«Прошу хранить макет корабля „Полтава“ на протяжении пятнадцати лет. Если за указанное время за ним не придет племянница княгини Марии Николаевны Чернышевой – Александра Образцова, то корабль безвозвратно переходит в личную собственность нотариуса Щербакова Сергея Кузьмича. Но, поборов в себе уважение к моему труду, он должен разбить данный макет и наконец поставить точку в этой истории.
Матвей Глинников
Дата.
Подпись».
Катя перечитала несколько раз. Выходит, корабль перешел в собственность семьи Щербаковых, и теперь его с чистой совестью можно продать. Однако Сергей Кузьмич все же должен был его уничтожить, и… не очень-то чистая совесть получается.
«Но это все же не завещание и не последняя воля умершего. – Катя зашла в свою комнату и достала из шкафа дорожную сумку. – Я решилась, и не нужно отступать и искать отговорки. Неизвестно, почему Глинников оставлял корабль племяннице княгини… Может, они поссорились, а потом помирились и про „Полтаву“ вообще забыли».
Она старалась не вспоминать об Ольге и своем открытии, личная жизнь Мелихова – его право и выбор.
К отелю Катя подходила быстрым уверенным шагом, душа предчувствовала скорое избавление, и нужно было только не сворачивать с намеченного пути. Подойдя к ресепшену, она написала Мелихову сообщение:
«Я вернулась. Поднимусь к вам?»
«Да».
– Будьте добры, проводите меня к Федору Дмитриевичу Мелихову, он меня ожидает.
– Пожалуйста, назовите свое имя.
– Екатерина Щербакова.
Девушка-администратор набрала номер Мелихова и, получив подтверждение, направилась вместе с Катей к лифту. Если у Андрея и Ольги был доступ на этаж, то у нее его не было.
Дверцы открылись, и сумка показалась до невозможности тяжелой.
– Спасибо, – сказала Катя сопровождающей девушке, вышла из лифта и протянула руку к звонку. Если Мелихов находился в кабинете, то он мог открывать дверь, не поднимаясь с кресла, в других же комнатах не было экрана с разрешающей кнопкой. «Встретит или нет?»
Дверь открылась, но за ней никого не было.
«Я журналист – это раз. Я собираюсь совершить торговую сделку – это два», – приободрила себя Катя.
Когда она зашла в кабинет, то сразу увидела на столе в металлическом ведерке бутылку шампанского и два высоких бокала рядом. Федор сменил рубашку на серую футболку, которая в сочетании с классическими брюками сделала образ весьма демократичным.
– Приятно, что вы вернулись, Катя. Как я уже говорил, мне хочется растянуть этот день, вы же составите мне компанию?
– Постараюсь. – Она осторожно поставила сумку на пол.
– Вы привезли еще вещи? Меня это может только порадовать, значит, вы собираетесь задержаться в отеле. Без вас здесь стало бы пусто.
– Это не вещи, – ответила она, с вызовом встретив взгляд Мелихова.
Федор вынул из ведра бутылку, одним движением стер белой тряпичной салфеткой капли воды со стекла и разлил шампанское по бокалам. Пузырьки взметнулись вверх, приглашая в мир головокружительной легкости и прохлады.
– За вас, Катя.
Она не стала перечить, кокетничать или смущаться. Да, пусть будет за нее. Взяв бокал, Катя сделала несколько глотков и улыбнулась, вспоминая давний разговор.
«– Бывали случаи, когда вы не получали желаемого?
– Не получал сразу? Бывали. Но я всегда знал, что корабль удачи приплывет ко мне позже. Обязательно».
Корабль приплыл, его нужно только достать и предъявить миру. Сложное часто оказывается простым, особенно если пузырьки шампанского на стороне противника.
– Федор Дмитриевич, – начала Катя, и по лицу Мелихова скользнула тень удивления. Давно она не называла его по имени и отчеству, тысячу лет прошло с тех пор. – Наверное, я сейчас буду долго говорить, вы не перебивайте меня, пожалуйста. – Она коротко вздохнула, решаясь. – Каждый спектакль рано или поздно заканчивается, вы написали хороший сценарий, но и у него есть последняя строка: «Финал». Вы прислали мне приглашение на аукцион, где впервые встретились со мной. Наверное, вам нужно было понять, какой я человек. Но вовсе не для того, чтобы позже предложить работу над статьей и интервью. – Катя сделала еще один глоток шампанского и посмотрела на Мелихова. В его глазах уже вспыхивали огни, но выражение лица хранило маску спокойствия. – Вы хотели получить оригинал макета «Полтава», корабль был вашей целью. Я не знаю, как вы узнали о том, что он у меня, наверное, это и не важно… – Ее голос стал тише, но все же звучал ровно и твердо. – Я обязательно допишу статью, и она будет сильной и интересной, обещаю вам. И интервью тоже выйдет в срок.
– Катя, – произнес Федор, но она подняла руку, прося еще тишины.
– Вы собирались купить «Полтаву» за три миллиона… Я согласна. Считаю эту цену честной. Номер карты сообщу вам позже. – Вытащив из кармана юбки послание Глинникова, она протянула его Мелихову. – Вы можете убедиться, что у меня есть право распоряжаться судьбой корабля. Хотя, если учесть пожелание Матвея Глинникова, оно немного спорно.
Федор вынул из конверта листок, и его взгляд жадно побежал по строчкам:
«…корабль безвозвратно переходит в личную собственность нотариуса Щербакова Сергея Кузьмича… он должен разбить данный макет и наконец поставить точку в этой истории…»
– Это почерк мастера, – произнес Федор, опуская руку с конвертом и распоряжением. – У меня есть дневник его сестры – Веры Григорьевны. Когда я на него наткнулся случайно в поисках «Полтавы» и открыл, из него выпали черновики Матвея Глинникова и несколько деловых бумаг. Значит, корабль предназначался племяннице княгини, почему-то мне кажется, что девушка, изображенная на картине, которая вам так понравилась, и есть Александра Образцова… О ней есть упоминание в дневнике. Кругом тайны, – Федор усмехнулся и перевел взгляд на дорожную сумку.
– Третья пушка сверху по левому борту поднимает и опускает мачты корабля, – ответила Катя, разрешая тем самым достать «Полтаву».
Нет, она не ждала, что известный коллекционер Федор Дмитриевич Мелихов ахнет и кинется задавать ей вопросы или благодарить. Эта суетливая песня не имела с ним ничего общего. Но, наверное, увидеть радость в его карих глазах все же хотелось…
Но Мелихов не двинулся с места, положив бумаги на край стола, он подошел ближе и произнес ровно, будто читал книгу:
– Да, вы правы. Приглашение на аукцион – моя работа. Сожалею ли я о небольшом обмане? Нет. А дальше… Пожалуй, дальше игру можно назвать честной. Мы оба знали, у кого какие карты на руках, а уж в какой последовательности предъявлять их, каждый выбирал сам. И давайте я скажу совсем уж крамольную вещь: я получал удовольствие не только от своих слов и поступков, но и от ваших. Спасибо Матвею Глинникову, что из всех нотариусов того времени он выбрал именно вашего предка.
