– Огонь из кормовых рапторов, гиперснаряд немедленно после захвата цели!
Звезды на экране снова скользнули вбок, и на нем загорелся крестик прицела. Цепочка красных следов гиперснаряда устремилась к цели как раз тогда, когда та исчезла в красной вспышке, уйдя в скачок.
– Рапторы – промах, гиперснаряд – промах. Координаты выхода цели: семьдесят девять тире сорок пять, плюс ноль девять секунды, держит курс на «Эвтану».
– Огонь из кормовых рапторов, скачок к цели...
Чья-то исполинская рука схватила Уорригел и немилосердно тряхнула. Ей показалось, что ребра треснули; в ушах звенело. Старшина Ноэтра за соседним пультом вскрикнул: монитор взорвался, и огненный язык лизнул его. Мостик снова содрогнулся, гравиторы захлебнулись, и огни погасли, сменившись красным аварийным освещением. Практически все оставшиеся целыми пульты на мостике замигали тревожными огоньками.
– Попадание гиперснаряда, кормовая башня «бета» вышла из строя, вторая силовая установка работает нестабильно.
– Выходной импульс, двести шестьдесят семь тире сто восемьдесят три, плюс полторы световых секунды, «Альфа», гиперснаряд заряжается, расчетное время готовности семь секунд...
«Тотокили справился! Щиты держат!»
Впрочем, Уорригел понимала, что второго такого попадания им не пережить.
Нг перекатилась обратно в кресло – удар швырнул ее на пульт.
– Контроль повреждений, доложить состояние кормовых рапторов!
– «Альфа» и «Гамма» в норме. В настоящий момент энергии хватает одновременно только на одну башню.
Перенастроенные защитные поля забирали столько энергии, что реакторы не успевали восстановить боевое состояние линкора.
Нг не колебалась ни мгновения, и Уорригел поняла, что даже в самый разгар всеобщего смятения капитан постоянно видела цельную картину боя.
– Кормовая «Гамма», раптор на полную мощность, беглый огонь!
Экран мигнул, перестраиваясь на максимальное увеличение, и на нем возник похожий на смертоносную осу эсминец – он шел прямо на них. Спустя три секунды он исчез в ослепительной вспышке, только оторвавшаяся труба разрядника, вращаясь, отлетала в сторону.
Экран переключился на другой эсминец, стремительно надвигавшийся на «Эвтану». Уорригел бросила взгляд на столбцы тенноглифов, и все внутри ее сжалось от ужаса: в горячке боя корвет оказался слишком близко к планете, чтобы уходить в скачок, между ее поверхностью и эсминцем. Оставляя за собой хвосты раскаленной плазмы из дюз, он набирал скорость, приближаясь к безопасной зоне, но не успевал; эсминец подходил на расстояние выстрела на долю секунды раньше. Уорригел пробежала взглядом тенноглифы в поисках спасительного выхода. Его не было. На таком расстоянии, стоило «Эвтане» уйти в скачок, прочь от гиперснаряда с эсминца, пучок расходящейся с околосветовой скоростью плазмы ударит по атмосфере Тремонтаня, уничтожив большую часть населения планеты ударной волной.
– Передняя «Альфа», огонь по эсминцу!
– Передним башням не хватает энергии, семнадцать секунд до полной готовности, – с ноткой безнадежности в голосе откликнулся пост управления огнем. Корвету оставалось меньше четырнадцати секунд.
На мостике воцарилась мертвая тишина, когда корвет отвернул от своего соперника, чтобы встретиться лицом к лицу со своим палачом.
– Сигнал с «Эвтаны»!
Не дожидаясь разрешения, дежурный связист дал изображение на экран, и на нем появилось взмокшее от напряжения лицо лейтенанта Метуэна. Уорригел вздрогнула; она не знала, что он вызвался добровольцем на корвет. Впрочем, она не удивлялась: он являл собой редкое сочетание знатока семиотики и блестящего тактика. Однако боевой азарт подвел и его. Сердце ее сжалось при одном взгляде на его лицо. Он ясно видел свою смерть.
Потом он улыбнулся.
– Поднимите бокал за нас, а мы будем вспоминать вас в Зале Мёрфи.
Уорригел оглянулась на капитана – та уже знала, что последует.
Нг молча подняла руку в прощальном салюте, потом Метуэн обернулся и коротко бросил: «Врубай!»
Экран опустел. Корвет исчез, входя в скачок, и одновременно с этим эсминец взорвался. Вспышка радиации была такой яркой, что экран на несколько секунд вырубился от перегрузки. Уорригел поперхнулась. «Эвтана» превратилась в снаряд, выйдя из скачка точно в точке нахождения эсминца. Постепенно шар сияющей плазмы померк, и на экране остались одни равнодушные звезды над бело-голубым диском спасенной от смерти планеты.
Несколько минут все молчали. Потом заговорила капитан – бой еще не закончился.
– Так держать. Контроль за повреждениями, доложите состояние! Медслужба, доложите о потерях...
Уорригел перевела дух, а Нг продолжала – все так же спокойно, все так же уверенно. Теперь, когда враг лишился последнего эсминца, существенной опасности в системе Тремонтаня для них больше не оставалось. Теперь им оставалось довести до конца дело, помогая живым; время исполнить долг перед мертвыми будет потом.
* * *
...И примет Пустота своих мертвых, из света в свет преображенных, и пойдут они следом за Несущим Свет, дабы воссоединиться с Телосом в конце времен.
На экране продолжал пылать полуразрушенный остов «Прабху Шивы», ядерные пожары в котором бушевали все так же, почти не утихнув за прошедший день. Нг повернулась к коммандеру Крайно, одетому, как и остальные, в парадную форму.
– Коммандер!
Она махнула рукой в сторону поста управления огнем – единственному действовавшему сейчас на мостике.
Долгую секунду Крайно вглядывался в экран, потом негромко произнес одно-единственное слово:
– Огонь!
Лейтенант Ром-Санчес нажал на кнопку, и экран залил пульсирующий свет гиперснаряда, мгновенно превративший изуродованный линкор в маленькое солнце. Потом огненный шар померк и растаял прощальным фейерверком по погибшим товарищам.
– Да примет их Несущий Свет, – произнесла Нг.
Дежурная вахта потянулась с мостика, и Нг вздохнула. Если то, что говорили рифтеры своим жертвам за время недолгой оккупации Тремонтаня, – правда, новости были плохими. Интересно, подумала она, многие ли в ее команде понимают, что война для них только начинается?
7
АРТЕЛИОН
Когда люк шаттла с шипением отворился, знакомый вид и запахи дворца разбудили в душе у Анариса бурю эмоций; та часть его, что оставалась должарианской, заставила Анариса подавить их. И все же что-то, должно быть, проявилось на лице, так как Моррийон, новый секретарь-бори, удивленно на него покосился.
«Гадкий слизняк», – подумал Анарис, презрительно посмотрев на него сверху вниз, и тот поспешно отвернулся.
Анарис ускорил шаг – они подходили к Малому Дворцу, где он рос заложником и откуда теперь правил Тысячей Солнц его отец. Он слышал хриплое дыхание Моррийона, отчаянно старавшегося не отставать. Бледный, полный бори нелепо смотрелся в сером, плохо подогнанном мундире обслуживающего персонала, зато на поясе его болтался не один, а сразу три коммуникатора.
