– Говорит Моррийон. Я видел...
– Мы как раз работаем над этой проблемой, серах Моррийон, – перебил его Ферразин; легкое ударение на слове «мы» предупреждало, что инженер не может говорить свободно. Мигающий огонек на панели коммуникатора означал, что канал принимает новую информацию. – Мы сможем доложить о результатах к утру.
– Отлично. – Моррийон отключил связь и сохранил файл, присланный ему Ферразином под прикрытием разговора, под своим личным паролем.
Еще через несколько минут, напуганный до тошноты, он кое-как оделся и вызвал тарканский эскорт, чтобы тот проводил его к Анарису.
* * *
Звон дверного информатора разбудил Анариса. Он собрался с мыслями и посмотрел на часы: 02.38. Он тревожно хлопнул рукой по запястью и не нащупал ничего, кроме собственной кожи. Он снова был среди своих: должарианцы не носят босуэллов. С огорчением, но и не без иронии он вспомнил, как перед возвращением к отцу собственной рукой спускал свой босуэлл в унитаз – какой должарианец доверит свои мысли машине, которую у него могут отнять?
Он потянулся и включил коммуникатор.
– Кто там?
– Моррийон, господин. – В голосе бори слышался страх. – Вы просили меня...
– Входи. – Анарис спрыгнул с постели и накинул халат.
Бори выглядит даже хуже обычного, подумал Анарис, глядя на трясущегося секретаря. Одежда его была измята, редеющие волосы торчали космами во все стороны, а лицо побелело как мел.
– Властелин, – произнес он, когда дверь за ним затворилась. – Мы получили известие с Рифтхавена... – Бори замолчал и судорожно сглотнул.
Рифтхавен! Значит, Шнуркель не ошибался? Это действительно был Брендон? Может, его взяли в плен? Он с трудом удержался, чтобы не закричать от радости: наконец-то он разберется со своим старым врагом-насмешником и, завершив отцовский палиах, сделает еще шаг к заветному трону.
Выражение лица Моррийона сделалось еще отчаяннее, и возбуждения у Анариса немного убавилось.
– На Рифтхавене вспыхнули столкновения между синдикатами, даже внутри отдельных синдикатов. Судя по всему, поводом к ним стало обнаружение Эренарха, как и предполагал наш рифтхавенский агент... – Моррийон снова замолчал.
– И что?
– В наступившей неразберихе Эренарху удалось бежать, – торопливой скороговоркой продолжал Моррийон. – Его корабль был перехвачен панархистским линкором. Предположительно он направляется сейчас на Арес.
Торжество сменилось злостью. Анарис ощутил, как лицо его искажается прашчан – гримасой гнева: смеющийся Аркад снова ушел от него.
Моррийон отступил назад, прижавшись к стене; лицо его приобрело зеленоватый оттенок. Впервые за все время знакомства с ним Анарис увидел его глаза целиком: так широко тот открыл их.
Потом страх заслонил злость. Как доложили о этом его отцу? Он заставил себя немного успокоиться.
– Что известно Аватару?
Моррийону потребовалась минута на то, чтобы совладать со своим голосом.
– Шнуркель вернул Сердце Хроноса, – выдавил он из себя наконец. – Аватар принял его объяснения насчет Эренарха. О нашей роли не было сказано ни слова: положение Шнуркеля на Рифтхавене сейчас неустойчиво и всецело зависит от Аватара – он не может позволить, чтобы его заподозрили в двойной игре.
Анарис немного успокоился. Заполучив в свои руки то, что он считал ключом к своей окончательной победе, Эсабиан будет обращать меньше внимания на все остальное. Впрочем, пожалуй, стоит все-таки подстроить несчастные случаи для их с Моррийоном агентов, особенно Шнуркеля – от него теперь на Рифтхавене будет немного толку, скорее он станет просто помехой.
Потом его пронзила мысль: это ведь их с Моррийоном махинации на Рифтхавене дали Эренарху возможность бежать. Словно за спасительную соломину цепляясь за остатки самоиронии, он вспомнил, как Брендон и его братец, Гален, в своих гнусных играх то и дело оборачивали против него его же собственные должарианские инстинкты, пока он наконец не научился мыслить так же, как они.
«Это ведь ты и твой отец – вы научили меня думать по-панархистски». Осознание этого потрясло его; с каким-то извращенным наслаждением он думал о том, что Брендон превратился в достойного соперника. И потом, они ведь не разобрались еще друг с другом.
Он заметил, что бори смотрит на него с неприкрытым ужасом, и понял, что он улыбается – так широко, что лицо свело от улыбки.
– Сядь! – приказал он. Моррийон бессильно плюхнулся в кресло, продолжая в страхе смотреть на хозяина.
Анарис смерил его задумчивым взглядом. Принести такую новость требует немало мужества. Страх, на котором основывалась должарианская государственная система, ограничивал знание и мешал делу. Он видел это на примере отца и Барродаха. Он не мог позволить того же между собой и Моррийоном.
– Ты поступил верно, разбудив меня, и тебе не стоит страшиться моего гнева. Вина в этом лежит на мне.
Он увидел, как страх сменяется на лице бори удивлением, и поспешил продолжить:
– Мы ведь еще не завершили свои дела на Рифтхавене...
Едва он успел обрисовать свой план, как загудел коммуникатор, извещая о поступившем сообщении. Он пересек комнату и включил монитор.
– Это Барродах, я говорю от имени Аватара. Сердце Хроноса снова в наших руках; мы начали подготовку к отлету на Пожиратель Солнц. Панарх и его советники будут переведены на «Кулак Должара». Ваш отец желает, чтобы вы приготовились сопровождать их.
Анарис нажал на клавишу, подтверждая прием, и отвернулся от экрана.
– Он ничего не сказал о дате отлета.
– Возможно, он сам еще не знает этого, – заметил Моррийон. – Это будет определять Ювяшжт.
Анарис кивнул, но думал уже о другом: о сложностях, связанных с этим решением Аватара. Как и положено должарианскими обычаями, отец покинет планету последним. Но перед глазами его стояло не отцовское лицо, а Геласаара. Неужели отец хочет, чтобы они встретились лицом к лицу? И что он скажет ему? Послание Барродаха было очень расплывчатым – вне всякого сомнения, намеренно – в том, что касалось его обязанностей сопровождающего. Увидит он человека, взрастившего его, или нет?
Обсуждая с Моррийоном их действия в изменившейся обстановке, он так и не решил, хочет ли он этого.
* * *
СИСТЕМА АРТЕЛИОНА
Пальцы Андерика непроизвольно дергались. Оглянувшись на остальных, он заставил себя сидеть неподвижно. Никто не смотрел на него. Пальцы продолжали дрожать, и он на всякий случай еще раз набрал команду, отключающую логосов.
Следом за этим он попытался унять сердцебиение. Шо-Имбрис послушно вводил в штурманский компьютер курс, на котором настоял Андерик, – курс, предложенный логосами.
«Вот только включал я их перед этим или нет?»
