– Если понадобится моя помощь, только скажите. Я постараюсь сделать все, чтобы в вашей жизни было как можно меньше поводов для грусти.
– Спасибо.
Андрей уехал, и Катя осталась в обществе Ольги и Мелихова. Внимательно слушая их разговоры, она иногда поддерживала ту или иную тему и, если требовалось, отстаивала свою точку зрения. Ольга, подшучивая над Федором, два раза пригласила его на танец, он соглашался, добавляя: «Ты поздно взялась меня перевоспитывать, место древнего кувшина – на полке».
Гости постепенно расходились, но уже угадывалось, кто обязательно останется до конца вечера: не торопились правая сторона зала и несколько столиков слева, занятые в основном молодыми людьми. Поболтав с подругой по мобильному телефону, Ольга распрощалась и тоже покинула зал. Глядя ей в спину, Катя еще раз отдала должное ее безупречной красоте.
– Мой любимый десерт, попробуйте, – предложил Мелихов, принимая у официанта белоснежную тарелку с возвышающейся на ней башенкой из воздушного зефира, малинового крема и аккуратного шарика сорбета. – Хочу, чтобы вы попробовали, интересно, совпадут ли наши предпочтения.
– Очень вкусно, – через минуту выдохнула Катя и весело добавила: – Я сегодня столько съела, что, кажется, теперь требуется пробежка.
– Лучше давайте я приглашу вас в гости, в прошлый раз я торопился на встречу и лишил вас возможности внимательно осмотреть мою небольшую домашнюю коллекцию. К тому же в тихой обстановке вы сможете задать мне еще несколько вопросов. А здесь мое присутствие уже не обязательно.
– Хорошо, – кивнув, ответила Катя и поймала в душе короткую дрожь. Мелихов приглашал не только к себе, он еще и звал туда, где на подставке стояла копия «Полтавы», где уместно задать вопрос о корабле и получить на него ответ. Никакая история не может тянуться бесконечно, рано или поздно она приходит к завершению… Неужели то самое время наступило?
– Но, прежде чем мы уйдем, пожалуйста, подарите мне танец. Кажется, я его заслужил, честно отвечая на ваши вопросы, – улыбнулся Федор, и в его глазах блеснули теплые огоньки.
Поднявшись, он протянул руку. Катя тоже встала и коснулась пальцами широкой ладони.
– С удовольствием.
Ей требовалось хотя бы десять минут, чтобы выстроить мысли в ряд, отсечь ненужное, притянуть важное и остудить сердце. Хладнокровие понадобится, когда речь зайдет о «Полтаве», когда придется говорить про билет на аукцион и затронуть тему приглашения в отель.
Но вырастить в себе временное равнодушие не получилось, танец с Федором отличался от танца с Андреем. Похожая музыка, похожие движения, однако совсем другая атмосфера кружит над головой и обволакивает тело. Рука Мелихова легла на талию на сантиметр ниже привычного. Сантиметр… Кто его угадает и почувствует? Такая мелочь. Но Катя ощущала грань, и догадка, что это не случайно, обжигала душу и не давала сосредоточиться.
Федор не произносил ни слова, и Катя молчала, прислушиваясь к его дыханию.
Стоило перешагнуть порог, и на этаже Мелихова загорелся свет, но не везде, а в стороне кабинета и в столовой.
– Кофе или чай?
– Нет, спасибо, – ответила Катя, желая как можно скорее оказаться в библиотеке.
Нельзя оттягивать неминуемую дуэль: чем раньше, тем лучше. Да, пусть так.
Она готова услышать, но пока не готова ответить.
И нельзя забывать главное – Федор Мелихов использует ее в своих целях.
– Давайте начнем с кабинета. Сначала рутинное – вопросы, а потом возобновим экскурсию.
Приглушенный свет кабинета приглашал к откровенному разговору. Катя села в то же кресло, что и при первой беседе, Федор, сняв пиджак и повесив его на спинку стула, устроился на диване немного левее. Положив ногу на ногу, расслабившись, он остановил сосредоточенный взгляд на Кате.
Лицо Федора разгладилось, сейчас он выглядел моложе лет на пять. Открытый лоб, прямой крупный нос, волевой подбородок… Странно, почему на аукционе Мелихов показался сухим, жестким человеком. Или всему виной глубокая морщина между бровями?
– Мой вопрос может показаться не слишком приятным, но…
– Не стесняйтесь, задавайте. А если трудно, намекните, и я озвучу его сам.
– Вы когда-нибудь задумывались о том, кому достанутся собранные вами богатства? После…
– После смерти?
– Да.
– Честно говоря, не особо. С одной стороны, завещание давно написано. На тот крайний случай, если я покину этот мир внезапно. Не стану называть адресатов, скажу лишь, что большая часть коллекций отойдет музеям и галереям. С другой стороны, я оптимистично смотрю на жизнь, и я совершенно не против жениться и обзавестись детьми. А если вы решитесь спросить, почему же я до сих пор не женат, то ответ банален и прост. Не встретил ту, которая сделала бы меня лучше. Быть может, это звучит эгоистично, но я считаю, что настоящее чувство делает человека лучше. Хотя бы на пару дней. – Федор засмеялся, и Катя широко улыбнулась в ответ.
– Какую роль в вашей жизни играют книги? Я слушала лекцию и могу с уверенностью сказать, что вы отличный рассказчик. Любите ли вы только читать или когда-нибудь хотели бы взять перо, чернила и…
– Катя, вы преувеличиваете мои способности. Я скорее собиратель чужих историй, чем создатель новых. А книги – это все. Это долгая дорога к другим берегам и не менее долгая к самому себе. Пойдемте, я покажу вам те книги, которые читал неоднократно и буду перечитывать. Не обязательно от корки до корки, иногда требуется лишь фраза. Отыскать ее – вот задача.
– Я тоже очень люблю и ценю книги.
Когда они зашли в библиотеку, Федор указал рукой на стеллажи и предложил:
– Попробуйте найти ту фразу, которая вам сейчас нужнее других. Любая книга, наугад выбранная страница… Или загадайте номер страницы. Третий, четвертый абзац? А если поймете, что ошиблись, попробуйте еще раз.
Из-за лабиринта стеллажей Катя пока не могла видеть «Полтаву», но всем сердцем чувствовала ее зов. Пусть не оригинал, а копия. Но все те же пятьдесят четыре пушки, и паруса, и флаги…
Сделав несколько шагов, она взяла с полки немного потрепанную временем книгу в темно-коричневой обложке и открыла ее на первой попавшейся странице.
«Буду читать слева», – заранее решила Катя, забыв от волнения выбрать абзац.
Это оказался сборник стихотворений, взгляд побежал по строчкам, губы сжались и дрогнули.
Вы безупречны, я – несчастна.
Молчать иль звать, рыдать иль верить?..
К чужим мольбам я безучастна,
Мой взгляд лежит у вашей двери.
Не выбирайте – слов не нужно,
Две памяти, две строчки, две игры —
И коркой пресной и невкусной
Гремит печаль на дне судьбы.
Я вас люблю – какая проза!
Какой удел и суета.
Остыли руки на морозе,
И губы шепчут: «Никогда…»
Но вероломству будет время,
И вы, и я – густых кровей,
Эй, секунданты, кто у цели?
Кому теперь седлать коней?
Вы безупречны, я – несчастна.
Молчать иль звать, рыдать иль верить?..
О, как же глупо, как напрасно
Победы вы моей хотели…
– Расскажете, о чем прочитали?
