— Они, скорее всего, и были заказными, все на это указывает. Ваши ведь уже обнаружили, что незадолго до исчезновения Увашева Селиванов снял со счета фирмы крупную сумму. Это дело все еще расследуется, но, думаю, рано или поздно найдутся доказательства того, что Селиванов заказал Увашева. Кто заказал Селиванова — уже вопрос. Хотя лично я считаю, что это связано с тем же делом: возможно, он недоплатил, попытался торговаться или еще как-то спровоцировал убийцу. Но в целом это бизнес.
А ведь Леону только начало казаться, что он понимает ситуацию!
— Ты хочешь сказать, что маньяк-убийца действует по заказу? Как такое возможно?
— Тут все просто, — невесело улыбнулась Анна. — Деньги. Золотой телец нравится не только адекватным людям. Это не самое типичное поведение для маньяков, обычно сама суть их преступлений в том, что удовольствие им может доставить только причинение боли. У них нарушена работа головного мозга, центры удовольствия работают не так, как у обычных людей… Но это большинство. Не все, и пласт тех, кому доступны и другие виды удовольствия, довольно велик. Они любят деньги и красивую жизнь, то чувство власти, которое дает богатство, почти так же сильно, как пытки и убийства. Один товарищ в этом плане стал особенно показателен… Он стал легендой.
Теперь Леон догадывался, почему она была такой отрешенной все утро. Он-то считал, что так на нее повлияло обнаружение тела Сони. Но нет, мысли Анны уже унеслись в прошлое, к человеку, которого он не знал, да и не хотел знать, однако обстоятельства заставляли.
— Ну и кто же он? — осведомился Леон.
— Доктор Генри Говард Холмс. Тебе знакомо это имя?
Имя Леон действительно помнил, однако лишь из-за схожести с литературным персонажем и того, что о нем рассказывала Анна.
— Только от тебя — ты как-то упоминала, что его в одно время считали подозреваемым по делу Джека-потрошителя…
— Не совсем так. В год охоты Джека никто не считал его подозреваемым, его собственные преступления еще не были раскрыты. Волну подняли его наследники уже в наши дни. Но Холмсу не нужно было становиться Джеком, чтобы запомниться. Он был первым американским серийным убийцей — и именно он породил последовавшую после моду на серийных убийц, если можно это так назвать. Я имею в виду то отношение к ним, которое существует сегодня. Они легенды, пусть и темные, и чем извращеннее их действия, тем больше к ним внимания. В этом отношении Холмс пользовался не только правом первенства, его запомнили бы, даже если бы он был сто двадцать вторым серийным убийцей в истории. То, что он делал, нельзя было упустить или забыть, но и повторить тоже нельзя — для этого нужен был такой же искаженный ум, как у Холмса. Вот только, боюсь, теперь, спустя сотню лет, нашелся еще один умник…
Леон прекрасно помнил все преступления, связанные с этим делом. Их было всего три, но и трех было достаточно, чтобы понять: за убийствами стоит насквозь больное существо.
— Что, этот Холмс был таким же психом?
— Хуже. Но Холмс уже мертв, а наш, видимо, в расцвете сил. Если честно, когда я читала историю Холмса, я была убеждена, что он уникален. Не может, ну просто не может появиться второй такой человек, хоть через век, хоть через тысячу лет! А вот он…
— Ты не знаешь, насколько он похож на Холмса, — заметил Леон.
— Но я уже вижу достаточно, чтобы заподозрить такое сходство.
— Например?
— Тяга к деньгам. Холмс с юных лет промышлял мошенничеством. Он любил деньги и искал любые способы их заработать, степень законности его действий его мало волновала. Чтобы ты правильно понимал его предприимчивость, он еще студентом Мичиганского института наловчился похищать трупы, которые предназначались для обучения медиков, уродовать их и выдавать за жертв несчастных случаев.
— Зачем? — поразился Леон.
— Он оформлял на них фальшивые страховые полисы и получал страховку. В те годы, а это была вторая половина девятнадцатого века, аферы со страхованием жизни не были редкостью, однако Холмс в них особенно преуспел, причем в весьма юном возрасте.
— Сообразительный паренек. Я так понимаю, денег он захотел раньше, чем убивать?
— Да, но и желание убийства не заставило себя долго ждать. Имена его первых жертв неизвестны, но предполагается, что это были дети из городков, где он жил и работал. Когда над Холмсом сгустились тучи подозрений, он бежал и сменил имя. Тогда он и стал Генри Холмсом.
— А кем был до этого?
— Германом Уэбстером Маджеттом. У него были и другие имена, но для нас важны не они. За свою не слишком долгую жизнь Холмс провернул десятки крупных афер — с лекарствами, недвижимостью, торговлей лошадьми. Даже из тел своих жертв он умудрялся извлечь выгоду: он делал из останков обучающие скелеты для медицинских школ и продавал их через знакомых по Мичиганскому университету. В то время получить настоящий человеческий материал было непросто и дорого, так что покупатели не задавали лишних вопросов. Да, Холмс не был наемным убийцей, но ему ничего не стоило убить ради наживы.
— И это единственное сходство между ними?
— О нет, если бы это было единственное сходство, я бы вообще не провела параллель, — покачала головой Анна. — Есть кое-что поважнее: изобретательность. Холмс прославился во многом благодаря своему «отелю смерти». Он переехал в Чикаго, выкупил там несколько зданий и на их основании построил то, что сегодня называлось бы развлекательным центром. Это нечто включало в себя отель, магазин, бар — словом, вполне себе выгодное заведение. Только там было одно большое «но»: Холмс сам спроектировал здание, дополнив его тайными коридорами, лестницами, камерами пыток и даже территорией для уничтожения тел. Он знал десятки способов убить человека и столько же — избавиться от трупа. Все указывало на то, что от этого процесса он получал истинное удовольствие.
— Как можно построить отель с камерой пыток и никого при этом не насторожить? — поразился Леон.
— Очень просто: он трижды менял подрядчиков при строительстве. Он сделал все, чтобы никто не представлял отель как единое целое. И даже тогда появились люди, настороженные этим местом, но и они не могли догадаться, что он устроит здесь на самом деле. Холмс был заворожен смертью, он искал все новые способы призвать ее, наблюдать, контролировать. При этом он никогда не забывал о выгоде. Про продажу тел я тебе уже говорила, и это не все. Он часто заставлял служащих, устраивающихся на работу в его отель, страховать свою жизнь. Естественно, вскоре после этого они погибали при загадочных обстоятельствах.
— Э-э… А это было не слишком очевидно?
— Не забывай, что мы говорим о девятнадцатом веке. Не было толковой экспертизы, не было анализа ДНК, не было даже интернета, чтобы поднять вокруг этого должную шумиху. Холмс пользовался услугами разных страховых компаний, и частые смерти, выгодные ему, никого не насторожили. Да, страховые компании ценили свои деньги не меньше, чем сейчас, и старались проводить свои расследования. Однажды это даже стоило Холмсу крупной суммы. Однако в целом им не хватало опыта и самого понимания того, на что способен серийный убийца. Ведь серийных убийц тоже не было! Холмс был безумен, но при этом очень умен, в отношении маньяков это не такой уж парадокс. Его инженерные навыки поражали, и это при том, что по образованию он был медиком, а не архитектором. К тому же он был обаятелен и очень убедителен в своей лжи, еще одна распространенная среди серийных убийц черта. Я думаю, сейчас мы охотимся за кем-то похожим на него.
