– Восхитительные, великолепные, чудесные, – шепотом заметил убийца, – предсмертные конвульсии! Мне интересно, где ты надумала ходить в таком платье?
– Дома! Буду чистить в нем картошку! – огрызнулась я, обижаясь и расправляя многоярусную юбку. – И полы мыть!
– Отличный выбор, – мрачно заметил убийца. – Тогда бери два. В одном моешь, другим – моешь.
Мне стало так неприятно, так гадко. Так чувствует себя женщина, тонущая в болоте повседневности и бытовухи, решившая в порыве отчаяния купить себе настроение. Красивое, желанное и вдохновляющее настроение, которое отлично на ней смотрится… Она покупает улыбку, которая преображает грустное лицо, покупает искорку в потухших глазах, покупает любовь к себе, выходит из примерочной, чтобы услышать ворчливое мужское: «Тебе оно надо? Мы же никуда не ходим! Еще одна тряпка! Да у тебя их в шкафу столько!» Единственная тряпка, которую он готов купить своей Золушке – половая. Так что, если читать каждую сказку с конца, получится жизнь. Вот поэтому все сказки заканчиваются свадьбами. Женился принц на прекрасной принцессе, и превратилась она в Золушку. Вышла замуж за прекрасного принца, а он обратился в такое чудовище, что красавица возвращается к отцу и сестрам. Несколько раз уходила, пока не ушла окончательно. Женился принц на прекрасной принцессе, а она легла, сложила ручки и уснула. Ей ничего не надо. Крутись, как хочешь, милый. В итоге невесту вернули родителям, а через несколько лет ее что-то кольнуло… Женился принц на Белоснежке, похоронил ее, так сказать, как женщину, а она пошла по рукам. Все просто и логично.
– Послушай меня, – я обиженно скрестила руки на груди. – Однажды, умирая в своей дрянной конуре…
Я смотрела на свое отражение, глядя, как сквозь слезы жалости к себе, сверкают бриллианты на корсете.
– В грязных лохмотьях… На старых досках, свернувшись на полу и вздрагивая от боли… Я буду думать о многих вещах… И о том, что однажды примеряла платье самой королевы…
– Я не думал, что Импэры видят свое будущее, – заметил убийца, подходя ближе. Пламя свечей дернулось. Одна свеча погасла, сизым дымом уходя в потолок. – Интересно, как тебе это удается?
– Видишь, вот – линия жизни на руке, – мрачно вздохнула я, показывая на своей ладони линию жизни. – Она у меня короткая! Это – верный признак того, что жить мне осталось совсем недолго… Эта линия должна доходить вот до сюда, но, как видишь… Так что это – верный знак скорой смерти…
Убийца достал нож. Я видела, как острие ножа медленно скользит по моей линии жизни. В том месте, где она так трагично обрывалась, нож слегка надавил на кожу, оставляя тонкую царапину. Было совсем не больно, а как-то удивительно.
– До сюда? – спросил убийца с усмешкой, бережно доводя царапинку до запястья. – Так лучше?
«Завязывай с хиромантией! А то он тебе сейчас такую любовную линию нарисует! И линию брака! – икнула Интуиция. – А на счет детей, тут даже нож не нужен!»
– А что еще можно сказать по рукам, кроме продолжительности жизни? – поинтересовался убийца, пряча нож. – Ты меня очень заинтересовала.
– По рукам можно не только получить, но и сказать абсолютно все! – ответила я, глядя на свою продленную линию жизни, которой позавидуют даже аксакалы. – Руки говорят сами за себя! Не только узор на ладонях, но и жесты!
Мне на плечо, смахивая мои волосы, легла рука в черной перчатке.
– Хорошо, что означает этот жест? – усмехнулся убийца, осторожно проводя рукой по моему плечу.
– Ты… эм… – напряглась я, глядя в отражение зеркала, как черная перчатка лежит на моем плече. – Очень… дружелюбный… Такой… хм… жест… ободрения! Мол, не раскисай, дружище! Мы… эм… еще повоюем!
