографий обреченно глядели глаза.

В ушах у Кати, нарастая, звенел крик. Позже она обычно понимала, чей. Ее собственный.

Кресло возле стола не было пустым.

А вот в этом месте сон, и без того напоминающий реальность только фрагментарно, и вовсе начинал жить собственной жизнью.

Наяву Катя, Маша и Леня, наткнувшись взглядом на скрюченный, высохший труп, шарахнулись обратно, а дальше все было, как в детективе по телевизору.

– Она мертвая! Мамочки! – завывала Маша, трясясь всем телом.

– Ничего нельзя трогать! Пошли отсюда! Где телефон? – Это Леня.

Катя сидела на корточках возле люка и ее рвало. Хорошо, что она почти ничего не съела за завтраком.

Потом Леня, побелевший и еле сдерживающийся, чтобы не заорать, чуть не волоком тащил своих спутниц наверх, на воздух, уговаривал успокоиться, звонил, объяснял что-то, бесконечно, ни к селу, ни к городу повторяя привязавшуюся от волнения фразу «определенным образом».

Приехали машины, дом наводнили люди. Деловитые разговоры, сердитые отрывистые голоса и незнакомые сосредоточенные лица, суета, звяканье каких-то инструментов, носилки, запах лекарств, топот ног, бесконечные вопросы…

Позже стало известно, что сидящая в кресле женщина была Ниной Соловьевой, последней жертвой сумасшедшего маньяка. Обездвижив ее, как и всех прочих, он не убил Нину – единственную из всех.

На остальных телах, закопанных в разных углах большого сада, имелись, говоря протокольным языком, признаки насильственной смерти. Почти всех женщин Никита задушил. Но Соловьева умерла сама, и смерть эта была, наверное, еще более ужасной, потому что умирала она мучительно и долго.

Внезапно скончавшись от инфаркта, маньяк избавил несчастную от своего общества, но, беспомощная, надежно спрятанная в глубине дома, она не смогла ни выйти, ни позвать на помощь.

Наверху, над головой Нины, ходили люди, оплакивали ее мучителя, говорили красивые слова, сетовали на раннюю нелепую гибель и злосчастную судьбу, хоронили убийцу с почестями. А она сидела в своем подземелье, корчась от голода, сходя с ума от страха и безнадежности, призывая помощь, но так ее и не дождавшись.

Спасение пришло через год, но к тому времени Нина давно уже покинула свою Голгофу. Спасать было некого.

В сновидении, которое раз за разом видела Катя, она наклонялась к дыре в полу, и свет фонарика высвечивал тело Нины, скорчившееся в кресле. Стол, стоящий перед креслом, был пуст, если не считать лежащего на нем раскрытого блокнота и авторучки.

Пробывшее целый год в закрытом помещении тело почернело, высохло, мумифицировалось. Катя смотрела на него всего несколько мгновений, но в мозгу запечатлелась каждая деталь, и во сне память услужливо подкидывала подробности.

Сон, а точнее сказать, ночной кошмар, дальше всегда развивался по одному и тому же сценарию. Катя непонятно как вдруг оказывалась в самом низу, возле тела. Брала в руки блокнот, пытаясь прочесть написанное, но строчки расплывались, словно размытые слезами или водой.

Пока она силилась разобрать слова и предложения, откуда-то сверху раздавался грохот. Катя вскидывала голову и, обмирая от ужаса, видела, что это захлопнулась крышка люка. Понимая, что осталась в подвале наедине с трупом, она швыряла дневник на стол и, стараясь не смотреть на мертвую женщину, бросалась к лестнице.

Шесть невысоких ступеней дивным образом превращались в длинную крутую лестницу, и Катя карабкалась по ней, оступаясь, падая и скатываясь вниз. Непослушные ватные ноги отказывались держать ее; она цеплялась за перила и ступени, разбивала колени, ломала ногти, плача и бормоча мольбы о спасении, но все было напрасно.

Чем сильнее она старалась выбраться, тем меньше оставалось надежд: ступеней у лестницы прибавлялось и прибавлялось, так что люк над головой было почти невозможно разглядеть. К тому же Катя, поднявшись самую чуточку, всякий раз оказывалась у подножия бесконечной лестницы, вынужденная снова и снова начинать подъем.

Вокруг нее сгущалась вязкая тьма, и в какой-то особенно жуткий миг Катя сознавала, что в душном холодном мраке слышатся не только ее жалобные крики и свистящее дыхание.

Скрип. Скрежет. Царапанье.

Звуки раздавалась сзади, и Катя понимала: это может означать лишь одно. Единственный источник звуков – почерневший зловонный труп за ее спиной.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация