И тут я почувствовала, как к моей спине приставили острое «здравствуйте». Та-а-ак!
– Тише, Импэра. Мне нужен живой щит для ведения переговоров! – прошептал Бастиан. – Если будешь сопротивляться, я церемониться не стану. Делай вид, что просто идешь рядом. Эта война началась из-за тебя! Так что будь так любезна, закончить ее. Если тебе не сложно… Я хочу сдать этот город. Но мне нужны гарантии, что я останусь у власти даже при Флармере.
– Тебе не стыдно? – прошептала я, понимая, что методичку по тактике и стратегии кто-то все-таки начал читать с раздела «Как правильно сдать город, чтобы при этом тебя считали в худшем случае – идиотом, в лучшем случае – патриотом».
– Мне? Стыдно? – усмехнулся Бастиан, ведя меня рядом и упираясь кинжалом в мою спину. – Отчего мне должно быть стыдно, Импэра? От того, что у меня есть цель? От того, что я не хочу больше стоять в тени своего отца? Мне за это должно быть стыдно? Имя отца не позволит мне сдать город без боя. Если все будет хорошо, то, поверь мне, я, так и быть, прощу тебя за… Впрочем, неважно…
Список претензий к моей скромной персоне, очевидно, был настолько велик, что его не стали озвучивать. Ворота с грохотом опустились, выпуская людей навстречу смерти.
– Они же погибнут, – нервно прошептала я, глядя на ополченцев. – У них семьи…
– Импэра, – усмехнулся лорд, проводя лезвием кинжала по моей спине. – Только не надо рассказывать, что ты платишь народу взаимностью. Ты – просто инструмент, а незаменимых инструментов нет. Помни об этом. Сегодня – ты, завтра – кто-то другой. Так что не обольщайся народной любовью. Знаешь, сколько было таких? И знаешь, где они теперь?
Перед нами возникла армия Флармера, поднятая по боевой тревоге. Она неумолимо приближалась стройными рядами, пока с гор на горизонте сочился белой мглой туман. Даже воздух казался каким-то истончившимся, каким-то слишком свежим и слишком холодным.
– Если дернешься, я убью тебя, – прошептал Бастиан, целуя меня в висок. – Если я сказал, что ты – инструмент, то это не значит, что ты мне не нужна. Ты мне очень нужна. Понимай как знаешь.
– Твой отец был бы против, – прошептала я, глядя, как к нам приближается неисчислимое войско, от численности которого у меня по спине побежали мурашки.
– Ты ничего не знаешь о моем отце, Импэра. Он оставил тебя мне в качестве инструмента для управления Кронваэлем. Он знал, что рано или поздно его убьют, и если вопрос с королем не будет решен, то править страной придется мне, – услышала я голос над ухом. – Считай, что тебя мне подарили. Отец знал, что я найду способ воспользоваться тобой. Я долго думал над этим наедине с собой и понял…
Да, теперь я знаю, что делают мужчины в туалете. Вы думаете, что они просто молчат, но нет же! Нет! Идет сложный мыслительный процесс! Неожиданные выводы о том, что меня оставили в качестве наследства, слегка меня озадачили. «Импэра. Одна штука!» – зачитала завещание Интуиция. Еще какая штука, между прочим! «Как же мы об этом не догадались! Вот мы – бревно!» – ужаснулась Интуиция. От бобра добра не ищут! Особенно, когда ты бревно!
Я дернулась, понимая, что если переговоры зайдут в тупик, мне несдобровать. Уж больно решительно паренек идет к успеху.
Рывок был вполне оправдан, и я очутилась между двумя армиями. Ну как, армиями? Я посмотрела на кронваэльское ополчение, и осознала, что округлить его численность до армии не сможет даже ну очень начинающий математик.
В какой-то момент внезапно налетевший порыв ветра поднял мои волосы и расправил парус юбки. Стало как-то зябко и страшно застыть на тонкой границе мира, напоминающей лезвие. «Лезвие бритвы и лезвие битвы», – выдохнула Интуиция, понимая, что только что подвела меня так, как не подводила никогда!
– Не стрелять! Это – Импэра! – прокатился приказ среди флармерианцев. – Не стрелять в Импэру!
– Стреляйте по Флармеру! – заорал Бастиан, быстро меняя косолапые сандалики предателя на треуголку полководца.
– Мы можем попасть в Импэру! – раздался чей-то возмущенный голос за моей спиной. Я стояла меж двух огней. Осталось только расставить руки, чтобы каждая сторона задумалась о том, что означает этот жест. Либо я встречаю врагов с распростертыми объятиями, либо защищаю Кронваэль. Тут смотря с какой стороны на это посмотрят историки.
– Выполнять приказ! – донесся до меня возмущенный до глубины связок голос Бастиана. – Стреляйте!
– Остановите войну! – закричала я, понимая, в каком положении сейчас нахожусь. – Я прошу вас! Остановите войну! Я не хочу, чтобы проливалась кровь! Вам что? Заняться нечем? Вам делать нечего? Я прошу вас! Прекратите! Я буду стоять так, пока вы не сложите оружие!
Порыв ветра уносил мои слова, а я не знала, услышат ли их или нет.
Глава 22. Как плохо жить в эпоху перемен
Самое приятное в жизни – это тире между датой рождения и датой смерти.
Когда тебе говорят, что выбора нет, это означает, что он есть. Просто кто-то хочет, чтобы ты об этом не догадывалась.
– У вас что? Нет ни любимых, ни друзей? – кричала я хрипло. – Вас что? Дома никто не ждет? Детям нужен отец, а не память о нем! Женам нужен муж, а не воспоминание! Ваших детей будут растить дезертиры и уклонисты! Те, кто выползет из своих схронов после войны, те, кто присвоит себе ваш подвиг, те, кто будут рассказывать про сражения, в которых не участвовали и описывать подвиги, которых не совершали! Любовь, которую вы защищаете, с годами пройдет! Дети, которых вы защищаете, скоро будут считать вас дураками, раз вы пошли воевать! История сотрет ваши имена. Память сотрет ваши лица.
Меня слушали молча. Война уже стерла лица забралами шлемов, имена когортами и убила совесть мечами. И почему-то мне казалось, что стрелы моих слов отскакивают от гербовых щитов.
– Передайте вашему королю, что через несколько дней я освобожусь от печати. И тогда я выйду сама. Я не хочу, чтобы вы уничтожили столицу. Я не хочу крови! – устало заявила я и тут же добавила, поджав губы: – Если доживу!
Я шла вдоль двух застывших армий в сторону врат, стараясь смотреть только вперед. В любой момент сорвется шальная стрела и прикончит меня. В любой момент чья-то рука не выдержит, и в меня вопьется острый наконечник, поставив точку и озадачив могильщика на предмет гравировки. Ветер изменился и теперь дул мне в спину, поднимая мои волосы и облепляя юбкой ноги. Стояла напряженная тишина.
Войско Кронваэля, несмотря на приказы, отступало вместе со мной. Бастиан охрип, пытаясь удержать и позиции Кронваэля, и свои диктаторские штаны, которые изрядно намокли от тотального неповиновения. Еще бы! Войско встало в позу протеста и двигалось в город. Задерживаться и изображать героя-одиночку Бастиану явно не импонировало, несмотря на то, что я лично готова была бы оплатить самому безголосому представителю местного шоу-бизнеса балладу «О Сыне, отце и эпическом конце!». Первую строчку я подскажу: «ПринЯл дела, Импэра шансов не дала…» И чтобы весь Кронваэль икал этой песней. Чтобы тех, у кого она случайно вырвалась, в приличном обществе били канделябром, а в неприличном – забивали ногами. Чтобы на вполне логичный вопрос правосудия: «За что?» за ответом сразу же следовал оправдательный приговор.
