Он посмотрел мне в глаза и покачал головой, губы под бородой на миг сжались.
– И вот вы здесь.
– Эм-м… да. – У меня снова возникло ощущение, что я должна извиниться за то, что жива, но извиняться я не стала.
Том сделал глубокий вдох и сокрушенно выдохнул.
– Мне не будет покоя, пока ты жива, женщина.
Он поднес мою руку к губам и поцеловал, затем встал и пошел к выходу. У самой двери он обернулся и взглянул на меня через плечо.
– Заметьте, я не говорю, что жалею об этом.
Я взяла стакан с виски и выпила залпом.
* * *
Остальными делами я занималась как в тумане, и не только из-за виски. Я не знала, что и думать о воскрешении Тома Кристи, но оно выбило меня из колеи. Впрочем, я не могла ничего с ним поделать и потому отправилась в лавку Стивена Морэя, серебряных дел мастера из Файфа, чтобы заказать пару хирургических ножниц. К счастью, ювелир оказался человеком умным и, похоже, понял все мои указания насчет инструмента, а также зачем он мне нужен. Морэй пообещал, что ножницы будут готовы через три дня. Воодушевленная его обещанием, я приступила к более проблемному заказу.
– Иголки? – Морэй озадаченно свел седые брови. – Вам нужен серебряник, чтобы…
– Иголки не для шитья. Мне нужны более длинные и без ушка. Для медицинских целей. И я бы хотела, чтобы вы сделали их вот из этого.
Морэй вытаращил глаза, когда я положила перед ним на прилавок золотой самородок размером с грецкий орех. На самом деле это был обрубок французского слитка, который сплющили молотком в бесформенный кусок и для маскировки натерли грязью.
– Муж выиграл в карты, – пояснила я с гордостью, но как будто оправдываясь, что вполне подходило для подобного признания.
Мне не хотелось создавать впечатление, что во Фрэзер Ридж есть золото – в любой форме, – и я решила, что Джейми не повредит, если я преумножу его репутацию карточного игрока, тем более что он уже и так был хорошо известен, если не знаменит, своими талантами в этой области.
Морэй слегка нахмурился, увидев изложенные на бумаге характеристики игл для акупунктуры, но согласился их сделать. К счастью, он, похоже, никогда не слышал о куклах вуду, иначе у меня бы возникли сложности.
Выйдя из ювелирной мастерской, я прошлась по рынку, чтобы купить зеленый лук, сыр, мяту и любые травы, которые могли бы мне пригодиться. В «Королевские руки» я вернулась далеко за полдень.
Джейми в пивной играл в карты, а Йен-младший следил за игрой из-за его плеча. Увидев меня, Джейми передал свои карты Йену, забрал мою корзину и поднялся за мной по лестнице в нашу комнату.
Мы вошли, и я повернулась к нему, но не успела произнести ни слова, когда он сказал:
– Я знаю, Том Кристи жив. Встретил его на улице.
– Он поцеловал меня! – выпалила я.
– Да, я слышал, – кивнул Джейми, разглядывая меня с веселым любопытством.
Почему-то я сильно разозлилась, а когда он это заметил, то развеселился еще больше.
– Понравилось, да?
– Не смешно!
Веселость никуда не делась, но слегка поубавилась.
– Так тебе понравилось? – повторил он, и теперь в его голосе скорее слышалось любопытство, а не поддразнивание.
– Нет! – Я резко отвернулась. – Хотя… у меня не было времени, чтобы… чтобы подумать об этом.
Внезапно Джейми схватил меня сзади за шею и коротко поцеловал. Я рефлекторно ударила его по щеке. Несильно – одновременно я пыталась отстраниться, – и вряд ли причинила ему боль. Тем не менее меня это так поразило и смутило, словно я сбила его с ног.
– Недолго думала, а? – бросил он небрежно и, шагнув назад, с интересом окинул меня взглядом.
– Прости, – сказала я, чувствуя себя одновременно униженной и злой. Я не понимала причину своей злости и оттого злилась еще сильнее. – Я не хотела. Мне очень жаль…
Он склонил голову набок, разглядывая меня.
– Может, мне пойти и убить его?
– Ой, не говори глупости!
Я суетливо принялась развязывать карман, не желая встречаться с Джейми взглядом. Чувствовала себя взвинченной, растерянной, раздосадованной, а хуже всего было то, что я не понимала причину этих эмоций.
– Я задал тебе честный вопрос, саксоночка, – тихо произнес он. – Не слишком серьезный, но честный. Думаю, что ты должна дать такой же честный ответ.
– Конечно, я не хочу, чтобы ты его убивал!
– Хочешь, я скажу, почему ты меня ударила?
– Почему… – На миг я застыла с открытым ртом, потом закрыла его. – Давай, говори.
– Я коснулся тебя против твоей воли, – сказал он, не сводя с меня глаз. – Так ведь?
– Да. – Мне стало легче дышать. – Так же, как и Том Кристи. И да, мне это не понравилось.
– И дело не в том, что Кристи жив, – закончил он мою мысль. – Бедолага.
– Он бы не желал твоего сочувствия, – ехидно заметила я, а Джейми улыбнулся.
– Конечно. Тем не менее я ему сочувствую. Однако я рад, – добавил он.
– Чему рад? Что он жив? Уж точно не его заявлению, что он меня любит. Или я ошибаюсь? – недоверчиво произнесла я.
– Не умаляй его чувств, саксоночка, – еще тише сказал Джейми. – Однажды он уже отдал за тебя свою жизнь. И отдаст еще раз, если понадобится.
– А я и в первый раз этого не хотела!
– Тебя это беспокоит, – заметил он с чисто клиническим интересом.
– Да, чертовски беспокоит! – рявкнула я. – И… – Меня вдруг осенило, и я пристально посмотрела на Джейми: – Тебя тоже, да?
Я вдруг вспомнила, как Джейми сказал, что встретил Тома Кристи на улице. Что ему сказал Том?
Джейми наклонил голову, словно сомневался, но отрицать не стал.
– Не скажу, что мне нравится Том Кристи, – взвешенно сказал он, – но я его уважаю. И очень рад, что он жив. Не было ничего плохого в том, что ты его оплакивала, саксоночка, – мягко произнес он. – Я тоже скорбел.
– Я даже и не подумала об этом. – Я была настолько потрясена встречей с Томом, что совершенно забыла, как оплакивала его и его детей. – И я не жалею, что горевала.
– Хорошо. Беда Тома в том, что он хочет тебя, – продолжил Джейми. – Очень сильно. Но он ничего о тебе не знает.
– А ты знаешь, – полувопросительно и с некоторым вызовом сказала я.
Джейми улыбнулся. Повернувшись, он запер дверь на задвижку, затем прошел через комнату к единственному окошку и задернул ситцевую занавеску, погрузив комнату в приятный голубоватый полумрак.
– О, я тебя тоже очень хочу, и ты мне нужна… но у меня есть и знание. – Он стоял так близко, что мне пришлось поднять голову, чтобы видеть его лицо. – Я никогда не целовал тебя, не зная, кто ты… а бедняга Том этого никогда не узнает.
