– Прекратите дурачиться. Мне сказали, что вы умерли, – произнес он обвиняющим тоном. – Со всей семьей сгорели при пожаре.
Федра, которая принесла напитки, взглянула на меня, удивленно вскинув брови.
– Она не выглядит так, будто ее поджарили, сэр, прошу прощения за то, что вмешиваюсь.
– Благодарю за ценное наблюдение, – сквозь зубы процедил он.
Мы с Федрой обменялись веселыми взглядами, и она вновь ушла, качая головой.
– Кто вам об этом сказал?
– Человек по имени Маккрири.
Должно быть, у меня был озадаченный вид, потому что Том добавил:
– Он из Браунсвилля. Я встретил его здесь – то есть в Уилмингтоне, – в конце января. Он сказал, что недавно спустился с гор, и сообщил о пожаре. Так был пожар или нет?
– Да, был, – медленно произнесла я, прикидывая, рассказать ли ему о пожаре, и если да, то что именно и в каком объеме. Я решила, что расскажу совсем немного, поскольку место слишком людное. – Может, этот мистер Маккрири и дал объявление о пожаре… Хотя нет, он не мог.
По словам Роджера, объявление появилось в 1776 году, почти за год до самого пожара.
– Это я поместил объявление, – сказал Кристи.
Теперь пришла моя очередь недоуменно моргать.
– Что вы сделали? Когда? – Я сделала большой глоток виски, чувствуя, что нуждаюсь в нем больше, чем когда-либо.
– Как только об этом услышал. Или… нет, позже, – поправился он. – Через несколько дней. Я… очень горевал, когда мне сказали, – опустив глаза, добавил Том и отвел от меня взгляд впервые с той минуты, как мы сели за стол.
– Ну, простите, – сказала я, понизив голос и чувствуя себя виноватой, хотя, собственно, почему я должна извиняться за то, что не сгорела…
Том откашлялся.
– Да, хм. Просто, э-э, мне показалось, что нужно хоть что-то сделать. Нечто вроде официального признания вашего… вашей кончины. – Он поднял на меня взгляд серых глаз. – Я не мог смириться с мыслью, что вы… Все вы, – запоздало добавил он, – просто исчезнете с лица земли, и никто официально не отразит… сам факт.
Том глубоко вздохнул и осторожно отпил сидр.
– Даже если бы устроили настоящие похороны, как полагается, мне не стоило возвращаться во Фрэзер Ридж, в любом случае… В общем, я не мог. Вот и подумал, что надо хотя бы оставить запись об этом трагическом происшествии. В конце концов, – добавил он еще тише и снова отводя взгляд, – я не мог положить цветы на вашу могилу.
Виски немного меня подкрепило, но обожгло горло, и я не могла говорить, хотя меня переполняли эмоции. Я протянула руку и коснулась ладони Тома, затем откашлялась, моментально отыскав нейтральную тему.
– Ваша рука, – произнесла я, – как она?
Он удивленно посмотрел на меня, но суровые черты его лица немного смягчились.
– Очень хорошо, благодарю вас. Видите? – Том повернул правую руку, показывая большой зигзагообразный шрам на ладони, вполне заживший, но еще розовый.
– Дайте-ка посмотрю.
Его рука была холодной. Я, как ни в чем не бывало, взяла его ладонь, повернула, сгибая пальцы, чтобы проверить, как они двигаются. Том не солгал, рука зажила и действовала почти нормально.
– Я… я делал упражнения, которые вы посоветовали, – выпалил он. – Я делаю их каждый день.
Я подняла голову и увидела, что Том разглядывает меня со страдальческой серьезностью; его щеки над бородой пылали. До меня вдруг дошло, что тема не такая уж и нейтральная, как я думала. Прежде чем я успела отпустить его руку, он повернул ее, накрыл ладонью мои пальцы и сжал, не очень сильно, но достаточно, чтобы высвободиться сразу не получилось.
– Ваш муж… – Он замолчал. Похоже, до этой минуты мысль о Джейми не приходила ему в голову. – Он тоже жив?
– Э-э, да.
К чести Тома, он не поморщился, а только выдохнул и кивнул головой.
– Я… рад слышать.
Какое-то время он сидел молча, разглядывал недопитый сидр и по-прежнему держал мою руку, а потом, не глядя на меня, тихо произнес:
– Он… знает? Что я… Как я… Я не сказал ему, почему взял на себя вину. А вы?
– Вы имеете в виду ваши… – я попыталась подобрать подходящее выражение. – Ваши галантные чувства ко мне? Ну да, он знает и весьма вам сочувствует. Я имею в виду, что он по собственному опыту знает, каково это – любить меня, – добавила я с сарказмом.
Том почти рассмеялся, и мне удалось высвободить пальцы. Я отметила, что он не сказал, что больше меня не любит. О господи!
– Ладно, как бы то ни было, мы не погибли, – сообщила я, еще раз прочистив горло. – А вы-то как? В последний раз, когда я вас видела…
Том вздохнул. Выглядел он довольно несчастным, но потом взял себя в руки и кивнул.
– Ваше более чем поспешное отбытие с «Крузера» оставило губернатора Мартина без секретаря. Узнав, что я в некотором смысле образован… – Том чуть скривился и продолжил: – И благодаря вашей помощи могу разборчиво писать, он велел забрать меня из корабельного карцера.
Меня это нисколько не удивило. Навсегда изгнанный из колонии, губернатор Мартин был вынужден вести дела из крошечной каюты британского корабля, на котором нашел пристанище. А дела эти в основном состояли из писем, каждое из которых нужно было не только составить, набросать черновик и переписать начисто, но и несколько раз скопировать. Одна копия оставалась в личном архиве губернатора, всем людям или организациям, заинтересованным в содержании письма, тоже требовалось по копии, и, наконец, нужно было сделать несколько добавочных копий любых документов, которые отправляли в Англию или Европу. Дело в том, что их посылали с разными кораблями, надеясь, что хотя бы одна из них достигнет цели, даже если остальные потонут, попадут в руки пиратов или просто затеряются в пути.
От одного только воспоминания у меня заболела рука. Запросы бюрократии того времени, когда не существовало магии ксерокса, не дали мне сгнить в тюрьме; неудивительно, что и Тому Кристи они помогли выйти из заточения.
– Вот видите, – довольно сказала я, – если бы я не вылечила вашу руку, губернатор, скорее всего, велел бы вас казнить или, по меньшей мере, отправил бы на берег и замуровал в каком-нибудь подземелье.
– Весьма вам признателен, – чрезвычайно сухо произнес он. – Правда, тогда не был.
Как оказалось, Кристи провел несколько месяцев, исполняя обязанности секретаря губернатора, но в конце ноября из Англии пришел корабль, который привез губернатору приказы, требующие, чтобы он вновь подчинил себе колонию, но не содержащие ни советов, как это сделать, ни предложений об отправке дополнительных войск и вооружения. С этим же кораблем прибыл официальный секретарь губернатора.
– Тогда перед губернатором встала необходимость избавиться от меня. Мы с ним… хорошо узнали друг друга, пока работали вместе…
