– Спасибо! – выдохнула я, мысленно посылая лучи благодарности всему неведомому местному пантеону, включая тех, кто не к ночи будет помянут и в целом себя не очень хорошо зарекомендовал в процессе горячей линии с преданными адептами.
Слезы брызнули из глаз фонтаном, когда я вжималась в чужую грудь. Держу… Держу… Попробуйте отобрать! Не отдам! Никому не отдам! Теперь точно никому не отдам! Я давилась рыданиями, размазывая слезы и сопли об чужую одежду. Если я сейчас умру, напишите на надгробном камне, что умерла от счастья! Пусть все завидуют! Моя нога поехала вниз, но меня удержали от падения в могилу, крепко-крепко обняв.
– Я так понимаю, что мой лучший друг решил выставить меня изменником? – слышала я шепот, чувствуя, как меня крепко прижимают к себе. – Я надеюсь, что Импэра ему не поверила… Конечно, на то она и Импэра! Или… поверила?
Ндя… Ситуация неловкая. Я тут слегка подзабыла о том, что чисто гипотетически вижу прошлое, настоящее и будущее…
– Конечно, не поверила, – я смахнула слезы, защищая свои честь и достоинство. – Просто мне… эм… висельник портил вид из окна! Знаешь, я в этом плане очень… привередливая. Вот и решила… эм… похоронить бедолагу! Да!
Я услышала тихий смешок.
– А пока хоронила,… эм… на мгновенье представила, что это… эм… ты… Вы с ним просто одеваетесь очень… похоже, – юлила я, представляя бутик «Темные делишки», где плащи и капюшоны продаются в ассортименте. – Так представила… Так представила, что… эм… на секунду поверила! Вот и взгрустнулось… Слегка… Да… Ты ведь однажды сказал, что против публичных казней?… Знаешь… эм… я тоже очень-очень против! Вот и… протестую! Таким образом! Да! Хороню висельников в знак протеста!
Я судорожно дышала чужим запахом, пока перчатка перебирала мои спутанные волосы. Не отпускай… И я не отпущу… Только не отпускай… Мы стояли вдвоем на краю могилы и держали друг друга. Точнее, он держал меня, а я вцепилась в него, словно действительно вот-вот упаду вниз… Под моими ногами осыпались комья земли, скатываясь на чужое тело, которое на радостях и в порыве душевной щедрости я даже передумала закапывать дальше. Если мой убийца будет падать, я буду держать изо всех сил… Не отпущу… Не позволю… Не дам упасть…
– Запомни, первая примета моей внезапной измены – дружные выдохи облегчения. Вторая примета – государственный праздник, занесенный во все календари. Третья примета… – голос был хриплым и задумчивым. Гвоздь женского сомнения сильно поцарапал полированную мягкой тряпочкой самомнения мужскую самооценку.
Я смотрела в черноту капюшона, перебирая недоверчивыми пальцами плотную ткань чужой одежды.
– Третья примета – твоя измена… Понимаю, что хранить верность в мое отсутствие будет непросто. Соблазнов слишком много, – я чувствовала, как рука ложится на мою голову, прижимая ее к своей груди. – Маленький лордик – замечательный друг, ты не находишь, Импэра? Я думаю, что наступит день, когда его захомутает красивая веревочка. Он будет счастлив, а нам останется только порадоваться за него.
– А может, любовь поразит его в самое сердце? – сладко усмехнулась я, чувствуя, что не могу надышаться, нанежиться, наслушаться. Мне даже казалось, что мое ликующее сердце скачет непоседливым щенком вокруг нас, связывая нас вместе длинным поводком.
– Посмотрим, – послышался шепот, от которого по коже пробежали мурашки, пока я с наслаждением обнимала красивую мужскую талию.
* * *
На металлическом самодельном противне дожаривалась пицца, которую я слепила из того, что было, щедро посыпав сыром. Червячок, которого я надеялась заморить, слегка поморщился, опрометчиво предпочитая замориться голодом. «В связи с переходом на новый рацион глисты-гурманы объявили бессрочную голодовку!» – заметила Интуиция. И вот теперь я не знаю, как это преподнести? Выдать желаемое за действительное? Или действительное за желаемое? «Пессимист – ищет отличия между желаемым и действительным! Оптимист – сходства!» – порадовала меня Интуиция. Что бы это ни было, но соскребалось оно ужасно, выглядело далеко не аппетитно, а кое-где даже подгорело.
– Это пирог? – вежливо и деликатно попытался угадать мой гость, пока я резала пиццу на кусочки.
– Что-то типа того! – уныло заметила я, облизывая нож и понимая, что я, скорее, пессимистичный оптимист. – Это как бы… хм… пицца. Там, откуда я родом, ее часто готовят… Я, вообще-то, не из Кронваэля…
– Я тоже не местный… – заметил убийца.
– Скучаешь? – спросила я, отправляя кулинарный шедевр в последний путь на стол.
– Иногда. А ты скучаешь? – спросили меня, пока я смотрела, как слезает сыр, обнажая помидор. Я промолчала, вспоминая свой сон, поэтому вместо ответа просто тяжело вздохнула. «Мы – люди не местные! Помогите, кто, чем может», – проскулила Интуиция, протягивая сложенные ладошки. Мне кажется, или нас кто-то когда-то неплохо послал, раз мы очутились здесь! «Поступать приехали в столицу! – усмехнулась Интуиция. – И поступать плохо!»
Я попробовала кусочек стряпни и разочаровалась. Совсем не то… Мою руку осторожно взяли в свою, чтобы приблизить к темноте капюшона. Я сглотнула, чувствуя сладкий озноб, который завершился осторожным прикосновением губ к моей раскрытой ладони.
– Я вот думаю, вдруг перед моим домом теперь каждый день будут вешать черные фигуры с табличкой…
«Здесь могла бы быть ваша реклама!» – съехидничала Интуиция, заставив меня слегка улыбнуться при виде висящего «баннера».
– Мало ли, – очень осторожно продолжала я, глядя на свою руку в чужой руке. – Вдруг мне снова скажут, что ты мне изменил… И даже предъявят доказательства измены… Я же буду переживать… Вдруг мне скажут, что видели очень похожего человека в обнимку с веревкой? Или скажут, что ты потерял голову от любви? А если это совпадет с каким-нибудь местным праздником?
– Ты просто очень боишься мне изменить, не так ли? – услышала я вопрос, пока чужая рука незаметно гладила мою раскрытую ладонь.
– И это тоже, – уклончиво заметила я, чувствуя, как наши пальцы сплетаются.
– И что же ты предлагаешь? – послышался вкрадчивый шепот, пока меня брали за вторую руку, поглаживая мою печать. – Есть люди, которые умеют хранить секреты, есть те, которые не умеют. Но тебя лишили права иметь секреты…
Я видела, как палец изучает грани моей печати.
– Да ладно тебе, – усмехнулась я. – Печать – это не приговор. Я умею держать себя в руках.
– Ты ошибаешься. Сейчас я держу тебя в руках. Доверяй свою жизнь только тем, чья жизнь зависит от тебя, – усмехнулся убийца, слегка сжимая пальцы.
– Я вижу, ты очень доверчивый, – усмехнулась я, глядя, как сплетаются пальцы второй руки в замок.
– И ты очень доверчивая, Импэра, – с усмешкой заметил мой единственный гость на моем Дне рождения. И мне не нужны никакие подарки. Достаточно того, что «дно» снова превратилось в «день». – Иногда мне так хочется тебя…
Пауза! Я требую, чтобы ты длилась вечно! «Убей меня нежно!» – поддакнула Интуиция.
