— Сейчас полиция проверяет все их связи, — сообщил Леон. — Партнеров, конкурентов, клиентов — всех. Это дело ведет неплохой следователь, и, я уверен, она и личные связи проверит.
— Очень хорошо, — кивнула Анна. — Но я бы все равно дала этому неплохому следователю пару советов.
Леон не слишком хорошо знал Ингу Шипову — больше по рассказам брата, чем по личному общению. Но он подозревал, что к советам Анны она может и не прислушаться. Хотя так ли это важно? Если не прислушается она, он проверит все сам.
— Что за советы?
— Первые связаны со змеей, и это очевидно. Ищите того, кто занимается поставками в Москву экзотических рептилий. Получить бумсланга — это вам не червей на рыбалку накопать. Второй совет — нужно узнать, где именно Селиванова укусили. Раз он не устроил скандал, встреча со змеей показалась ему более-менее ожидаемой. Вряд ли на его пути было много таких мест, так что определить будет нетрудно. Ну и третий совет связан с покойным Сергеем Увашевым. По его делу есть какие-нибудь подвижки?
— Полный ноль, — признал Леон. — Если в случае с Селивановым еще цепляются за эту змею, то с Увашевым все сложно. Он исчез в никуда и появился ниоткуда. Там не то что подозреваемых, материального воплощения преступника нет!
— Это потому, что вы не на то смотрите.
— На видеокамеры мы смотрим, на что же еще?
Анна перешла к панели, на которой были закреплены фотографии тела в кинотеатре, и постучала по ним пальцем.
— Вот на это.
— И что здесь особенного?
Она еле заметно улыбнулась.
— Знаешь, почему я не люблю готовый попкорн, который продается в пакетах? Потому что он залит глазурью по самое не могу, пластик прожевать — и то проще. Но так нужно, иначе его не сохранишь. Хотя этот пенопласт не идет ни в какое сравнение со свежеприготовленным попкорном, тут никто спорить не будет. У свежего попкорна, в свою очередь, тоже есть недостаток: он долго не хранится. Сначала становится тусклым, потом — хрупким, редкая дрянь!
Он наконец начал понимать, к чему клонит Анна. Леон подошел поближе к фотографиям, чтобы рассмотреть золотистые зерна попкорна, окружающие тело Сергея Увашева.
— А этот — свежий…
— Относительно, но приготовленный определенно в те же сутки, что тело было оставлено там. Понятно, что это была издевка: мол, смотрите, он умер от голода, а труп сидит тут с огромным ведром попкорна. Ха-ха, очень смешно. Но нам важно не это извращенное чувство юмора, а то, что использовали большое ведро попкорна, причем фирменное — с символикой кинотеатра, чтобы у билетерш не появилось никаких подозрений.
— То есть его вполне могли купить в этом кинотеатре?
— А могли и подделать, невелика наука. Но эта версия для нас бесполезна, поэтому вернемся к честной покупке. Это большое ведро попкорна, а если учитывать наценку кинотеатров, по цене оно сравнится с подержанным автомобилем восемьдесят пятого года выпуска.
— Думаю, ты несколько преувеличиваешь… Но идея ясна. Мало кто покупает попкорн такими баулами за такие суммы.
— Вот именно, — кивнула Анна. — Поэтому просмотрите записи еще раз, но ищите не парня, который тащит в зал труп — вы его не найдете, он знал, что делает, он бы вам не попался. Нет, смотрите, кто в этот день и даже в предыдущий вечер покупал попкорн в таких количествах. Это может вам ничего не дать, но список составьте. Вдруг там будет имя, которое потом мелькнет еще где-нибудь.
— Понял, передам. А ты? Ты что будешь делать? — не выдержал Леон.
— Я? Допью чай, переоденусь, смою с себя кровь и тоже попробую порасспрашивать знакомых, которые в теме, про бумсланга. У меня в отношении маньяков презумпция виновности: пока не будет доказано, что за этим стоит не серийный убийца, я в деле.
* * *
Часы показывали, что уже десять вечера, участок не совсем опустел, но затих, да и те немногие, кто оставался тут на ночную смену, казались сонными и безразличными ко всему. Им наверняка хотелось побыстрее отбыть свое и уйти.
Инга могла уйти в любой момент. Такое право появилось у нее уже давно, часа четыре назад, а она все не спешила. Работу всегда можно найти, если есть желание: заполнить бумаги, просмотреть показания свидетелей…
Да и не хотелось ей домой. Ингу не пугали преступники, прямые угрозы, направленное на нее оружие. К такому она привыкла — заставила себя привыкнуть, иначе она не продержалась бы в полиции так долго. Но звук часов, одиноко тикающих в абсолютной тишине, наполнял ее душу холодным отчаянием, заставлял ее думать о том, что давно было потеряно. Забавно? Да, было бы, если бы не было так горько.
Поэтому она погружалась в работу с головой и позволяла себе утонуть.
Об этом знали многие, Инга никогда не таилась — с чего ей таиться? Она знала, что это порождает слухи о ее личной жизни, по большей части верные. Она такого не стеснялась, ее давно уже не волновало, что о ней думают другие. Для нее главным было то, что ее не беспокоили.
По крайней мере, обычно не беспокоили. Сегодняшнему дню предстояло стать исключением: часовая стрелка двигалась от десяти к одиннадцати, когда в кабинет Инги постучали.
— Войдите, — позволила она.
Она никого не ждала, и ее удивление лишь возросло, когда она увидела перед собой Дмитрия Аграновского.
Он не работал в этом участке, с чего бы ему появляться здесь, да еще и в такое время? Она бы решила, что перепутала его с кем-то, но его невозможно было не узнать: высокий, подтянутый, хотя и не слишком спортивный, с уже наметившимся животом, все еще смуглый после давно прошедшего лета. Серо-голубые глаза внимательно наблюдали за ней через стекла очков.
— Добрый вечер, — кивнул ей он. — Не сильно отвлекаю?
Опомнившись, Инга указала ему на стул.
— Добрый. Нет, не сильно, просто это слишком неожиданно даже для вас. Или тот мой ночной звонок убедил вас, что при свете дня я не работаю?
— Да это, скорее, общеизвестная истина — вы работаете круглые сутки.
— Даже так?
— Ярлыки тут навешиваются быстро.
— Ну а вы что же? — полюбопытствовала Инга. — Тоже домой не спешите?
— Если придется. Как правило, это связано с такими вот делами.
Это не могло быть связано ни с какими делами — и не должно было. Аграновский был судмедэкспертом, ему не полагалось лезть в расследования. В то же время Инга слышала, что именно с его помощью совсем недавно было раскрыто громкое дело, поэтому не спешила возмущаться и прогонять его.
— Что же привело вас сюда? — только и спросила она.
— Хотелось узнать, появились ли новые подозреваемые.
— Нет, никаких. Скорее, исчезли старые.
— В смысле?
Сказать ему или нет? Ей не полагалось говорить, но в этой информации не было ничего страшного. Скорее всего, он и так завтра узнает от других следователей, с ними он общается куда свободней.