«Отлично! – со смехом закивала Интуиция. – Браво!» «Сама в шоке!» – прошипела я.
На второе мое плечо легла вторая рука в перчатке. Теперь меня держали за плечи, вызывая у меня невероятный прилив взволнованного красноречия.
– Это поддержка! Мощная, дружеская поддержка! – с усмешкой заметила я, глядя на наше отражение. – Что-то наподобие… Хм… Не сутулься! Расправь плечи… Все будет плохо, но не настолько ужасно, как ты думаешь… Иногда этот жест означает, что человек хочет залезть тебе на шею… Или сделать массаж… В редких случаях, человек тобой просто прикрывается, как живым щитом…
Я услышала, как чужое дыхание сбилось в смешке. Интуиция коварно потерла лапки.
Руки поползли по плечам к моей шее, заставляя меня прикрыть глаза.
– А вот теперь тебе хочется меня задушить! – заметила я, наслаждаясь нежными «поползновениями».
Руки плавно легли на мое горло, вызывая у меня трепетный вздох наслаждения.
– Да, – выдохнула я, чувствуя, что они не сжимаются. – Задушить. Однозначно… Чтобы не мучилась! А еще ты не хочешь оставлять на моем трупе улики, поэтому прикасаешься ко мне в перчатках…
– Ты немного ошибаешься, – заметил нежно-убийственный любитель хиромантии. – Самую малость.
– Конечно, я могу ошибаться, – горестно вздохнула я. – Просто, когда человек в перчатках, картина немного смазывается… Мутнеет… Канал закрывается… Чакры не так работают… Восприятие… Энергетические… хм… протоки… Ну ты меня понимаешь… Это очень сложный механизм… Не буду всего объяснять…
– Пожалуй, ты права, – меня развернули к себе, погасив свечи и сняв перчатки. От прикосновения к плечам ползли мурашки, от прикосновения к шее – мурашки начинали нервничать. Моя рука потянулась к капюшону. «А вдруг там обгоревший Фредди Крюггер?» – коварно заметила Интуиция. «Мм… Ну… Фредди Крюггер – не самый худший вариант», – занервничала я, чувствуя, как мою руку перехватили, отводя в сторону.
– Я же тебе говорил, что не стоит этого делать, – услышала я, чувствуя, как мне на глаза ложится ладонь, а вторая рука придерживает меня за талию. – Третий раз я напоминать не буду.
– Ну ведь темно же, – поникла я, жалобно поджимая губы. – Все равно ничего не увижу… Я могу честно закрыть глаза… Обещаю, что открывать их не буду…
«И орать от ужаса, ты тоже не будешь! Короче, готовимся к худшему!» – мрачно заметила Интуиция. Я занервничала еще сильней.
– Я просто прикоснусь… Я не… – оправдывалась я, осторожно протягивая руку. «Пальцем в небо или пальцем в небо?» – застыла Интуиция. Хм, если я случайно выколю глаз, то я могу оставить его себе? Он тебе не очень нужен? «Ура! Узнаем, какого он цвета! Был! Есть большая вероятность, что второй чем-то на него похож!» – обрадовалась Интуиция.
Моя рука боязливо легла на теплую щеку, а пальцы прикоснулись к волосам. «Не Крюггер! – выдохнула Интуиция, закатывая глаза и сползая куда-то вниз, словно у нее отлегло от сердца. – Рано расслабляться! Кто у нас там дальше по списку? Призрак оперы! Крепись, Даша!»
И тут послышались шаги, заставив меня оцепенеть. В тишине коридора шаги были слышны очень отчетливо. Несколько человек шли и переговаривались.
– Помни, никто не должен об этом знать! – заметил мужской голос, эхом отражаясь от стен. – Если кто-то узнает, что мы тут делаем, будут большие неприятности… Так что держи рот на замке… Давай быстрей… Снимай… Снимай-снимай… Дай посмотрю! Да… Грудь ничего так…
