Пальцы другой руки я держала на шейке девочки, отчаянно пытаясь нащупать пульс на сонной артерии. Вот… Нет? Да, вот он! Ее сердечко все еще билось, хотя и очень слабо.
Вдох. Пауза. Вдох. Пауза… Я почувствовала едва заметный выдох, потом худенькая грудь немного поднялась. Я ждала, слыша, как в ушах колотится кровь, но грудь больше не двигалась. Вдох. Пауза. Вдох…
Грудь снова шевельнулась и теперь уже продолжила подниматься и опускаться самостоятельно. Я села на пятки, тяжело дыша; на лице выступил холодный пот.
Мать девочки уставилась на меня, открыв рот. Словно в тумане я невольно отметила, что ее зубы в довольно хорошем состоянии. Один бог знает, как выглядел ее муж.
– С ней… она… – неуверенно сказала женщина, моргая и переводя взгляд с меня на свою дочь.
– С ней все в порядке, – решительно сказала я и медленно встала, чувствуя, что у меня кружится голова. – Только она не сможет идти, пока не выветрится виски. Думаю, все будет хорошо, но у нее опять может случиться остановка дыхания. Кто-то должен присмотреть за ней, пока она не очнется. Марсали?
– Да, я положу ее на выдвижную кровать, – ответила Марсали, подходя ближе, чтобы взглянуть. – А, вот и вы… Джоани, присмотришь за бедной девочкой? Ей нужно немного полежать в твоей кроватке.
Раскрасневшиеся дети зашли домой, хихикая и неся полную шляпу мелких монет и пуговиц, но, когда увидели на полу девочку, тут же подбежали посмотреть.
– Опля! – сказал пораженный Анри-Кристиан.
– Она умерла? – деловито спросила Фелисите.
– Если бы она умерла, маман не просила бы меня за ней присмотреть, – резонно заметила Джоани. – Она же не заблюет мою постель, да?
– Я подложу полотенце, – пообещала Марсали, наклоняясь, чтобы поднять маленькую девочку. Йен ее опередил и бережно поднял ребенка.
– Тогда мы возьмем с вас два пенса, – сказал он матери. – Зато отдадим все зубы бесплатно, идет?
Женщина ошарашенно кивнула и вслед за толпой направилась в заднюю часть дома. Я услышала топот множества ног, которые поднимались по лестнице, но сама никуда не пошла: мои собственные ноги стали как ватные, и я неожиданно села.
– С вами все хорошо, мадам?
Я подняла голову и увидела элегантного незнакомца, который вошел в типографию и с любопытством глядел на меня.
Взяв полупустую бутылку виски, я сделала большой глоток. Жидкость со вкусом горелых костей обожгла горло. Я несколько раз хрипло выдохнула, хотя и не закашлялась; на глаза навернулись слезы.
– Все хорошо, – просипела я. – Просто великолепно. – Я рукавом вытерла слезы. – Что вам угодно?
Незнакомец едва уловимо улыбнулся. Похоже, его забавляло происходящее.
– Зуб мне вырывать не нужно, и это, возможно, к лучшему для нас обоих. Однако… вы позволите? – Он вытащил из кармана плоскую серебряную фляжку, протянул мне и сел. – Полагаю, этот напиток чуть лучше подкрепит ваши силы чем… тот.
Я открыла фляжку, и оттуда, подобно джинну, выплыл насыщенный аромат превосходного бренди.
– Спасибо, – коротко поблагодарила я и, закрыв глаза, выпила. – В самом деле, огромное спасибо, – добавила я секундой позже, когда открыла глаза.
И правда, подкрепляющий напиток. Тепло собралось в центре моего тела и оттуда, словно дым, заструилось по конечностям.
– Всегда к вашим услугам, мадам, – сказал незнакомец и улыбнулся.
Он определенно был франтом, да еще далеко не бедным: его костюм щедро украшали роскошные кружева, на жилете блестели позолоченные пуговицы, и все это дополнял напудренный парик и две черные шелковые мушки на лице – звездочка у левой брови и вздыбленный конь на правой щеке. «Мда, такой наряд нечасто встретишь в Северной Каролине, особенно в эти дни», – подумала я.
Несмотря на все украшательства, он был красивым мужчиной. Лет сорока или около того, с мягкими темными глазами, в которых светился юмор, и утонченным, чувственным лицом. По-английски незнакомец говорил очень хорошо, хотя и с явным парижским акцентом.
– Имею ли я честь обращаться к миссис Фрэзер?
Судя по взгляду, он заметил мою возмутительно непокрытую голову, но из вежливости ничего не сказал.
– Ну да, – неуверенно произнесла я. – Возможно, я не та, кого вы ищете. Мою невестку тоже зовут миссис Фрэзер, они с мужем – владельцы этой типографии. Если вам нужно что-нибудь напечатать…
– Миссис Джеймс Фрэзер?
Я инстинктивно замолчала, но выбора не было, пришлось ответить.
– Да, это я. Вы ищете моего мужа? – осторожно спросила я.
Люди искали Джейми по разным причинам, и далеко не всегда было желательно, чтобы они его нашли.
Незнакомец улыбнулся, возле глаз появились симпатичные морщинки.
– Совершенно верно, миссис Фрэзер. Капитан моего корабля сказал, что мистер Фрэзер приходил к нему сегодня утром, спрашивал, не берет ли он пассажиров.
У меня подпрыгнуло сердце.
– О, так у вас есть корабль, мистер…
– Бошан, – сказал он, взял мою руку и с изяществом поцеловал. – Персиваль Бошан, к вашим услугам, мадам. Да, у меня есть корабль… он носит имя «Охотница».
Мне показалось, что мое сердце остановилось, но нет, оно забилось с громким стуком.
– Бошан, – повторила я. – Бичем?
Незнакомец произносил свою фамилию на французский манер, но, услышав «Бичем», кивнул и улыбнулся еще шире.
– Да, так эту фамилию произносят англичане. Вы сказали, ваша невестка… значит, мистер Фрэзер, хозяин типографии, приходится вашему мужу сыном?
– Да, – машинально ответила я.
«Не будь дурочкой, – выругала я себя. – Это имя не такое уж и редкое. Скорее всего, он не имеет никакого отношения к твоей семье!» И все же… Англо-французские связи. Я знала, что семья моего отца перебралась в Англию из Франции в восемнадцатом веке, но больше ничего мне не было известно. Я завороженно уставилась на мистера Бичема: есть ли в его лице что-либо знакомое? Хоть какая-то черточка, которую можно было бы сравнить с моими смутными воспоминаниями о родителях и с более яркими – о дяде.
Кожа белая, как у меня, но, с другой стороны, почти все аристократы могут похвастаться бледностью, потому что усиленно прячут лица от солнца. Глаза у него гораздо темнее моих и очень красивые, но другой формы: круглее. Брови… Были ли у дяди Лэмба брови такой же формы? Густые и тяжелые у переносицы, разлетающиеся от нее изящными арками?
Меня настолько поглотила эта головоломка, что я не услышала, что он сказал.
– Простите, не расслышала.
– Маленький мальчик, – повторил Бичем, кивнув на дверь, за которой скрылись дети. – Он кричал «Опля!», как французские бродячие артисты. У вашей семьи есть родственники или друзья во Франции?
