– Мой контракт длится до последнего срока объявления наследника. Если ты раньше срока скажешь имя нового короля или королевы, я тебя убью. Таковы условия контракта, – насмешливо заметил убийца, пока я уныло смотрела на свой бальзам. «Внимание! У некоторых особей мужского пола, отличающихся умом и проницательностью, есть иммунитет».
– А теперь посмотри внимательно, – усмехнулась я, глядя на исключение из правил. – Видишь живую очередь? Идешь в самый конец и интересуешься: «Кто последний?», становишься и говоришь громко и отчетливо: «За мной не занимать!» Это я к тому, что у тебя большая конкуренция, особенно среди бабок и тех, у кого есть бабки!
– Не забывай, у меня эксклюзивные права на твое убийство, – с усмешкой заметил мой душегуб, только что вытащивший меня с того света.
– Предъяви! – с вялым апломбом заявила я, не помня, чтобы подписывала самоубийственный договор. Ипотека не в счет!
Капюшон склонился ко мне.
– Предъявил… – шепотом с расстановкой заметил мой душегуб, вкладывая мне в руку мой кинжал и медленно целуя меня в лоб. Сердце шептало, что с такой нежностью целуют матери спящих детей, склоняясь над их кроватками в ночной тишине. Разум шептал, что так страшно целует только смерть перед тем, как увести за руку в темноту. Теплые губы оставили свою холодную печать на моем челе, заставив сердце ухнуть вниз и разбиться на осколки. У меня перехватило дыхание… Он так восхитительно пахнет… Чем же он пахнет? Не могу понять… Ни один предательский вздох не выдал, что полный штиль в моей душе сменился сильным волнением, зато медленный, осторожный, вздрагивающий выдох был неуместно красноречив… «Поздравляю!» – сладко заметила Интуиция. – «Это Джек Пот…» «… трошитель!» – возмутилась я, пытаясь отогнать наваждение. Это все мне приснилось… Он не мог меня поцеловать… Нет… Точно нет… Это – сон…
По волнам ко мне прибивало десятки мыслей. Мимо проплыла оборванная ромашка, бутылка из-под шампанского «Совет да любовь», но я отчаянно заработала руками, отгоняя ее подальше вместе с соской и памперсами. Следом проплыл кораблик из анкеты, которую заполняют при приеме на работу: «Супруг – менеджер по убийствам». Пока я сражалась с одними мыслями, ко мне, словно акулы, подплывали другие. Очень и очень грязные… Откуда-то из глубин рядом со мной всплыл траурный венок «Чем тебя полюбил, тем тебя и убью!» Я поморщилась, отгоняя весь мусор и выбегая на сушу! Мне срочно нужен холодный душ!
Собеседник растворился в темноте, оставив меня в оцепенении. Я лежала и мысленно снимала с него капюшон, как фокусник отдергивает черную ткань. В первый раз на меня смотрела возмужалая версия Голлума, улыбаясь кривыми зубами: «Моя прелессссть!» Отлично! Ну а что? Зубы можно отбелить… Стоп! Еще разочек! Але-оп! На меня смотрел гоблин с выпяченной вперед челюстью, приплюснутым носом и тремя волосками-колосками, оставшимися от некогда роскошного поля… ржи. Я бы с радостью поржала, но глаза у гоблина показались мне симпатичными… Ну все! Еще разочек! Представь что-нибудь воистину ужасное! Например, престарелую звезду после пятидесяти неудачных пластических операций. Оп! Кошмар! Ааааа!.. Фух… Зато теперь я знаю, как появился импрессионизм… Художник заглянул в будущее и нарисовал портрет с престарелой силиконовой натуры. «Глаза не симметричны, кривой западающий нос, а эта треугольная форма лица! Это – прорыв в искусстве! Новая веха!» – рыдают критики от искусства, утирая искусственные слезы. Попустило… Нет, еще один контрольный! Уважаемая звезда, улыбнитесь, как пятьдесят лет назад! Все! Теперь точно отпустило…
Я открыла глаза, когда в комнату прокралось утро. На улице было подозрительно тихо. Натягивая одеяло до подбородка, я вознамерилась еще немного вздремнуть, зевая о том, что головокружительная ночь и животрепещущие внутренности – не всегда метафора.
