– Примерно так. Теперь…
Все, что я собиралась произнести дальше, тут же улетучилось из моей головы, потому что дыхание Стеббингса неожиданно резко изменилось. Я бросила иглу и, повернувшись, схватила блюдо. Отодвинув сундук с чаем, я поставила на крышку сундука блюдо и упала на колени возле тела Стеббингса.
Его губы и веки посинели, а кожа лица стала цвета замазки. Задыхаясь, он издавал жуткие звуки и широко разевал рот, хватая воздух, но безуспешно.
К счастью, для данной ситуации имелись общеизвестные нецензурные слова, и некоторые я употребила, торопливо откидывая одеяло и погружая свои пальцы в его пухлый бок в поисках ребер. Стеббингс скрючился и захихикал, тоненько и нелепо, отчего Джейми (игла все еще раскачивалась на нити, торчащей из его ключицы) нервно засмеялся в ответ.
– Сейчас не время бояться щекотки, – сказала я сердито. – Джейми! Возьми одно из тех перьев и вдень в него иголку.
Пока он это делал, я быстро обтерла кожу Стеббингса смоченным бренди куском ткани. Затем взяла перо-иглу в одну руку, бутылку бренди в другую и, словно забивая гвоздь, вогнала перо острым концом во второе межреберье. Когда перо прошло сквозь хрящ в плевральной полости, я почувствовала в глубине хлопок.
В ответ капитан издал высокий звук «и-и-и-и-и», но это был не смех. Я отрезала перо немного выше иглы, но от удара иглу засосало. Я запаниковала, пытаясь ногтями вытащить ее, и наконец мне это удалось. Затхло пахнущая кровь вместе с жидкостью брызнули через полое перо, затем напор уменьшился и послышалось слабое шипение воздуха.
– Дышите медленно, – проговорила я более спокойно. – Оба.
Я с тревогой смотрела на перо, ожидая дальнейшего оттока крови. Если у Стеббингса сильное легочное кровотечение, то я практически ничем не смогу помочь. Но пока я заметила только небольшое подтекание: красную слизь на наружном конце пера.
– Сядь, – сказала я Джейми, который сел, скрестив ноги, на полу рядом со мной.
Стеббингс стал выглядеть лучше: легкое, по крайней мере, частично расправилось, и теперь он был просто белым, а губы его, хоть и бледные, уже слегка порозовели. Шипение из пера замерло на вздохе, и я положила палец на открытый конец трубочки.
– В идеале, – произнесла я светским тоном, – я бы провела длинную трубку от вашей груди в банку с водой. Таким образом, воздух, скапливающийся вокруг легких, выходил бы, но не смог бы вернуться. Но пока у меня не будет чего-нибудь вроде трубки длиной в несколько дюймов, ничего не получится.
Привстав на коленях, я жестом подала знак Джейми.
– Иди сюда и положи палец на кончик пера. Если он снова начнет задыхаться, убери палец на секунду, пока оттуда не перестанет с шипением выходить воздух.
Джейми было неудобно тянуться к Стеббингсу левой рукой, и, косясь на меня, он осторожно вытянул правую и заткнул перо большим пальцем.
Кряхтя, я поднялась на ноги и опять отправилась обшаривать груз. Там должен быть деготь. Я прилепила промасленный лоскут к груди капитана теплым дегтем, и осталось еще довольно много. Не самый подходящий вариант, и сейчас слишком мало времени, чтобы возиться с дегтем. Может, лучше использовать клочок мокрой ткани?
В одном из сундуков Ханны Арнольд я нашла сокровище: небольшую коллекцию сушеных растений в стеклянных банках, в одной из которых был порошкообразный гуммиарабик. Сами растения тоже меня заинтересовали, поскольку их явно импортировали: хинная кора (надо попробовать отправить ее в Северную Каролину для Лиззи, если мы когда-нибудь выберемся с этой жуткой посудины), мандрагора и имбирь, – то, что никогда не произрастало в колониях. Я ощутила себя внезапно разбогатевшей. Стеббингс застонал позади меня, и послышалось шуршание ткани и тихое шипение, когда Джейми ненадолго убрал свой палец.
Но даже все богатства сказочного Востока не помогут Стеббингсу. Я открыла баночку гуммиарабика и, зачерпнув немного в ладонь и смочив водой, стала мять, придавая липкому шарику форму неровной цилиндрической затычки, которую я завернула в обрывок желтого ситца с рисунком в виде пчелок и завязала наверху аккуратный узелок. К счастью, все получилось. Я вернулась, без лишних слов вытащила из отверстия полое перо – на нем уже появились трещинки из-за сокращений реберных мышц Стеббингса, – и вкрутила на его место более крупную по размеру полую куриную кость.
В этот раз он уже не смеялся. Я аккуратно заткнула конец кости и, опустившись на колени перед Джейми, продолжила зашивать рану у его ключицы.
Голова у меня была ясная, но все постепенно теряло реальность, и это было признаком полного изнеможения. Я сделала все, что должна была, но знала, что долго на ногах не продержусь.
– Что сказал капитан Хикмен? – спросила я, скорее, чтобы отвлечь нас обоих, нежели потому, что действительно хотела знать.
– Много всего, как ты можешь догадаться. – Джейми сделал глубокий вдох и уставился на огромный черепаший панцирь, втиснутый между ящиками. – Тем не менее, отбросив сугубо личные мнения и определенное количество ненормативной лексики… мы направляемся вверх по Гудзону. К форту Тикондерога.
– Мы… что? – Я нахмурилась, глядя на иглу, наполовину воткнутую в кожу. – Зачем?
Руки Джейми, прижатые к палубе, напряглись: пальцы так сильно вжались в доски, что ногти побелели.
– Он направлялся туда, когда возникли сложности, и намеревается продолжить путь. Я нахожу, что он – джентльмен с весьма принципиальными воззрениями.
Из-за сундука с чаем донеслось короткое фырканье.
– Я тоже заметила нечто подобное. – Завязав последний шов, я аккуратно обрезала нить своим ножом. – Вы что-то сказали, капитан Стеббингс?
Фырканье повторилось, погромче, но с той же интонацией.
– А нельзя его убедить, чтобы он высадил нас на берег?
Пятерня Джейми зависла над свежими швами, явно желая почесать зашитое место, но я отпихнула ее.
– Да, но… Есть и другие сложности, саксоночка.
– Рассказывай, – пробормотала я, вставая и потягиваясь. – О боже, моя спина. Что за сложности? Хочешь чаю?
– Только если в нем будет достаточно виски.
Прислонившись к переборке, Джейми откинул голову и закрыл глаза. Его щеки слегка порозовели, хотя лоб блестел от пота.
– Бренди сойдет?
Я сама очень хотела чаю – без алкоголя! – и, не дожидаясь кивка Джейми, направилась к трапу. Поставив ногу на первую ступеньку, я увидела, как Джейми потянулся за бутылкой вина.
Наверху дул сильный ветер, который, едва я показалась из недр корабля, закрутил длинный плащ вокруг меня и взметнул вверх мои юбки весьма игривым образом. Это оживило мистера Смита – или, точнее, мистера Марсдена. Он моргнул и поспешно отвернулся.
– Добрый вечер, мэм, – произнес он вежливо, когда мне удалось разобраться со своей спутанной одеждой. – Полковник чувствует себя лучше, я надеюсь?
