Дальнейший беглый осмотр показал, что Локри здорово расквасили губу; глаза его наконец смотрели совершенно трезво, но с тревогой.
За пультом управления огнем сидел живой и относительно невредимый Аркад, но лицо его – вернее, та его часть, которую можно было разглядеть под синяками и царапинами, – хранило выражение, которое Марим давно прозвала про себя Маркхемовой Броней. Что-то случилось, это точно. Только что, здесь? Или еще у Шнуркеля?
«Должно быть, Локри. Что он такого натворил?»
– Вышли, – объявила Вийя. – Локри, прослушивай частоты Братства. Особенно все, что хоть немного напоминает шифры Карру.
Марим подавила внезапный зевок и пробежалась взглядом по пульту. Все индикаторы светились успокаивающими синим или зеленым.
«Что ж, повезло, что я не успела забрать с корабля свое барахло, а Школяр с моей монетой благополучно заперт в лазарете».
И тут же в глазах ее потемнело, когда она увидела сидящего на своем месте Иварда. Какой-то кретин не поленился сходить и забрать его из клиники!
– Мне хотелось бы знать, куда нас везут, – послышался тихий голос откуда-то из-за спины. Марим оглянулась и увидела входящего на мостик гностора. Лицо его оставалось предельно вежливым.
«Святой Хикура, – подумала Марим, – он не мог выбрать момента неудачнее!»
– Я еще не знаю, – ответила Вийя, не отводя взгляда со своего дисплея.
– Тогда я прошу объяснить мне наш статус. Если мы не пленные, я бы попросил высадить нас при первой возможности в месте, где мы были бы в безопасности.
– Таких мест нет, – все так же, не оборачиваясь, буркнула Вийя.
– Это правда, – вмешалась Марим, пытаясь разрядить атмосферу. – Рекс с «Тантайона» много мне нарассказал. Эсабиан дал своим союзникам полную волю. Одни охотятся за панархистами по всем окраинам, а другие просто развлекаются, да так, что даже обдолбавшись во сне не привидится.
– Капитан, – настаивал Омилов. – Я требую...
Вийя продолжала смотреть на экран.
– Отказано.
На глазах у Марим Омилов склонил голову и вышел.
– Им известно про Аркада, – послышался голос Жаима по интеркому.
– И у них есть что-то вроде сверхсветовой связи, – медленно, все так же уставившись в экраны, произнесла Марим. – Они могут говорить с другой системой, словно с соседней комнатой. Вот откуда они уже знают все новости. Я только-только узнала это от Рекса, – торопливо добавила она.
Они поверили в эту небольшую ложь – но только потому, что эта новость явилась для всех потрясением.
Молчание тянулось мучительно долго, потом Вийя повернулась, и холодный взгляд ее словно пришпилил Локри к креслу.
– Ты знал об этом.
Локри развел руками, поморщившись от боли.
– Слышал в «Галадиуме», но не поверил.
Брендон заглушил свой монитор, встал, постоял немного, глядя на него сверху вниз, и подошел к Вийе. Марим навострила уши, но не услышала ничего, кроме неразборчивого шепота.
Вийя тоже встала.
– Ивард, дай мне знать, когда мы будем в трех минутах от радиуса.
Она вышла, и Брендон за ней.
Марим смерила Локри уничтожающим взглядом.
– Ну ладно, ублюдок. Что ты натворил?
Локри вздрогнул, осторожно подвигав головой.
– Нас обошли, перестреляли и вообще...
Марим внимательно посмотрела на него и решила рискнуть.
– Терпеть не могу, когда ты разговариваешь, как эти чистюли.
На скулах Локри вспыхнул сердитый румянец, и на мгновение лицо его окаменело. Потом он пожал плечами и улыбнулся своей обычной, чуть кривоватой ухмылкой.
– Мы выиграли в «Галадиуме». И я пытался пропить весь наш выигрыш. Ну и растерял все по коридорам.
– Мы?
– Я устроил Брендону прогулку по Рифтхавену. В масках, но зато по всей программе.
– Вот говнюк сраный! Зачем?
Локри вздохнул и зажмурился.
– Ну что ж, тебе можно и рассказать. Налей только сперва чего выпить.
– Мог бы и сам задницу от кресла...
Локри на мгновение открыл глаза – голубые и смертельно усталые.
– Если бы я мог выбраться из этого кресла так, чтобы не вырубиться, я бы так и сделал. Мы там еще, – он снова вздохнул и поморщился, – пили Негус.
– Сейчас принесу тебе чего-нибудь, – вдруг подал голос Ивард. – Приглядите за моим пультом?
– Я послежу. – Марим дождалась, пока мальчишка выйдет, держась за плечо – оно у него и правда, похоже, здорово болело. – Неудивительно, что она так злится на тебя. Шнуркель натравит на нас всех Карру.
Локри открыл глаза.
– Может, и так. Но уверяю тебя: больше всего она зла сама на себя.
* * *
Осри ждал возвращения отца в лазарете. При виде того, как посерело лицо Себастьяна, он с трудом сдержал приступ жгучего гнева. Монтроз, до сих пор не прекращавший икать – пусть и значительно тише, – тревожно нахмурился и захлопотал над ним, но без особого успеха: напряжение в глазах Омилова не ослабевало.
Вскоре после него появились Вийя с Брендоном, и Осри испытал новое потрясение. У женщины до сих пор шла кровь из двух ран – на руке и на лбу, – на которые она не обращала внимания. На скуле проступал даже сквозь смуглую кожу здоровенный синяк; золотой браслет на одной руке придавал ей варварский вид. Брендон выглядел еще хуже. Осри даже не узнал бы его, если бы не знакомая одежда и перстень Фазо на пальце. Он улыбался, и многочисленные синяки на лице его переливались радугой.
Монтроз перешел к Вийе, на ходу готовя повязку. Она протянула раненую руку к нему, но сама не сводила взгляда с Омилова.
– Я потеряла Сердце Хроноса, – резко объявила она.
Гримаса боли исказила лицо гностора. Никакая сила в мире не могла удержать Осри от горькой реплики:
– Полагаю, вы получили за него хорошую цену?
Вийя не обратила на него ни малейшего внимания.
– Я обещала, что попытаюсь узнать о его возможностях.
– Это не оружие, – произнес Омилов севшим голосом. Он поднял на нее взгляд, полный боли. – Как вы его потеряли?
– Я отнесла его торговцу антиквариатом, с которым вела дела и раньше. Как-то раз он упоминал при мне урианские артефакты. Должно быть, за этот артефакт назначил награду Эсабиан Должарский. Шнуркель был готов к тому, что кто-нибудь придет именно с этой вещью.
Она помолчала, переводя дух. Брендон понял, что часть боли Омилова, должно быть, передается ей.
– Началась драка, – произнесла она наконец.
– Я был там, Себастьян, – заговорил Брендон. – Мы сделали все, что могли, и чуть не погибли при этом.
