– …и с тебя, Илья, точно такой же масштабный материал, как в феврале, передохнул на музеях и театрах, а теперь давай в бой… Так, далее… Маргарет Кин и «Ее большие глаза» – отлично. Ирина Григорьевна, вы, как всегда, на высоте. Что у нас на культурном фронте?..
Взгляд Горина остановился на вечно витающей в облаках Ольге Воробьевой, и Катя мысленно произнесла ту фразу, которая сейчас непременно прозвучит: «Ой! Я подготовилась, сейчас, сейчас…» Потом зашелестят страницы толстого ежедневника, и Ольга вдохновенно расскажет о своих планах не только на ближайшую неделю, но, возможно, и на год. Горин редко перебивал Воробьеву, хотя явно ее не слушал. Катя подозревала, что Сергею Юрьевичу хорошо думается о чем-то своем под журчащую речь маленькой рыженькой доброй Ольги.
– Ой! Я сейчас… Одну минуточку… Я же подготовилась!
Улыбнувшись, Катя посмотрела по сторонам и подумала о том, что она любит свою работу, но, пожалуй, сейчас не помешала бы профессиональная встряска: поездка на край света за новыми впечатлениями или исследование тайного подвала какой-нибудь древней библиотеки. Причем второе отчего-то манило больше. Замкнутое пространство, низкий потолок, пыль, свеча, щекочущий нервы страх и возрастающий азарт. «Хотя почему свеча? В наше время обычно дарует свет банальный фонарь. Но, признаться, он все испортит, загадки должны появляться на свет постепенно, иначе они довольно быстро станут полупрозрачными и начнут медленно исчезать…»
– Катя, – раздался голос Горина, – для тебя есть работа.
Вздрогнув от неожиданности, Катя вопросительно приподняла брови и с интересом встретила задумчивый взгляд Сергея Юрьевича. Пожалуй, раньше он так на нее не смотрел. Или было однажды? Когда литературная академия «Город» присудила Кате премию за рассказ о древних развалинах, рассказывающих ветру свою историю и все еще надеющихся на долгую жизнь. Всегда же есть шанс на возрождение, и даже если деревянные балки давно сгнили, а фундамент точат не пойми откуда взявшиеся грунтовые воды.
– Сергей Юрьевич, какая?
– Я бы сказал, особенная. – Горин немного помолчал, будто размышлял, как лучше преподнести суть дела, затем еле заметно усмехнулся и покачал головой. Он явно был доволен, но не хотел показывать этого. – Мелихов решил нарушить молчание, он готов дать интервью. И что самое любопытное, Катя, он хочет, чтобы именно ты приехала к нему и задала вопросы. Вроде знаком с твоими публикациями. Честно говоря, я предлагал ему встретиться и с Поливановым, и с Лией Лисоковской – они у нас матерые акулы пера, но Мелихов настаивает на твоей персоне. Нужно поторопиться, чтобы он не передумал. Останешься после планерки, проинструктирую тебя.
Катя услышала за спиной шепот: «Ничего себе… Повезло…», – и кивнула в ответ. Про Мелихова она знала немного: коллекционер антиквариата, богат, построил свою империю на покупке и продаже недвижимости, мало с кем общается, а в быту предпочитает роль затворника. Пожалуй, его можно назвать загадочной персоной, и, наверное, определенные круги общества с обжигающим любопытством заглянули бы в замочную скважину его таинственной жизни. Однако коллекционеры никогда не являлись темой Кати, и ее знакомство с миром Мелихова ограничивалось обрывками разговоров в редакции и сухой информацией в каких-либо сводках. Но, безусловно, приятно, когда кто-то совсем незнакомый высоко оценивает твою работу и желает встретиться и рассказать о себе.
«Он лет десять не давал интервью, и не очень понятно, почему решил нарушить молчание. Хотя подобное поведение свойственно таким людям: им то хочется спрятать накопленные сокровища, то, наоборот, продемонстрировать их миру… Будь внимательна, подготовь вопросы, после обеда их обсудим. Статья обещает стать громкой… надо постараться вытянуть из Мелихова как можно больше… Он ждет тебя завтра в десять утра. Желаю удачи. И… я знаю, ты не подведешь».
