Сашу усадили напротив Матвея. Она хорошо помнила его голос, звучащий на рынке требовательно и немного нервно, вьющиеся рыжеватые волосы, зеленые глаза, родинку на правой щеке. Но воспоминания словно прорывались из прошлой жизни, и теперь было немного странно видеть этого человека, пить с ним чай, разговаривать.
Матвей производил особенно приятное впечатление, мягкость в нем соседствовала с категоричностью, он явно обожал Лизу, а к Вере относился как к истинному другу. Иногда он о чем-то надолго задумывался, и Саша догадывалась, что эта тишина привычна семейству. В такие минуты никто не дергал Матвея вопросами, и сестры ждали, когда он заговорит первым.
– Это самые лучшие пряники! – восклицала Лиза. – В следующий раз в лавку я пойду с тобой, потому что ты опять забыл купить медовые колечки с орехами.
Какой же покой царил в доме Глинниковых, была минута, когда Саша чуть не заплакала от умиления и счастья. Ее жизнь с отчимом проходила совсем иначе…
– Как вы себя чувствуете? – спросил Матвей, ставя белую фарфоровую чашку на блюдце.
– Гораздо лучше. Мне даже кажется, что я совершенно поправилась.
– Потому что это лечебная пастила, – весело сказала Лиза.
– Питание сейчас должно быть сытным. Александра, вам нужно хорошо поужинать, – вмешалась в разговор Вера Григорьевна.
– Да, конечно, я непременно так и поступлю.
После чая сестры удалились, оставив брата наедине с Сашей. Она поняла, что Матвей заранее распорядился об этом, и внутренне обрадовалась – развязка близка. Устав бояться то одного, то другого, она уже желала узнать: пустит ее Мария Николаевна в свой дом или нет. Тепло и забота, шедшие от Матвея Григорьевича Глинникова, убаюкивали и обнадеживали. «Господи, как много хороших людей ты посылаешь мне, как много…» Невозможно было предположить, что ледяной ручей, лай собак, весенняя грязь дорог сменятся на белые простыни, добрую улыбку, искреннюю поддержку.
– Александра, – Матвей встал из-за стола и прошелся по комнате, – я бы хотел, чтобы между нами произошел честный разговор, именно потому, что моей целью является только одно – помочь вам как можно скорее. Когда я нес вас к экипажу… Не смущайтесь, прошу вас, по сути, женщины и созданы для того, чтобы мужчины всю жизнь носили их на руках. – Он улыбнулся, и в его глазах появился лукавый блеск. – Так вот, когда я вас нес к экипажу, я полагал, что выручаю из беды простую девушку, но… Вы явились загадкой и для меня, и для моих сестер. Ваши манеры, походка, грамотная речь, даже умение носить это платье говорят о том, что вы родились и выросли в состоятельной семье. Я не стану вас спрашивать, откуда вы пришли и почему были так одеты… Но назовите имя близкого человека, родственника, который смог бы принять участие в вашей судьбе. Александра, ваши родители живы?
– Нет, я сирота.
Слова Матвея удивили Сашу, она и не задумывалась о том, что манеры и поведение могут рассказать о ней многое. Казалось, вещи Геды навсегда стерли ее положение в обществе и превратили в дочь лавочника или кузнеца.
– Вы не живете в Петербурге? – осторожно уточнил Матвей.
– Нет. Я собиралась навестить тетю. Обстоятельства… – Подбирая слова, Саша сделала паузу. – Обстоятельства таковы, что она не знает о моем приезде.
Первый шаг – и стало значительно легче, волнение в груди постепенно пошло на убыль.
– Вы назовете ее имя? – голос Матвея прозвучал немного тише, будто он опасался испугать Сашу столь важным вопросом. Нарочно подойдя ближе, он заглянул ей в глаза и добавил: – Что бы ни случилось, я уже не отвезу вас обратно на рыночную площадь и не брошу там. Даже самые сложные проблемы можно решить, вы не останетесь без поддержки моей семьи.
– Благодарю вас, – произнесла Саша и, не отводя глаз, добавила: – Княгиня Мария Николаевна Чернышева – моя тетя, но я пока не знаю, где она живет.
– Мария Николаевна? – Матвей вопросительно приподнял брови, затем покачал головой и заложил руки за спину. – Удивительно… Да, удивительно. Александра, вам не нужно искать ее адрес, он мне известен. И, если вы не против, я сейчас же поеду к княгине и поговорю о вас.
– Матвей Григорьевич… Вы с ней знакомы?
– Наши отношения нельзя назвать дружбой, но я бывал у Марии Николаевны, и мы несколько раз беседовали на окололитературные и политические темы. Так вы не против? Я еду?
Саша коснулась крестика, подаренного ей отцом, мысленно произнесла: «Господи, помоги», поднялась из-за стола, сцепила руки перед собой и ответила:
– Да.
– Ждите, буду скоро, – коротко ответил Матвей и решительно вышел из столовой.
Саша не успела погрузиться в пучину нервного напряжения, как появилась Лиза. Ее милая болтовня отвлекала, заставляла улыбаться и надеяться на хорошее, но минуты тянулись медленно, и каждые полчаса отзывались болью в сердце. В какой-то момент Саша даже почувствовала приближающиеся слезы, но тут же отругала себя за слабость, набрала в легкие побольше воздуха, выдохнула и съела еще один пряник.
– Матвей приехал! – сообщила Лиза, глядя в окно. – А с кем это он? – Она вытянула шею и издала продолжительное «м-м-м». – Женщина… О, это княгиня Чернышева! А почему она приехала? – развернувшись, Лиза пожала плечами.
– Мария Николаевна – моя тетя, – почти спокойно ответила Саша.
Она и не предполагала, что Матвей может вернуться с княгиней, неужели сейчас станет ясно, каким будет будущее: примет ее тетя или нет?
– Я не могу в это поверить. Прошу тебя, повтори еще раз! – выпалила Лиза.
Но в этот момент в комнату вошла Вера Григорьевна. Внимательно посмотрев на Сашу, она перевела взгляд на сестру и сухим тоном произнесла:
– Пойдем со мной, не будем мешать.
На лице Лизы появилось отчаяние, она не могла уйти, не узнав всех подробностей открывшейся правды, но старшая сестра была неумолима. В глазах Веры Григорьевны читалось: «Немедленно. И я не желаю слушать никакие уговоры».
Они ушли, Саша быстро оглядела столовую, решая, где лучше встать. Только не у окна, будет слишком заметна ее бледность…
Княгиню она узнала сразу, Мария Николаевна ничуть не изменилась за последние годы. Все такая же худая, в черном платье, и на шее точно такой же крестик, как и у Саши. Темные волосы убраны назад и туго стянуты, тонкие губы сжаты. По выражению лица невозможно понять, гнев в душе, холодность или радость. Остановившись около стола, Мария Николаевна внимательно посмотрела на Сашу и утверждающе произнесла:
– Да, это моя племянница.
– Вы узнали меня?..
– Конечно.
– Я рад вашей встрече. – Матвей подошел к Саше и чуть коснулся ее локтя в знак поддержки. – Я рассказал Марии Николаевне, что вы, Александра, гостите у нас, и она пожелала немедленно приехать.
Он точно пытался сказать: «Не нужно переживать и нервничать. Княгиня совершенно не собирается отказываться от вас, наоборот, ей далеко не все равно, что происходит в вашей жизни. Мария Николаевна не может не понимать, что ее племянница находится в затруднительном положении. И тем не менее она здесь».
