Но отказываться от своей цели Полина все равно не собиралась. Жизнь ничем не отличается от бизнеса на самом-то деле, а в бизнесе они с Сергеем никогда не отступали перед трудностями. Ей просто нужно было сменить стратегию, подготовиться к тому, что ее попытаются не убить, а похитить.
А еще — предупредить Рената. Потому что он, похоже, считал себя неуязвимым, но это никого еще не доводило до добра.
* * *
— Он не ночевал дома. Поздравляю. Теперь ты счастлив? Гордишься собой?
Дмитрий не отвечал ей, просто не мог. Он прекрасно понимал, что Лидия не будет врать ему. Если она сказала, что Леон неожиданно собрался и уехал куда-то на ночь глядя, ничего ей не объясняя, так и есть. Но это же… невозможно!
Он был уверен, что на этот раз у него все под контролем. Он лично наблюдал за ними и видел, что Анна образумилась, она старалась лишний раз не приближаться к Леону, да и он вел себя сдержанно. Дмитрий начал доверять им!
А теперь случилось вот это… Он был уверен, что знает, куда и зачем поехал его брат. Одна мысль о том, что Леон так нагло, так откровенно изменяет Лидии, приводила Дмитрия в ярость. Он готов был ехать туда, за ним, но ледяной дождь остановил его. Может, это и к лучшему: он пока не мог гарантировать, что не сделает какую-нибудь глупость.
Дмитрий и мысли не допускал о том, что эти двое сейчас не вместе — в одной постели. Даже он изменил жене с Лидией — а уж от Леона и подавно не стоит ожидать супружеской верности! Что, молодые мужчина и женщина, оказавшись в одном доме, лягут спать в разных кроватях? Невозможно! Есть только одна причина, по которой Леон мог так резко бросить все и мчаться к ней: она позвала его. Эта стерва поняла, что имеет определенную власть над ним, и решила воспользоваться ею.
— Я все решу, — с трудом произнес он. Ему даже собственный голос не повиновался!
— Уж надеюсь, потому что я на грани развода! — выпалила Лидия. — А если я на грани развода, то и ты тоже, милый мой! Так или иначе, этот ребенок получит отца!
— Успокойся. Если я сказал, что разберусь, значит, разберусь.
Она бросила трубку, но он хотел, чтобы так было. Лидия со своей паникой только мешала ему. Да, он допустил это, он виноват перед ней. Но он же все исправит!
— Что-то случилось? — спросила Мила, опуская руки ему на плечи.
Он был уверен, что она не подслушивала этот разговор, но она знала, кто звонит. Она всегда тонко чувствовала, когда он расстроен или встревожен.
— Леон чудит, — коротко отозвался Дмитрий.
— Настолько, что ради этого стоило звонить тебе посреди ночи?
— Именно. Уже то, что он посреди ночи не с женой, — достаточная причина для этого.
— Уверена, он сможет все объяснить, — вздохнула Мила. — Иди в постель, на улице настоящий ад сейчас. Шею свернуть можно! Где бы Леон ни был, я надеюсь, что он под крышей.
Да уж, под крышей он… Только не под той крышей, где должен быть!
— Если он сам не свернет шею, я ему сверну! — пригрозил Дмитрий.
— Не нужно так, родной. Я знаю, что для тебя он навсегда останется младшим братом. Но и он, и Лидия уже не дети. Они должны научиться сами решать свои проблемы, не обращаясь к тебе. Это ведь их семья, их ребенок, все это не связано с тобой!
Вряд ли она подозревала, насколько далека от истины.
В постель он все же вернулся просто потому, что делать было нечего: дождь не выпустил бы его из дома. Но заснуть Дмитрий так и не смог. Он лежал в темноте, чувствуя рядом с собой тепло Милы, и думал о том, что делать дальше. Как вразумить Леона? Как остановить все это?
Раньше он мог помешать им с расследованием, просто не давать им больше информацию — и все, их игра в детективов закончилась бы. Но теперь у Анны была возможность получать данные напрямую от Инги, и он лишился единственного козыря. В чем-то Мила права: как просто было наказывать Леона в детстве! Запер в шкафу — и вопросов нет.
Но теперь-то его младший братишка не ребенок, а здоровенный дядька, который может вышвырнуть его через окно. У Дмитрия не было рычагов давления, кроме совести, однако сегодняшняя ночь наглядно показывала, что с совестью у Леона начались проблемы. Прямо как у их отца — и эта мысль пугала Дмитрия.
Значит, придется идти другим путем, и путем этим вполне могла стать Анна. Он уже пытался вразумить ее один раз, однако она не послушала. И что с того? Она должна быть умнее, чем Леон, она же женщина! Да и Дмитрию на этот раз следует быть с ней строже. Его память милосердно стирала острые углы их прошлого разговора, позволяя поверить, что повлиять на Анну все-таки можно.
Он продумывал этот разговор до утра, перебирая слова, фразы, аргументы. К моменту, когда ночь сменилась поздними ноябрьскими сумерками, он был готов ко всему. Ехать туда, в ее нору, он не собирался, он слишком хорошо помнил, какая паршивая дорога туда ведет. Поэтому он просто отправил ей сообщение: «Нам нужно поговорить наедине, без Леона. Срочно».
Она должна была знать, что ему нужно. Вот только согласится ли она? Или, может, притащит с собой Леона? Хотя нет, вряд ли, эта сумасшедшая слишком ценит свою независимость, чтобы просить его о помощи. В худшем случае она проигнорирует его сообщение, и все.
Однако это было бы слишком трусливо для Анны Солари. Она ответила быстро и по существу — прислала сообщение с адресом и временем. Вроде бы все сложилось так, как ему нужно, и все же Дмитрию почему-то было не по себе. Как будто это она вызвала его, а не он ее! Но он быстро справился с этим чувством и приехал на место встречи даже раньше, чем она.
Анна выбрала небольшое кафе, у которого было одно значительное преимущество: зал разделялся на отдельные кабинки, в которых можно было говорить о чем угодно, не опасаясь быть услышанными. Значит, она обо всем догадалась… Еще бы! Наверняка она получила это сообщение, лежа в одной постели с Леоном!
Мысль об измене младшего брата вернула ему нужную злость, и он снова был готов к этой встрече.
Она пришла вовремя. Он знал, что каждый раз она выглядит по-новому, поэтому даже не удивился. На этот раз Анна была скучающей светской львицей в дорогом кашемировом платье цвета топленого молока, с длинными каштановыми волосами, которые никак не могли быть ее собственными, но смотрелись вполне настоящими, с изысканной россыпью бриллиантов на руках: на кольцах левой руки и на перчатке, закрывающей правую. Она была под стать этому месту, дорогому и пафосному, однако ее странная, словно присвоенная незаконно красота еще больше раздражала Дмитрия. Она не имеет права меняться вот так, выглядеть как кто-то другой! Она же сумасшедшая, почему Леон не замечает этого?
Может, потому, что он и сам сумасшедший?
Анна опустилась на диванчик, сделала заказ, не открывая меню, и лишь после этого улыбнулась Дмитрию.
— Я знала, что ты позовешь, — только и сказала она. — Ты не прав.