«Конец надежде, конец вере! Сегодня смерть пришла к Импэре! От неизвестного недуга! – пытался переорать расстроенную толпу Буревестник. – Скончалась ночью в страшных муках!» О, да! «Но умерла она не сразу, раздав всем новую заразу! – злорадно заметила я, фыркая и накрываясь одеялом. – Ищите у себя симптомы…» – «Чума на оба ваши дома!» – потерла ручки Интуиция, в предвкушении ипохондрической паники. Можно и так. «Нет повести печальнее на свете, чем повесть об Импэре и Совете!» – Интуиция расставила руки, горделиво подняла голову и закрыла глаза, ожидая цветов и аплодисментов. Если кактус в увесистом горшке считается цветком, а легкие похлопывания ногами по бесчувственному телу – овациями, то «маэстра» только что получила заслуженное признание и группу инвалидности.
У дома раздался шум. Даже умереть спокойно не дадут! Я доползла до окна, протерла мутное стекло, чтобы увидеть, как со всего города к моему дому текут реки цветов. «Миллион алых роз!» – прошептала восторженная Интуиция, глядя, как люди оставляют цветы и скорбно стоят в стороне. Хм… Мертвой быть гораздо приятней, чем живой. Люди замолкали, положив скромные букеты к подножью моего памятника истории и архитектуры, а потом отходили в сторону, уступая место следующим. Я полюбовалась, вздохнула и снова поползла в кровать…
Внезапно стало себя так жалко, что я свернулась в клубочек… В моем воображении толпа несет мои заразные останки в сторону свежевырытой могилы, похожей на радиоактивный могильник, с мыслями: «Свалить побыстрее, чтобы свалить побыстрее!» – «Аа-а-а-апчхи!» – раздается в тревожной тишине. «Будь здоров!» – орут ипохондрики, забивая ногами чихоточного.
– Надо забрать гниющие останки! – раздался громкий голос, разрушая очарование генеральной репетиции моей безвременной кончины.
– Да, лорд Бастиан! – отозвался кто-то. – Дайте разрешение выломать дверь!
«Гниющие останки» удивленно привстали, протяжно зевнули, расправили платье и сели на кровати, доставая зеркало. «Свет мой зеркальце, скажи! Да всю правду доложи! Кто на свете всех живее, всех немытей и бледнее?» Молвит зеркальце в ответ: «Ты живая, спору нет! Список, кто всегда живой: Элвис Пресли, Виктор Цой…» Хватит!
Итак, принц уже спешит. Теперь надо выяснить кто я? Спящая красавица, которая резко поднимет руку из-под одеяла и вцепится ничего не подозревающему принцу в горло или куда достанет… А вдруг я – панночка, чтобы в нужный момент распахнуть глаза, резко сесть на кровати и выставить руки вперед? Думаю, что попытка резко занять вертикальное положение с треском провалится, потому что единственная утренняя зарядка, которая имела место в моей жизни, – это зарядка телефона! А вдруг я – живой мертвец, восставший из ада? Утробно-урчащий звук – визитная карточка любого живого мертвеца у меня получился с первого раза! Ладно, будем импровизировать…
Я улеглась в позу, сложила ручки на груди, придала спокойно-покойный вид лицу и замерла в нетерпеливом ожидании.
Дверь поддалась и вылетела из петель, раздался топот и скрипы старушки-лестницы, дверь распахнулась и…
– Ну и вонь! – заметил мужской голос, чем-то звеня. – Давненько сдохла… Ничего себе, как ее раздуло!
Я приоткрыла один глаз, стараясь не дрожать от негодования. В комнате толпились люди с палками-крючьями в руках, а рядом с ними скромненько стоял лорд Бастиан, скорбно опустив бесстыжие глаза.
