– Если смогу удрать с работы пораньше, приеду в
пятницу, – поразмыслив, сказал Ромка, я кивнула, давая понять, что идея
стоящая, и стала убирать со стола.
Через час я позвонила Женьке, муж в это время был в ванной,
и я не боялась, что он услышит лишнее.
– Что там у тебя? – проявила я любопытство.
– Узнала, кто хозяин тачки, – отрапортовала
подруга. – Епифанов Виктор Николаевич, зарегистрирован в городе Колыпино.
– Вот как… Может, он и вправду хочет дом купить?
– Может, – согласилась Женька. – А подруга
его парик нацепила, потому что с утра забыла голову помыть.
– Ага. А телефон… Ладно, завтра разберемся.
– Завтра? – переспросила Женька.
– Ты же сказала «отпуск хоть завтра возьму», разве нет?
– Хорошо, – обрадовалась Женька. – С утра
метнусь в редакцию… К обеду сможем ехать.
– Больше никто не звонил?
– Нет.
– Тогда до завтра.
Утром я собрала кое-какие вещи, перенесла чемодан в машину и
стала ждать звонка от Женьки. Позвонила она только в час, в это время мы с
Ромкой обедали в кафе неподалеку от его работы. С утра он был мрачнее тучи и
хоть помалкивал, но я-то знала, что мой отъезд его вовсе не радует, и это еще
мягко сказано. Расставаться с ним на несколько дней и мне не хотелось, по этой
причине мы сидели грустные.
– Я уже дома, жду тебя, – сказала подруга, а я
перевела страдальческий взгляд на Ромку.
– Ладно, поезжай, – махнул он рукой, потом
перегнулся через стол и поцеловал меня. Я едва не прослезилась, схватила сумку
и заспешила к выходу. Перезвонила Женьке и, когда въехала во двор ее дома,
обнаружила подругу возле подъезда в компании огромного чемодана.
– Ты что, на курорт собралась? – спросила я, когда
мы с большим трудом запихнули чемодан в багажник.
– Никогда не знаешь, что в жизни пригодится, –
пожала она плечами.
Мы устроились в машине, и тут Женька заявила:
– Знаешь, Анфиса, у меня какое-то странное
предчувствие.
– Плохое или хорошее? – забеспокоилась я.
– Я же говорю, странное. И сон мне сегодня приснился.
Будто стою я возле какого-то дома, и вдруг стена сама собой открылась, и оттуда
посыпались разноцветные бумажки, вроде конфетти, а я стою дура дурой и ни одну
поймать не могу, хотя очень хочется. Вот скажи, к чему это?
– Не знаю, – честно ответила я. – Но, в
общем-то, сон неплохой. Конфетти – значит праздник. А все остальное…
– Ладно, – махнула рукой Женька. –
Поехали. – Перекрестилась и застегнула ремень безопасности.
Дорога до Колыпина много времени не заняла. Хотя Женька
утверждала, что это страшная дыра, но первое впечатление от городка было скорее
приятное. Тихий, зеленый, на окраине пятиэтажки, одинаковые, как
братья-близнецы, ближе к центру их сменили двухэтажные дома застройки
девятнадцатого века. На окнах горшки с геранью, на крылечках дремлющие коты,
такое впечатление, будто ты каким-то фантастическим образом перенесся на сто
лет назад. Если бы не машины… их количество слегка удивило. Припарковаться в
центре оказалось нелегким делом. За редким исключением районные города я не
жаловала, в основном из-за их бедности. Денег в бюджете кот наплакал, оттого
даже в центре дома обычно стоят обшарпанные, и красоту при таком запустении
разглядеть нелегко. Но Колыпино явился счастливым исключением. Центральная
площадь выглядела ухоженной, фасады домов были недавно отреставрированы, слева
церковь, справа банк, посередине клумба с петуньями, далее купола монастыря и
каланча пожарной заставы прошлого века. Женька сообщила, что там сейчас
краеведческий музей. Чисто, уютно, все радует глаз. Я покосилась на подругу,
которая, вытянув шею, высматривала место для парковки.
– Милый городок, – заметила я, Женька промолчала.
Она вообще почти всю дорогу рта не раскрывала, что было странно и оттого
тревожило.
– В переулок сворачивай, – скомандовала она, я
свернула, приткнулась между двух машин, и мы вернулись к площади. Ближе к
бывшей пожарке в двухэтажном доме, снабженном скромной вывеской «Адвокат»,
находилась контора Задорнова. Небольшие окна с решетками, на окнах, кстати, не
жалюзи, а тюлевые занавески. Женька толкнула тяжелую дверь, звякнул
колокольчик, и мы вошли в крохотную приемную, где за столом сидела девушка и
отчаянно зевала, глядя в окно. На стуле рядом устроился кот, черный с белыми
лапами, и тоже зевал. При нашем появлении девушка кашлянула, прикрыв рот
ладошкой, покосилась на кота и тихо произнесла «кыш», но котофей не внял,
улегся поудобнее и прикрыл глазки.
– Здравствуйте, – сказала девушка, решив не
обращать на него внимания.
– Здравствуйте, – ответила Женька, я кивнула. Тут
девушка вскочила и с сияющей улыбкой произнесла:
– Ой, Евгения Петровна, это вы… я сейчас… – Она
кинулась к двери, что была рядом, распахнула ее и крикнула: – Игорь Павлович,
Евгения Петровна приехала. – Хотя это было совершенно излишне, учитывая
величину помещения. Разумеется, если Задорнов не страдал глухотой.
Такой восторг при виде моей подружки что-нибудь да значил, я
покосилась на нее, теряясь в догадках, она шагнула в кабинет адвоката, я за
ней.
Задорнов бодро поднялся из-за стола и пошел нам навстречу.
Хотя подозреваю, в тот момент меня он попросту не заметил, всецело
сосредоточившись на Евгении Петровне.
– Очень рад, очень рад.
Адвокат оказался молодым мужчиной, невысоким, худым, в новом
костюме серого цвета, белой рубашке и синем в крапинку галстуке. Он очень
старался выглядеть солидно. Напрасный труд. При виде его губы невольно
растягивались в улыбке. Дело в том, что Задорнов был рыжим, огненного цвета
шевелюра не желала слушаться расчески, волосы, будто нарочно, торчали в разные
стороны. «Почему бы ему не подстричься коротко?» – подумала я, но тут обратила
внимание на его уши. Таких ушей я отродясь не видела: огромные, торчащие, с
заостренными вверху кончиками. Симпатичная физиономия Задорнова с аккуратным
носиком и пухлыми губами была усыпана веснушками, карие глаза смотрели радостно
и чуть смущенно, как будто он хотел сказать: «Таким уж я уродился, что ж
теперь…»
– Привет, – кивнула Женька, повернулась ко мне и
сказала: – Это моя подруга, Анфиса Львовна. Известный писатель, пишет под
псевдонимом Анна Асадова.
