– Поднимите лестницу, – приказал он матросу и велел Джейми следовать за собой. Не дожидаясь ответа и не оборачиваясь, чтобы посмотреть, идет ли Джейми следом, капитан зашагал по палубе. Джейми обвел матросов подозрительным взглядом, но, видимо, решил, что они достаточно безобидны, и, бросив Йену: «Присматривай за своей тетушкой!» – пошел за Хикменом.
Йен же ничего не видел, кроме приближающегося «Чирка».
– Иисусе, – прошептал Йен, пристально глядя на парусник. – Думаешь, с ним все в порядке?
– С Ролло? Непременно. Я на это надеюсь.
Мое лицо окоченело. Сильнее, чем просто от морских брызг; у меня онемели губы. И повсюду на краях зрительного поля мерцали крошечные огоньки.
– Йен, – проговорила я как можно спокойнее. – Думаю, я сейчас упаду в обморок.
Казалось, что давление в моей груди нарастает, не давая мне дышать. Заставив себя кашлянуть, я почувствовала мгновенное облегчение. Господи боже, у меня что, сердечный приступ? Боль в левой руке? Нет. Боль в челюсти? Да, но я сжала зубы, так что неудивительно… Я не поняла, что падаю, но ощутила хватку чьих-то рук: кто-то поймал и опустил меня на палубу. Наверное, глаза у меня были открыты, но я ничего не видела. Словно в тумане в мозгу мелькнуло, что, похоже, я умираю, но я тут же отвергла эту мысль. Нет, черт побери! Я не могу! Но меня уже окутывал непонятный серый туман.
– Йен, – сказала я или подумала, что сказала. Я чувствовала себя очень спокойной. – Йен, просто, на всякий случай, скажи Джейми, что я люблю его.
К моему удивлению, ничего не померкло, но туман настиг меня, и я ощутила, как тело мягко обволакивает безмятежное серое облако. И давление, и удушье, и боль – все утихло. Беспечно счастливая, я могла бы уплыть в эту серую мглу. Вот только не было уверенности, что я действительно произнесла те слова, и необходимость передать их не давала покоя, словно гвоздь в башмаке.
– Скажи Джейми, – повторяла я расплывающемуся в тумане Йену. – Скажи Джейми, что я люблю его.
– Открой глаза и скажи мне сама, саксоночка, – произнес глубокий встревоженный голос где-то рядом.
Я попыталась поднять веки и поняла, что могу. Видимо, я все-таки не умерла. Попробовав осторожно вдохнуть, я обнаружила, что грудь с легкостью двигается. Мои волосы были влажными, и лежала я на чем-то твердом, укрытая одеялом. Лицо Джейми плавало надо мной, но, когда я моргнула, перестало двигаться.
– Скажи мне, – повторил он, слегка улыбаясь, хотя вокруг его глаз залегли морщинки от тревоги.
– Сказать тебе… Ох! Я люблю тебя. Где я? – Воспоминания о недавних событиях нахлынули на меня, и я резко села. – «Чирок»? Что…
– Не имею ни малейшего понятия. Когда ты в последний раз что-нибудь ела, саксоночка?
– Не помню. Прошлой ночью. Что ты имеешь в виду? Что значит «не имею ни малейшего понятия»? Он все еще там?
– О да, – довольно мрачно сказал он. – Еще там. Он выстрелил в нас два раза несколько минут назад… Хотя, подозреваю, ты не слышала.
– Он выстрелил… – Я потерла рукой лицо, с удовольствием обнаружив, что снова чувствую свои губы и что кожа снова стала теплой. – Я выгляжу серой и потной? – спросила я у Джейми. – У меня губы синие?
Его это встревожило, но он наклонился, чтобы рассмотреть поближе мой рот.
– Нет, – с уверенностью ответил Джейми, выпрямляясь после тщательного осмотра. Затем наклонился и быстро поцеловал меня, словно заверяя печатью нормальный цвет моих губ. – Я тоже тебя люблю, – прошептал он. – И рад, что ты не мертва. Пока еще, – добавил он нормальным голосом и выпрямился именно в тот момент, когда где-то в отдалении прогрохотал пушечный выстрел.
