– Денег нет, и отвяжитесь, – вздохнула я, доставая свой кинжал. – Всего доброго, хорошего настроения и… хм… здоровья.
– Баба! Ребята! – сипло обрадовался грабитель, протягивая ко мне руку. Зашуршали кусты, вырисовывая еще три силуэта. – Смотрите, кто тут у нас! Щас даст…
– Могу дать в морду, по голове, взаймы, фору, понять, что не в настроении. Что конкретно из вышеперечисленного вас заинтересовало? – как можно спокойней перечисляла я, выставляя руку с кинжалом вперед. «Сувениры нам не нужны!» – твердо поддакнула Интуиция, брезгливо осматривая бородача.
Облезлые господа плотоядно смотрели на меня, поигрывая оружием.
– Я девку куплю за прекрасную деву… – замурлыкал баском детина, явно рисуясь – И пойло в таверне куплю для сугреву… Зачем же налоги король поднимает… Разбойникам бедным на жизнь не хватает… Я бабу куплю за прекрасную деву… Прекрасную бабу, как королева… Зачем же налоги…
Нож приближался ко мне, но его опережал запах перегара. Скоро нужда выгонит людей на улицы, ведь не каждому по карману платить налоги два раза в месяц! И виселица под моими окнами никого не напугает…
– Вы, ребята, конечно, мужественные, отважные и… эм… симпатичные… Особенно… А, впрочем, не важно… Все хороши! И вы мне очень нравитесь… Но подруга на меня обидится! Опять скажет, что всех мужиков себе забрала, – занервничала я, понимая, что нужно тянуть время. – Думаю, что стоит ее подождать… Она у меня – настоящая красавица! Вы такой никогда не видели!
«Приятно, когда мужчины делают первый шаг навстречу! Смущает, когда вооруженные и вчетвером!» – занервничала Интуиция. Говорить, что я – Импэра, мне совсем не хотелось!
– Пусть идет быстрей, а то уж больно охота! Неужто, и впрямь красотка? – усмехнулся облезлый «симпатяга», улыбаясь беззубым ртом и дыша жутким перегаром. Позади «охотников» выросла тень.
– Сногсшибательная, – сладко заметил хриплый голос «приятельницы». Убийца ловким движением уронил «охотника» на землю и точным ударом отправил бедолагу в страну вечной охоты.
– Душевная, – вздохнул «подружка», хватая второго за горло, сжимая его и опуская задохнувшееся тело на землю.
– Умопомрачительная, – едко усмехнулся «подруга», ударяя третьего бандита об стену замка с такой силой, что я на секунду усомнилась, уцелеет ли памятник истории для будущих поколений?
Бородач замахнулся ножом, но тут же очутился в нежных и заботливых руках. Раздался хруст чужой шеи и звон падающего на пол оружия.
– Головокружительная, – ядовито прошептал «лучшая подруга», опуская тело бородатого ловеласа на землю.
– И просто… красавица, – со вздохом согласился убийца, вытирая окровавленный нож об чужую одежду. Вот так всегда! Одна «подруга» отвлекает, вторая – развлекает! Четыре любителя прекрасного пола посмертно оценили художественную ценность старинной мозаики и, думаю, что остались довольны.
Через двести метров в дворцовой стене была открыта едва заметная дверь, которая вывела нас по темному коридору в небольшую комнату с красивым, напоминающим розу, окном. Слой пыли свидетельствовал о том, что здесь давно никто не прибирался. Какие-то книги, стулья… ой! Ай! Почему диван? Почему мизинец? Мм… Ай-я-яй! Я взяла со стола подсвечник, покрытый паутиной, сумела зажечь его огнивом, мысленно приближая тот день, когда здесь изобретут спички. Пламя свечей слегка осветило унылую комнату, а я прикинула, что пыльные подушки с кресел, можно будет захватить на обратном пути!
Осторожно открыв дверь, я выскользнула в темный длинный коридор, глядя, как на стенах от дрожащего пламени свечей танцуют наши тени. Какие-то двери открывались, какие-то были закрыты… Стоило мне протянуть руку к одной из дверей со светящимся узором, как меня тут же отдернули, давая понять, что с магией шутки плохи.
Мы вышли в темный зал с мозаикой – розой на полу и портретами на стенах. Я осветила первый большой портрет, вглядываясь в высокого хмурого монарха в знакомой короне. Он подпирал ногой голову огромного дракона. «Васлор Щедрый» – гласила надпись на раме. Под драконоборцем висел скромный портрет какой-то мадам с небольшой короной на голове. Меньше этой короны могло быть обручальное кольцо – корона и зубная коронка. Королева не страдала лишним весом, ни обычным, ни политическим, глядя на потомков голодными глазами. Украшений на ней не было, черное платьев выглядело очень потертым. Бледные, костлявые руки были сложены на груди. Такое чувство, что ее вот-вот постригут в монахини. Я тоже однажды случайно подстриглась в монахини в новом разрекламированном салоне красоты, чтобы потом отречься от всех мирских увеселений, покаяться, что повелась на рекламу, поститься на сайте салона, дабы спасти от искушения как можно больше потенциальных клиенток, молиться перед зеркалом, чтобы поскорее отросло.
Я двинулась дальше, подсвечивая каждый портрет. Маразм крепчал, дракон мельчал. Под каждым королем висели портреты его супруги или супружниц. И вот я дошла до пока еще тупиковой ветви монаршей эволюции. Огромный, во весь рост, портрет Его покойного Величества поражал своим великолепием. Хилое тельце с едва заметной шевелюрой на голове и отогнутыми под тяжестью короны ушами, кутаясь в роскошные меха, подпирало маленькой ножкой голову черного дракона. В руке у монарха был увесистый блестящий меч-леденец, который Его Величество, по воле художника, тянуло в сторону своей головы, явно с целью лизнуть. Кощей Бессмертный и одна треть Змея Горыныча на фоне штор. Трепещите и благоговейте!
Я зрительно измерила габариты дракона по сравнению с предыдущими, понимая, что конкретно этого дракончика вполне можно было забить ногами.
– А что? – ехидно заметила я, наслаждаясь картиной. – Отощал как-то дракон… Я бы даже сказала, что усох… Развращается, видать, поколение! Девственниц все меньше…
– Импэра, насколько я понимаю: ты – жрица дракона? Мне просто любопытно, дракон действительно питается девственницами? – удивился мой «экскурсовод», явно заинтересовавшись вопросом половой дискриминации в драконьем рационе.
– Исключительно девственницами! – авторитетно заметила «жрица дракона», понимая, что это – единственный вид дискриминации, против которого не будут роптать и устраивать массовые пикеты, обделенные драконьим вниманием и ущемленные в гастрономических правах. – Мясо у девственниц мягкое, нежное, сочное… Не познавшее… эм… плотских утех… И очень вкусное, если хорошо прожарить…
– Жарить девственниц? – не отставал любопытный экскурсовод, пока я вспоминала «мат часть» из академической литературы, которая вызывала у неподготовленного читателя непроизвольные и не всегда цензурные возгласы.
– До хрустящей корочки! – выдохнула я, словно лично присутствовала на кулинарной передаче по приготовлению девственницы в собственном соку. «А теперь тушим на медленном огне! – причмокивает дракон-гурман. – Надо ее потыкать, чтобы понять степень прожарки! Готово!»
– А теперь у меня очень нескромный вопрос. Я бы даже сказал, не очень вежливый, – хрипло заметил убийца, на секунду замолчав, чтобы осторожно продолжить. – А как дракон определяет, что перед ним девственница?
