Постепенно у нее начало получаться управлять разными слоями мыслей: сознанием, подсознанием, воображением. Медитация дарила телу покой, заставляла не думать об окружающем мире и сосредоточиться на том, что внутри. Иногда Анна делала это наверху — в доме-обманке, под самой крышей, где ее ждали слова людей, давно расставшихся с жизнью. Но в ноябре та комната ей не подходила, наверху было слишком холодно.
Поэтому она предпочла другую — небольшой зал в ее подземном доме, созданный и обустроенный исключительно для медитации. Там не было ничего, кроме матов, застилавших пол, и держателей для благовоний, закрепленных на стенах. Скрытые колонки позволяли включить здесь музыку, и иногда Анна так и делала, — когда ей нужно было расслабиться, но сегодня не хотела. Ей предстояло мыслить, анализировать и искать ответы, какое тут расслабление? Поэтому она просто зажгла несколько ароматических палочек, быстро наполнивших комнату острым запахом специй с приятным оттенком дыма.
После этого она устроилась на ковре и погасила свет. Окон в ее подземном убежище не было, поэтому темнота, окружившая Анну, была кромешной. Но она не боялась, ей нужна была эта темнота, в которой не важно, открыты твои глаза или закрыты, результат все равно один. Анна сосредоточилась на дыхании: глубокий вдох, пауза, выдох и снова вдох. Она постепенно отстранялась от собственного тела, заставляла себя поверить, что оно не существует, или существует, но не здесь. Тело вместе с ней летело через время и пространство, в мир, которого не было, однако в темноте он становился таким реальным, что в него нельзя было не поверить.
…Чикаго конца девятнадцатого века встречал ее простором и масштабом, которыми могли похвастаться немногие города того времени. Он был чистым и свежим, он дышал той особой атмосферой, которая присуща только что построенным домам или квартирам после глобального ремонта. Этот город был лидером, новатором, который с жадностью ребенка в магазине игрушек собирал все то, что станет обыденным лишь через несколько лет. Его дома, дороги, система канализации — все это было передовым. Пожар подчистил его улицы, освободил их для новых зданий, архитектурных идей, для первого в мире небоскреба. Для Чикаго пожар стал тем худом, которое не обходится без добра.
Это город будущего. Глядя на него, сложно поверить, что где-то за океаном прямо сейчас существует Джек-потрошитель. Они с Генри Холмсом современники, возможно, даже ровесники — история это допускает. Они существа одной породы, которые живут в двух совершенно разных мирах. Джека-потрошителя породил и вскормил уставший, закопченный Лондон. Город для всех — и вместе с тем город для избранных, узкие улицы, полные тумана и смога, порты и подворотни, наполненные зловещими тенями. А Генри Холмса приютил наивный в своей молодости Чикаго, пропитанный светом и теплым ветром. Здесь все на виду и, рядом с большими стройками, очень легко поверить в прогресс. Здесь выглядят и одеваются по-другому. Как можно, глядя на эти врата в будущее, поверить, что где-то совсем рядом притаилось существо пострашнее Джека-потрошителя?
В этом мире Анна — одинокая путешественница. В конце девятнадцатого века это не норма даже в свободолюбивых Штатах, но такое случается. Все зависит от города, и Чикаго, кажется, готов принять всех. Это город ветров, город перемен, от него ждут лучшего.
Поэтому она и направляется в отель мистера Холмса. Почему именно туда? А почему нет? Его рекомендуют, у него отличное расположение, о нем в городе знают. Да и может ли отель, который только-только построили, быть плохим? В новизне всегда есть определенное очарование!
Первый взгляд на здание не разочаровывает ее. Оно большое, современное, оно действительно красивое — в нем нет ничего угрожающего, ни одного указания на то, что от этого места лучше держаться подальше. Три этажа, большие окна, милейшие башенки — отель и правда похож на замок!
Хорошее впечатление закрепляется, когда она попадает внутрь. Она почти сразу знакомится с молодым хозяином отеля, и мистер Холмс обворожителен. Его нельзя назвать красавцем — скорее, он непримечателен, но только до того, как он начинает говорить. Пара минут — и она забывает обо всем, она уверена, что сделала правильный выбор, что только в этом отеле она и должна была остановиться.
Мистер Холмс очень учтив с ней, он провожает ее к выделенной комнате, и она мгновенно влюбляется в эту спаленку с простой, но милой мебелью, в чистоту, в вид за окном. Она смотрит на Чикаго и думает, что это лучший город в мире.
Но сказка быстро заканчивается. Уже к вечеру ей становится не по себе. Ей кажется, что в стенах кто-то скребется… Крысы? Но какие-то очень большие крысы! Ночью ветер приносит в трубы вентиляции гулкое эхо криков, отчаянных, диких. Она зажмуривается, накрывается подушкой и убеждает себя, что ей мерещится. Да и потом, она ведь не одна в отеле! Пусть кто-нибудь другой разберется с этим, вызовет полицию. Это не ее проблемы!
Ее очарование отелем быстро испаряется. Чем больше времени она проводит здесь, тем четче понимает, какое это жуткое место. Она может подниматься по лестнице — и уткнуться в глухую стену. Зачем здесь вообще лестница, что за бездарный просчет архитектора? А как здесь темно… Стены отеля увешаны газовыми лампами, но работает в лучшем случае половина. Из-за этого запутанные, изломанные коридоры погружены в зловещий полумрак. Почти все двери заперты, возле некоторых из них почему-то очень жарко, а возле некоторых — так холодно, что рядом с ними невозможно находиться.
Ей тут не нравится, она хочет уехать. Но уехать нельзя — она заплатила за несколько дней вперед, и мистер Холмс ничего ей не вернет. Зачем ему? У нее есть все, что он ей обещал: спальня с хорошей мебелью. Остальное ее не касается.
Другие постояльцы отеля выглядят такими же растерянными, как она. По-настоящему счастливы только те, кто не оглядывается по сторонам. Они уходят рано утром, у них дела в Чикаго, а приходят поздно вечером, такими уставшими, что никакие шорохи и смены температуры их не беспокоят.
Люди, которые здесь работают, ей тоже не нравятся. По-настоящему хорошо ей только рядом с мистером Холмсом, да и то пока он говорит с ней. Когда он отходит, магия пропадает и возвращается тревога. Его друг, мистер Питзел, тоже любит улыбаться, но он какой-то неприятный, скользкий, рядом с ним не хочется задерживаться. Мистер Куинлан, уборщик, угрюмый тип, из этого и простое приветствие клещами не вытянешь. Женщины выглядят нервными и мечтательными одновременно, странное сочетание, но как есть. Была тут еще милая девочка, кажется, Перл… Она была улыбчивой и смешливой, искренней, как и все дети. Однако очень скоро она исчезла, и ее мама — тоже. Мистер Холмс сказал, что они уехали и больше не вернутся.
Отель напрягает ее, давит, он словно требует от нее ответов. Но каких? Часть ее умоляет собрать вещи и бежать отсюда, наплевав на деньги. Другая часть, та самая, авантюрная, позволяющая путешествовать одной, когда женщины редко это делают, жаждет во всем разобраться.
Однажды у нее появляется такая возможность. Мистер Холмс ушел, оставив связку ключей у стойки — и это большая связка. Ей кажется, что в этом отеле не наберется столько комнат. Она заинтригована. Она понимает, что это опасно, что так делать нельзя, но уже не может остановиться.
