– Конечно. Но пока не вижу в этом необходимости.
Я едва заметно кивнула Женьке, давая понять, что она ведет
себя правильно.
– А вы сами кого представляете? – вмешалась я в
разговор. – Фамилию своего клиента вы тоже не назвали.
– Это не мой клиент, – заволновалась
девушка. – То есть я хочу сказать… я просто не так выразилась. Я работаю
секретарем у Лаврушина Олега Евгеньевича, он художник, летом обычно живет в
деревне, узнал, что вы дом продаете, и попросил меня навести справки. Он ищет
дом по просьбе своего друга. Какую сумму вам предложили за дом? – тон ее вновь
стал деловым, и смотрела она решительно.
– Двести тысяч, – неохотно ответила Женька.
– Друг Олега Евгеньевича заплатит двести
пятьдесят, – сказала она, глазом не моргнув. Женька кашлянула и заявила с
томлением:
– Я подумаю.
– Да что тут думать, – вдруг повысила голос
девица, впечатление было такое, что она все это время терпела из последних сил,
и вдруг терпение лопнуло. – Вам дают двести пятьдесят тысяч за древнюю
развалюху.
– Подумать никогда не лишне, – вновь влезла
я. – Тем более что продать его Евгения Петровна все равно сможет только
через полгода.
– Хорошо, – резко выдохнула Софья Ивановна. –
Думайте на здоровье сколько хотите. А пока вам ничто не мешает сдать его,
скажем, на четыре месяца. Мы можем составить соглашение прямо сейчас. –
Она полезла в сумку, покопалась в ней нервно и выложила на стол пачку тысячных
купюр. – Здесь двадцать пять тысяч, – сказала она. – Дороже свою
дачу вы не сдадите. Согласны?
Мы с Женькой быстро переглянулись, я едва заметно покачала
головой, и подруга ответила:
– Не вижу смысла торопиться.
– Он может найти другой дом, и вы лишитесь
денег, – ответила Софья Ивановна.
– Что поделать, – пожала Женька плечами. –
Мне проще его продать.
– Я же вам предложила двести пятьдесят тысяч. Сделку
можно оформить позднее, а пока он там поживет…
– Хорошо, хорошо, – закивала Женька. – Я
подумаю и вам сообщу.
– Когда вам позвонить? – едва сдерживая злость,
спросила Софья Ивановна.
– Я вам сама позвоню, – ответила Женька. –
Оставьте ваш номер телефона или номер Олега Евгеньевича.
Софья Ивановна дернула плечом, полезла в сумку, потом,
словно опомнившись, сказала:
– Записывайте. – И продиктовала номер мобильного.
После чего поднялась, кивнула и бросилась к двери, будто за ней черти гнались
или ей в туалет срочно понадобилось.
– Что скажешь? – с преувеличенным спокойствием
спросила Женька.
– Дай-ка свой мобильный, – вместо ответа попросила
я. Женька протянула мне телефон, я нашла недавнюю запись «Руднева Софья
Ивановна» и нажала кнопку вызова. Подруга с интересом наблюдала за моими
действиями.
– Да, – услышала я женский голос и сказала:
– Простите, Софья Ивановна, это Анфиса Львовна. Дело в
том, что вы забыли пудреницу.
– Что? Какую пудреницу? Кто это?
– Анфиса Львовна, – повторила я.
– Простите, но я вас не знаю.
– Мы только что с вами расстались. Я ведь разговариваю
с Рудневой Софьей Ивановной?
– Да, – женщина пребывала в недоумении. –
Только я… я вас не понимаю.
– А Евгению Петровну вы, надеюсь, помните?
– Вы, наверное, номером ошиблись, – вздохнула
женщина и отключилась.
– Занятно, – усмехнулась я.
– Думаешь, номер не ее? – хмыкнула Женька.
– А что тут думать. Способен человек через пять минут
забыть, с кем только что разговаривал?
Женька взяла из моих рук телефон и стала набирать номер, я
думала, она опять звонит Софье, но, оказалось, Задорнову. Я пересела ближе к
ней, чтобы слышать их разговор.
– Игорь Павлович? – начала Женька. – Это…
– Узнал, узнал вас, уважаемая Евгения Петровна. –
Голос адвоката звучал с молодым задором, и в нем слышалась большая радость, я
бы даже сказала, восторг. Я с подозрением покосилась на Женьку. Надо не забыть
спросить у нее: сколько адвокату лет. Впрочем, какая разница, если в ее голосе
особой радости не слышно.
– Да, это я. Здравствуйте. Я вот по какому вопросу.
Только что я простилась с некой Рудневой Софьей Ивановной. Вам эта девушка
знакома?
– Нет, – помедлив, ответил Задорнов.
– Она интересовалась тетушкиным домом.
– Как же, как же. Была у меня вчера девушка, я подумал,
совсем не лишнее, если… ничего, что я дал ей номер вашего мобильного? –
испуганно закончил он.
– Все нормально, – заверила Женька.
– Я так понял, она из Москвы, дом покупают под дачу.
Могу я узнать, какую сумму она вам предложила?
– Двести пятьдесят тысяч.
– Евгения Петровна, соглашайтесь. Уверяю, дороже вы дом
не продадите. На всякий случай я сейчас позвоню в риелторскую контору и сообщу
им, что у нас есть покупатель.
Женька торопливо простилась с Задорновым, отложила телефон в
сторону, и в этот момент он зазвонил. Женька взглянула на дисплей и
продемонстрировала его мне. Я без особого удивления увидела фамилию «Руднева».
Женька ответила, а я припала ухом к трубке.
– Алло, это Софья, ради бога извините, я не сразу
поняла, кто звонит.
Мы переглянулись, одновременно усмехаясь.
– Ничего страшного. Мы нашли пудреницу, не вы ее
случайно оставили?
– Нет, не я.
– Что ж, в таком случае извините.
– Вы… вы позвоните мне, как только определитесь с
домом? – неуверенно спросила Софья.
– Непременно, – заверила Женька. Я вернулась на
свое место, а подруга задумчиво почесала за ухом мобильным телефоном. И было от
чего впасть в задумчивость. Возможно, мы действительно разговаривали сейчас с
Софьей Ивановной, но голос в трубке определенно не принадлежал девице, с
которой мы недавно расстались. – Черт-те что, – изрекла
Женька. – Ты что-нибудь понимаешь?