– Полагаю, капитан Стеббингс захватил «Чирок»? – спросила я. – Не думаю, что капитан Робертс стал бы наобум палить по незнакомым кораблям. Но интересно, почему Стеббингс по нам стреляет? Отчего он не пытается взять на абордаж «Питт» и вернуть его себе? Сейчас это проще простого.
Мои странные симптомы практически исчезли, и мысли прояснились. Приподнявшись, я села и обнаружила, что меня уложили на плоские крышки двух больших сундуков в каком-то закутке грузового отсека. На потолке был решетчатый люк, через который я увидела порхающие тени развевающихся парусов, а вдоль стен стояли всевозможные бочки, тюки и ящики. Воздух был наполнен запахами дегтя, меди, тряпья, пороха и… кофе? Я вдохнула поглубже, на миг почувствовав себя немного окрепшей. Да, кофе!
Из-за стены донесся очередной негромкий пушечный выстрел, приглушенный расстоянием, и я ощутила легкую внутреннюю дрожь. Осознания того, что я заперта в трюме корабля, который в любой момент может быть потоплен, было достаточно, чтобы перебить даже запах кофе.
Джейми тоже услышал выстрел и, привстав, повернулся. Прежде чем я поднялась на ноги и предложила немедленно пойти наверх, в люк просунулась круглая коротко стриженная голова, загораживая свет.
– Леди вроде пришла в себя? – вежливо спросил парнишка. – Кэп говорит, если она мертва, вы больше здесь не нужны, и он желает, чтобы вы сразу шли наверх поговорить с ним, сэр.
– А если я не мертва? – поинтересовалась я, пытаясь расправить нижние юбки, которые насквозь промокли и безнадежно помялись. Проклятье! А теперь я оставила свою нагруженную золотом юбку и карман на борту «Питта». Коли так пойдет и дальше, то мне несказанно повезет, если я доберусь до суши в сорочке и корсете.
Мальчуган – ему было лет двенадцать или около того, хотя выглядел он еще моложе, – улыбнулся моим словам.
– В таком случае он пообещал прийти и собственноручно бросить вас за борт, мэм, надеясь, что это поможет вашему мужу сосредоточиться. Кэп Хикмен немного поторопился со своим заявлением, – виновато поморщившись, добавил он. – Он ничего такого не делает. Как правило.
– Я пойду с тобой.
Я встала, не потеряв равновесия, но руку Джейми приняла. Мы прошли по кораблю, ведомые нашим новым знакомым, который любезно сообщил мне, что его имя Эйбрам Зенн. «Мой па был начитанным человеком, обожал словарь мистера Джонсона и трепетал от одной мысли, что мое имя будет начинаться на первую букву алфавита, а заканчиваться на последнюю, понимаете?» – сказал он. Еще мальчик рассказал, что он юнга, а судно и правда называется «Аспид» (это меня порадовало), и что причиной сегодняшней заварухи была давняя обида капитана Хикмена на военного капитана Стеббингса: «Между этими двумя произошла не одна стычка, и кэп Хикмен поклялся, что следующая будет последней».
– Я так понимаю, капитан Стеббингс того же мнения? – сухо спросил Джейми, на что Эйбрам энергично закивал.
– В Роаноке один малый в таверне сказал мне, что там выпивал кэп Стеббингс, который заявил собравшимся, как он намеревается повесить кэпа Хикмена на его собственной рее, и пусть чайки выклюют ему глаза. Они так и сделают, – добавил он, мрачно поглядывая на птиц, которые кружили над океаном неподалеку. – Мерзкие твари, эти чайки.
Дальнейшие пикантные подробности были прерваны нашим прибытием в святая святых капитана Хикмена – тесную кормовую каюту, так же до отказа забитую грузом, как и трюм. Здесь находился Йен, напустивший на себя вид пленного могавка, которого вот-вот сожгут на костре, из чего я сделала вывод, что он не понравился капитану Хикмену. Впечатление, похоже, было взаимным, если судить по ярким лихорадочным пятнам, горящим на впалых щеках капитана.
