Наконец мы подошли к колодцу и заглянули внутрь, то есть это
Женька заглянула, а я продолжала осматриваться.
– Там что-то есть, – прошептала подруга.
Заинтересованная, я наклонилась, пытаясь разглядеть, что
внизу. Колодец был довольно глубокий, и дно его, лишенное воды, терялось в
темноте. Может, и вправду что-то есть, но отсюда не видно.
– Вроде камень или еще что-то, – нахмурилась
подруга.
– Колодец заброшенный, крыши нет, там разный мусор.
– Но того мужика он заинтересовал, – кивнула
Женька. – Анфиса, придется туда спуститься.
– Ты с ума сошла? – испугалась я.
– А как еще мы узнаем? – развела она руками.
– Я в колодец не полезу. И ты тоже. – Женька
поскребла в затылке.
– Давай Сергея попросим. Он парень услужливый.
– После вчерашней сцены он вряд ли нам обрадуется. А
потом, что ты ему скажешь?
– Скажу, что уронила туда часы.
– У тебя нет часов.
– Зато у тебя есть.
Женька протянула руку и сняла с моего запястья часы. Не
успела я пресечь безобразие, как они полетели в колодец.
– Теперь точно лезть придется, – улыбнулась
она. – Идем к соседу.
Сергей в компании Ольги Степановны сидел на скамейке возле
своего дома. Завидев нас с Женькой, он заметно напрягся. Мы поздоровались, и
Женька сахарным голосом начала:
– Сережа, ты нам не поможешь?
– А в чем дело?
– Анфиса часы в колодец уронила, мы их достать не
можем.
– В какой колодец? – нахмурился он.
– В заброшенный, тот, что за нашим домом.
Сергей дернул щекой и уставился на меня.
– Как ты умудрилась их уронить?
– Наклонилась, а браслет расстегнулся, и они
упали, – жалобно ответила я.
– Сруб сгнил совсем, – вздохнула Ольга
Степановна. – И глубоко. Веревка нужна.
– Но ведь козу как-то достали? – напомнила Женька.
– Не там же ее было оставлять.
– Часы Анфисе очень дороги. Помоги, а?
– Никуда я не полезу, – огрызнулся Сергей. –
Еще шею сверну. Зачем вы к колодцу потащились? Что, не нашлось другого места
для прогулок? И вообще… – он замолчал и отвернулся.
– У нас и веревка есть, – гнула свое
Женька. – Для такого парня, как ты, спуститься вниз – плевое дело.
– Сказал, не полезу. И вам не стоит. Часы новые
купишь. – Он так разволновался, что даже покраснел.
– Сережа, – ныла Женька.
Он взглянул на нее и рявкнул:
– У Анфисы муж есть, вот пусть он и лезет. А от меня
отстань.
Я потянула Женьку за рукав, в самом деле, что к человеку
пристали? Часы было ужас как жалко, отчим подарил их мне на двадцатилетие.
Стоили они, кстати, немало. Придется к Ромке обращаться, а значит, и объяснять,
чем нас заинтересовал колодец. Я только вздохнула, а в голове Женьки между тем
созрела новая идея.
– Дядя Миша, – сказала она. – Он же плотник.
– Ну и что?
– Может, он это… с колодцами на короткой ноге?
– Женя, ты дура.
– Если мы скажем Ромке, он вопросами задолбает и сразу
начнет орать. А часы достать как-то надо. Выходит, вся надежда на дядю Мишу.
Когда мы вошли в дом, дядя Миша пил чай на кухне. Нам он обрадовался,
не зная, что ему сулит судьба.
– Дядя Миша, – бросилась к нему Женька, сцепив
ладошки на груди. – У нас несчастье.
– Что такое? – ахнул он.
– Вы колодец за домом видели, заброшенный?
– Ну…
– Мы мимо шли… – Далее последовал рвущий душу
рассказ о потере часов. – Роману Андреевичу об этом говорить никак нельзя,
они с Анфисой опять разругаются. Он ей запретил к колодцам подходить, у него в
детстве в колодце кошка утонула, он их сам до смерти боится и Анфисе
строго-настрого запретил…
Я только глаза закатила, слушая все это. Дядя Миша кивал,
рассказ у него, как ни странно, вызвал доверие, этому сильно способствовал тот
факт, что кроме чая он успел пригубить и водки. Позднее выяснилось, с утра
Роман Андреевич съездил в магазин и запасов целебной жидкости теперь хватит на
месяц.
– Дык дело-то того… выеденного яйца не стоит, –
хлопнув себя по ляжкам, заявил дядя Миша. – Воды там раньше не было…
– И сейчас нет, – поддакнула Женька.
– Ну, так и достанем. Я хоть на крышу, хоть в колодец,
дело-то привычное. На дворе веревка есть, обвяжусь, а вы подержите.
– Спаситель вы наш! – Женька кинулась к нему на
шею и расцеловала в обе щеки. Дядя Миша просиял и ходко поднялся.
– Бери веревку, и пошли.
– Что я тебе говорила? – шепнула мне Женька,
бросаясь за веревкой.
Через пять минут мы двигали к заброшенному колодцу. Меня
мучила совесть: дядя Миша пожилой человек, а мы с этим цирковым номером, да еще
и врем к тому же. Впрочем, часы в самом деле лежат на дне. Дядя Миша заглянул в
колодец, крякнул, привязал один конец веревки к дереву, второй обмотал вокруг
талии, проверил веревку на прочность и подмигнул нам.
– Не волнуйтесь, девоньки, часы достанем.
– Ящик водки за мной, – пообещала Женька.
– Считай, они уже у тебя, Евгения Петровна. Ну, с
богом.
Дядя перекрестился и, лихо перемахнув через подгнившее
бревно, стал неторопливо спускаться, опираясь руками и ногами в сруб. Несмотря
на возраст, выходило это у него довольно ловко.
– Не робей, девоньки, – приговаривал он. –
Работы-то на пять минут.
Я некстати подумала, что спуститься – половина проблемы, ему
ведь еще предстоит выбираться оттуда. Ладно, в крайнем случае вытянем его на
веревке, вдвоем должны справиться.
Между тем дядя Миша достиг дна, присел на корточки и начал
шарить руками.
– Вот они, часы-то, – он выпрямился, потрясая ими
в воздухе. – Твои?
– Мои, мои. Выбирайтесь оттуда, – поторопила я.