Выслушав все наставления Горина, Катя торопливо направилась к своему столу, но на полпути притормозила и пошла медленнее. Нужно немного отодвинуть тот момент, когда она отыщет в недрах Интернета фотографию Мелихова и внимательно изучит его внешность. Сейчас душа слишком волнуется, а лучше бы сохранять спокойствие, чтобы черновой план интервью получился весомым и продуманным и не напоминал словесный винегрет.
«Винегрет Горина разочарует». Улыбнувшись мыслям, Катя села за стол, чуть придвинула к себе ноутбук и быстро набрала в строке поиска «коллекционер антиквариата Мелихов».
– Как его зовут? Не помню… – тихо произнесла она и вопросительно приподняла бровь.
Экран моргнул, и пестрые фотографии выстроились в ряд, охотно предлагая цветную и черно-белую правду. Не веря глазам, Катя замерла, а затем медленно передвинула стрелку мыши вправо, выбирая довольно крупный портрет. Щелк – и портрет занял почти весь экран.
Она хорошо помнила этот открытый лоб, тяжелые брови, сосредоточенный и немного едкий взгляд карих глаз, крупный нос, волевой подбородок… И хорошо помнилась аура этого непростого человека – весомая, выразительная и, пожалуй, загадочная. Необременительная встреча: слова, взгляды, движения… Все стало тяжелее, четче, будто вдруг неведомый художник обвел контуры и добавил штрихи. Не тогда, на аукционе, а сейчас Катя сложила все пазлы знакомства и получила пусть пока еще недорисованную картину, но уже рассказывающую о многом.
«Всему найдется объяснение, Катя. Возможно, вы здесь главный персонаж, без которого не поднимут и не опустят занавес. Как известно, пути Господни неисповедимы».
– Неисповедимы, – согласилась Катя и добавила: – Федор Дмитриевич, здравствуйте.
* * *
День и вечер ушли на поиски информации. Ее оказалось не так уж и много: в основном общие слова, хроника участия в выставках, перечень предметов различных коллекций, немного о путешествиях Мелихова, чуть-чуть о его привычках и совсем ничего о семье. Он даже жил не в квартире или собственном доме, а занимал этаж в одном из своих отелей на «Парке культуры». В отеле «Тасман». На некоторых фотографиях рядом с Федором Дмитриевичем Катя видела Андрея, это было приятно и вызывало улыбку. В его взгляде присутствовала легкость, и в глазах читалось: «Не волнуйся, это всего лишь интервью, и ты всегда можешь рассчитывать на мою помощь».
Времени на подготовку было совсем мало, Горин, конечно, помог, но к таким интервью лучше готовиться за неделю. Как мало она знает о Мелихове, а это огромный минус.
«Эх, дня три бы еще…» Катя распахнула дверцы шкафа и сразу приняла решение надеть простую и удобную одежду. Подойдут брюки из мягкой ткани, удлиненная рубашка… Каблук? Средний. Проведя рукой по вешалкам, Катя замерла, пытаясь вспомнить каждое слово Мелихова, сказанное на аукционе. Если б она тогда знала… Интересно, в какой момент Федор Дмитриевич принял решение довериться именно ей?.. «Я задам ему этот вопрос, если будет подходящий момент».
Поднимаясь по ступенькам отеля «Тасман», Катя еле сдерживала улыбку, приятное волнение и любопытство подталкивали вперед, обещая то самое долгожданное приключение. Особо представляться не пришлось, стройная девушка, одетая парадно (белый верх, темный низ), попросила следовать за ней и сразу направилась к лифту. Катя торопливо изучала обстановку, фокусируя взгляд то на глубоких кожаных креслах, то на огромном аквариуме с нарисованными пучеглазыми рыбами, то на узких ярких витражах, излучающих теплый зеленый свет, то на небольшой галерее маленьких глиняных статуэток, в которых не сразу угадывались фигуры людей, то на люстрах, напоминающих огромные артишоки… Только очень талантливый человек мог соединить все детали интерьера так, чтобы получилась подобная красота – густая, точно карамель, затягивающая в свою почти гипнотическую воронку.
