Из-под навеса вышла молодая девушка, одетая слишком дорого, чтобы быть частью съемочной группы. Она, нисколько не стесняясь внимания окружающих, обняла Матвея, поцеловала его и зашептала что-то ему на ухо.
Присмотревшись к ней, Леон без труда узнал эти грубоватые, но легко запоминающиеся черты.
— Это что, Татьяна Котова?
— Собственной персоной. И не думаю, что это дружеская поддержка.
Отношения этих двоих ни у кого не вызывали сомнений, списать появление Татьяны на дружескую поддержку не получилось бы. Она ворковала с ним, а Матвей старательно подавлял злость и изображал романтичного возлюбленного. Правда, эта роль удавалась ему не лучше, чем все остальные. Но Татьяна не была таким строгим судьей, как режиссер, ее все устраивало.
— Теперь ты понимаешь, кто взял его за ручку и привел в общую компанию, — отметила Анна. — Без него, думаю, там вообще не было бы своего ручного актера. Да, иногда золотые дети подпускают к себе знаменитостей, чтобы привлечь побольше внимания. Но это не случай компании Ильи.
— Почему?
— Во-первых, самому Илье не нужно было это внимание по понятным причинам. Во-вторых, у него в компании мелькали такие джентльмены, как Петр Миуров или Георгий Гирс. Это, судя по поведению, самопровозглашенные альфа-самцы, которым не очень-то нужен лощеный красавчик под боком. Но Матвея всегда воспринимали как приставку к Татьяне и терпели.
А самого актера, похоже, нисколько не смущала позиция паразита при богатой наследнице. Его гордость была сделана из весьма гибкой материи: он гордился и пользовался тем, что других бы унижало. Но это еще не худший случай — его покровительница, по крайней мере, была молода и далеко не уродлива.
Татьяна была влюблена в него, это без сомнений. Он же, не любя, все равно оставался при ней не первый год. Похоже, их связь стала прочной и устраивала обоих. Если бы он действительно был убийцей, он бы так не поступил… или поступил бы?
— Ты вроде бы говорила, что Холмс тоже был не прочь пожить содержанцем, — задумчиво произнес Леон.
— Не так, как Рябцев. Холмс всегда оставался хозяином положения, для него это был важный пункт. Он не позволял женщинам содержать себя, он забирал то, что ему нужно, вот в чем ключевая разница. В его жизни, кстати, тоже была богатая наследница, но он поступил с ней совсем не так, как Матвей с Татьяной. Надеюсь, у Матвея с Татьяной до такого не дойдет никогда.
— Убил, что ли?
— Это понятно, иначе он не был бы серийным убийцей, — невесело усмехнулась Анна. — Но до этого он использовал ее, чтобы подготовить себе запасной аэродром. Ее звали Минни Уильямс, она мечтала стать актрисой, для того и приехала в Чикаго, но имела несчастье поселиться в отеле Холмса. Они познакомились, он без труда очаровал ее.
— Что, актерские амбиции быстро были забыты?
— Думаю, там не было особых амбиций. Было просто чувство одиночества, которое Минни пыталась заглушить тем, что на самом деле было ей чуждо. Но это так, предположение. Холмс приложил особые усилия, чтобы влюбить ее в себя, и не только потому, что она была симпатичной молодой девушкой. Тут нужно учитывать, что шел тысяча восемьсот девяносто третий год, бизнес Холмса был неплох, спасибо Чикагской ярмарке, но и к нему хватало вопросов — и деловых, и подозрительных, потому что люди-то пропадали, и не всегда это оставалось незамеченным. К тому же экономика то и дело потрескивала по швам. А Холмс, помимо прочего, обладал отличной интуицией, он почувствовал неладное, ему нужно было придумать себе путь отступления.
— И тут ему подвернулась богатая наследница?
— Очень удачно, да? У Минни Уильямс была неплохая недвижимость в Техасе и не было тех, кто мог бы за нее заступиться. Холмс держал ее при себе, обещал жениться, а больше ей ничего и не требовалось. Она его обожала, она была полностью уверена, что он не отступит от своего решения, они — семья, все остальное — условности. Даже когда он заставил ее оформить доверенность на недвижимость на подставное лицо, она ничего не заподозрила. Холмс довольно ловко все провернул при помощи тогда еще живого Бенджамина Питзела, и от Минни можно было избавляться. Но Холмс дождался, пока в гости прибудет сестра его предполагаемой невесты, Нанни Уильямс, единственная, кто мог оспорить его право на недвижимость. Он позволил Нанни написать их родственнице, что скоро они все вместе уезжают путешествовать по Европе, — и все. Больше сестер Уильямс никто не видел, а у Холмса появилась возможность бежать в Техас, как только что-то пойдет не так.
Леон снова перевел взгляд на влюбленную пару, ворковавшую возле столиков. По крайней мере, половина этой пары была влюбленной. Татьяна стала единственной аудиторией, на которую действовал актерский талант Матвея: она ему верила. Или заставляла себя верить, потому что ее гордость не позволила бы ей встречаться с мужчиной, который к ней равнодушен.
— Тебе не кажется, что Матвей пытается провернуть то же, что сделал Холмс? — поинтересовался Леон.
— Не получится.
— Почему ты так уверена? Я не говорю, что он хочет убить ее. Но, возможно, жениться, потом развестись — и отсудить все, что сможет.
— Говорю же, не получится. Главным преимуществом Холмса было то, что Минни Уильямс осталась одна, некому было ей помочь. А у Татьяны Котовой есть папа, который, если что-то пойдет не так, наделает из Рябцева колбасок для барбекю. Поэтому за ее жизнь и здоровье можно не опасаться.
— Ну так что, будем говорить с ним?
— Даже и не знаю, — засомневалась Анна. — Вроде как надо, раз мы все равно приехали. Но это настолько бесполезно, что мы рискуем напрасно потратить время.
— Думаю, полчаса у нас найдется.
— Может быть…
Принять решение они так и не успели: секундой позже в кармане пальто Анны залился сигналом тревоги белый смартфон. Звук оказался настолько резким и громким, что на него обернулась половина съемочной бригады.
Но для Леона и Анны это было уже не важно. Сообщение на экране показывало, что пульс Полины Увашевой, еще минуту назад спокойный, резко ускорился, она была чем-то напугана, сильно, а значит, счет уже мог идти на минуты…
* * *
Это был вопрос не доверия даже, а веры, чистой веры, для которой у Инги Шиповой не было никаких оснований. Леонид Аграновский ей не нравился, ее раздражал любой, кто лезет в дела полиции, даже бывший следователь. Стал бывшим? Вот и сиди в уголке, охраняй своих новых хозяев! К тому же у него не было никаких толковых доказательств, и нес он какой-то непонятный бред. Ей нужно было просто повесить трубку, а может, и взять его под арест на пару суток, чтобы прекратил эти свои детективные игры.
И все же Инга чувствовала: нельзя от этого отмахиваться, она может допустить самую большую ошибку в своей жизни.
Она не знала, чем сейчас заняты братья Аграновские. У нее не было времени следить за ними, и ей оставалось лишь уповать, что они образумились. Поэтому звонок Леонида застал ее врасплох. Инга была так удивлена, что не сразу даже поняла, что он пытается ей сказать: он говорил слишком быстро и явно на бегу.
