Лорд Джон улыбнулся этой мысли, и Несси, завязывая халат, улыбнулась ему в ответ. Улыбка немного ее старила, потому что не все зубы сохранились, да и оставшиеся почернели у корней. Если она и не растолстела, то только потому, что не обладала склонностью к полноте: Несси обожала сладкое и могла за считаные минуты съесть целую коробку засахаренных фиалок или рахат-лукума, возмещая голодную юность в шотландских горах. Лорд Джон принес ей фунт засахаренных слив.
– Думаете, я так дешево стою? – подняв бровь, спросила она, беря у него красиво обернутую коробку.
– Ни в коем случае, – уверил он. – Просто в качестве извинения за то, что потревожил твой отдых.
Лорд Джон сымпровизировал, потому что в одиннадцатом часу вечера ожидал увидеть ее за работой.
– Ну да. Но ведь сегодня канун Рождества, – сказала Несси, отвечая на незаданный вопрос. – Все, у кого есть дом, сейчас дома.
Она зевнула, стянула ночной чепец и взбила пальцами буйную шевелюру темных курчавых волос.
– Однако у тебя, похоже, есть посетители, – заметил лорд Джон.
Снизу через два этажа доносилось пение, а гостиная, мимо которой он проходил, когда шел сюда, выглядела весьма многолюдной.
– Ох, это совсем отчаявшиеся. Я оставила их на Мейбел, она справится. Сама я не люблю на них смотреть – бедолаги. Жалкие. Тем, кто приходит в канун Рождества, на самом деле женщина не нужна – только компания, чтобы не быть одному, да местечко возле огня. – Она махнула рукой и уселась, с жадностью срывая обертку с подарка.
– Тогда позволь мне пожелать тебе счастливого Рождества, – сказал Грей, глядя на нее с веселой симпатией.
Засунув в рот один лакомый кусочек, Несси закрыла глаза и в экстазе вздохнула.
– М-м-п, – произнесла она и, не проглотив предыдущую сливу, сразу же засунула в рот и начала жевать следующую. По дружескому тону отклика Грей понял, что его поздравили в ответ.
Конечно, Грей знал, что сегодня канун Рождества, но эта информация как-то совершенно выпала у него из головы. День был длинный и холодный, и лило как из ведра. Разящие иголки ледяного дождя время от времени дополнялись мерзкими зарядами града, и лорд Джон продрог насквозь еще с раннего утра, когда перед рассветом его разбудил посыльный от Минни и срочно вызвал в Аргус-хаус.
В небольшой, но элегантной комнате Несси уютно пахло сном. Гигантская кровать занавешивалась шерстяными шторами, сшитыми по последней моде из ткани в розово-черную клетку в стиле «Королевы Шарлотты». Усталого, продрогшего и голодного Грея тянуло в тепло манящей пещеры с горами набитых гусиными перьями подушек, одеял и чистых мягких простыней. Ему стало любопытно, что подумает Несси, если он попросит ее разделить с ним постель на ночь?
«Компания, чтобы не быть одному, да местечко возле огня». Что ж, у него это есть, по крайней мере сейчас.
Грей понял, что поблизости раздается слабый жужжащий звук, как будто в стекло закрытого окна бьется большая навозная муха. Взглянув туда, откуда доносился шум, он понял: то, что казалось грудой скомканного постельного белья, на самом деле укрывало тело – поперек подушки лежала искусно расшитая бисером кисточка ночного колпака.
– Это всего лишь Рэб, – произнес с шотландским акцентом довольный голос, и когда лорд Джон повернулся, то увидел, что Несси с улыбкой смотрит на него. – Хочешь быть третьим, да?
Краснея, он понял, что Несси нравится ему не только сама по себе или как умелый агент разведки, но и потому, что обладает непревзойденной способностью его смущать. Грей считал, что Несси не знает точно, к кому его влечет, но, с детства будучи шлюхой, она, скорее всего, остро чувствует желания практически любого человека – осознанные или нет.
– О, думаю, не стоит, – любезно сказал он. – Не хочу беспокоить твоего мужа.
Грей старался не думать о сильных руках и крепких бедрах Рэба Макнаба, который был носильщиком портшеза до того, как женился на Несси и стал совладельцем процветающего борделя. Неужели он занимался еще и…
– Этого балбеса и пушечный выстрел не разбудит, – с любовью взглянув на кровать, произнесла Несси, но все же поднялась и задернула шторы, чтобы приглушить храп.
– Кстати, о пушках, – добавила она, когда, вернувшись на свое место, наклонилась, чтобы рассмотреть Грея. – Вы сами выглядите так, будто только что с войны. Вот, выпейте-ка глоточек, а я велю подать горячий ужин.
Она кивнула на графин и бокалы на угловом столике и потянулась к шнуру колокольчика.
– Нет, благодарю. У меня мало времени. Но глоточек выпью, чтобы согреться, спасибо.
Виски – а Несси не пила ничего другого, презирая джин как пойло для нищих и считая вино хорошим, но не соответствующим своему предназначению напитком, – согрело Грея. В камине пылал огонь, и от промокшего мундира начал подниматься пар.
– Мало времени, – повторила Несси. – С чего бы это?
– Я уезжаю во Францию, – ответил Грей. – Утром.
Вскинув брови, она отправила в рот еще одну конфетку.
– О-о, вы не стричаите Ражсво с семей?
– Не разговаривай с набитым ртом, дорогая, – сказал Грей – тем не менее улыбаясь. – У моего брата прошлой ночью был сильный приступ. Сердце подвело, как сказал тот шарлатан, но я сомневаюсь, что он в чем-либо разбирается. Так что обычный рождественский обед, скорее всего, будет не очень праздничным.
– Печально слышать, – произнесла Несси более отчетливо. Она вытерла сахар с уголка губ и тревожно нахмурилась. – Его светлость – прекрасный человек.
– Да, он… – начал было Грей, но умолк, уставившись на нее. – Ты знакома с моим братом?
На щеках Несси появились ямочки, и она с наигранной скромностью посмотрела на Грея.
– Конфиденциальность – самое це-е-е-нное качество мадам, – нараспев проговорила она, явно повторяя свою бывшую работодательницу.
– Говорит женщина, которая шпионит для меня.
Грей попытался представить Хэла… Или лучше не представлять Хэла… Потому что, разумеется, он бы не стал… Может, не хотел оскорбить Минни своими нуждами? Но Грей считал…
– Ну да, шпионить – далеко не то же самое, что просто сплетничать, так ведь? Я хочу чаю, даже если вы не хотите. От разговоров во рту пересыхает. – Несси позвонила в колокольчик и вызвала лакея, затем снова повернулась к Грею, подняв бровь. – Ваш брат умирает, а вы уезжаете во Францию? Должно быть, что-то срочное.
– Хэл не умирает, – резко сказал Грей. При мысли об этом ему показалось, что в ковре перед ним разверзлась ухмыляющаяся пропасть, которая только и ждала, чтобы его поглотить. Он решительно отвернулся. – У него… было потрясение. Пришла весть, что его младшего сына ранило и он попал в плен в Америке.
Глаза Несси расширились, и она крепче прижала пеньюар к плоской груди.
– Младший. Это… Генри, так?
