— Ладно, когда начинаем? — спросил Милош тоном крепостного крестьянина, которому велено вспахать до захода солнца целое поле.
— Прямо сейчас. Достань тетрадки и покажи пани Вишне, на чем вы закончили. А я подожду в гостиной. Приятных занятий.
Мы подошли к комнате Милоша. Его мать одарила нас телегеничной улыбкой и исчезла, закрыв за собой дверь.
— В гостиной сидит, боится, как бы ты чего не унесла, — тут же наябедничал Милош, садясь за свой стол.
— Я? Но что? — спросила я, не скрывая удивления. Да что я могу унести отсюда? Огромный цветочный горшок с куском газона? Футуристическую бетонную скульптуру? А может, гигантский стол, украшенный керамической мозаикой?
— Ну да, — подтвердил Милош. — Например, ты могла бы унести мой компьютер.
— Мне его не поднять, — заверила я ученика.
— Да я-то это знаю, а она нет. И подумать только, что она — начальник отдела, в котором производят какие-то важные расчеты.
— А я думала, что она диктор на телевидении. Ну что, покажешь мне тетрадки и все остальное?
— Сейчас. Но только можно я буду называть тебя Косточкой? — Милош упрямо стоял на своем.
— Да пожалуйста. Я не против. А вот твоя мама, похоже, будет недовольна.
— Она не услышит. А после двух уроков перестанет за тобой следить. И потом, у нас звуконепроницаемые двери. Если бы меня тут душил грабитель и я визжал как свинья, она бы ничего не услышала.
— А папа? — спросила я.
— Папа работает в Варшаве в каком-то важном международном проекте, так что он вообще не будет вмешиваться.
— Он что, не приезжает?
— Раз или два в месяц приезжает и тогда вовсю старается отработать долги по воспитанию. Так он подавляет угрызения совести, — вздохнул Милош.
— Как-то не похоже, что ты в восторге.
— А ты была бы? — буркнул он. — Почти чужой человек врывается в дом и играет в отца. Заполняет все свободное время так называемыми развлечениями, а когда наконец с ним как-то свыкнешься, уезжает. Бессмысленно это… Ну так как? Я могу называть тебя Косточкой?
Мы хлопнули ладошкой об ладошку. Милош продемонстрировал тетрадки.
— Мы закончили на «Las comidas»
[16], а по английскому на Present Perfect, — широко зевнув, проинформировал он меня.
— А почему ты такой усталый?
— Ты бы тоже была усталая. В школе у меня двадцать пять уроков в неделю. Плюс раз в неделю немецкий, в воскресенье бассейн и урок тенниса. В четверг художественная студия. А теперь еще испанский и английский. Мама говорит, что в моем возрасте человек быстро усваивает знания и нужно это использовать.
Я как будто услышала собственного отца.
— Ой, я тоже ходила в художественную студию, — сказала я. — А кроме того, в химический кружок, на уроки испанского, на курсы английского для продолжающих и в бассейн.
— Хуже всего, — вздохнул Милош, — что теперь уже все время мы будем так вкалывать. Отдохнем только на пенсии. Ох как я мечтаю быть таким же старым, как дедушка. Дожить до семидесяти лет, поселиться в лесу и чихать на все с присвистом.
— Скоро дождешься, — попыталась я утешить его.
— Знаю, и, кажется, быстрей, чем мне думается. Так говорит папа. Потому они вместе с мамой заполняют мое время всякими разными занятиями. Чтобы я успел научиться всему, что важно.
* * *
— Для кого важно? — спросил Ирек, снимая корпус компьютера.
— Хороший вопрос.
— Должен сказать, — добавил Ирек, — мальчонка кажется очень смышленым. Видимо, он отдает себе отчет, в каком он положении. Только не знаю, повод ли это для радости.
— Немножко отдает, — подтвердила я, — а немножко играет старшего по возрасту. Как все дети честолюбивых родителей. Ему всего десять, а выражения он использует вполне взрослые.
— А потом такому исполняется полвека, он делает татуировку, натягивает джинсы в облипочку и изображает избалованного тинейджера. Только у него плохо получается, поскольку опыта нет.
— Что ты, Ирек, — возразил Травка. — Так ведут себя те, кто очень долго тренировался. К примеру, мой старик.
* * *
Интересно, каким станет когда-нибудь Даниэль. Пока что он вовсе не выглядит избалованным тинейджером. Сразу видно, что занимается каким-то серьезным делом. Никаких обтрепанных джинсов, а, напротив, галстук, темно-серый пиджак, очки в тонкой металлической оправе и портфель. Я спросила, всегда ли он так одевался.
— Когда учился, я носил то же, что все, — признался он, — но, когда стал ассистентом, самым молодым по возрасту на факультете, изменил стиль. Начал одеваться как ассистент. И играл роль ассистента. Впрочем, в этом нет ничего удивительного. Множество молодых людей играют.
— Играют? — удивилась я. Мне-то всегда казалось, что молодые ничего не изображают. Они искренние, спонтанные, временами бесцеремонные. Только потом они научаются что-то изображать и притворяться.
— В том, что вы играете, вовсе не ваша вина. Молодой человек еще не сформировался, а жизнь бросает его в уже сформированный мир, где он вынужден вести себя как вполне сложившаяся личность. И что же он делает? Пользуется готовыми образцами и схемами и попросту играет. Солдата, учителя, ассистента.
* * *
— Курт Воннегут выразил это куда остроумней, — заметила Миленка, когда я рассказала им о размышлениях Даниэля. — Когда его спросили, откуда он знал, как вести себя на войне, он ответил: «Я подражал героям фильмов о войне». А кстати, твой Даниэль, похоже, любит Кундеру.
ЖЕНСКИЙ ДЕНЬ
— А знаете, что вы, мужчины, нам уже не требуетесь? — Мария опять вернулась к старой теме. К излюбленной с тех самых пор, как она увидела гуру в объятиях другой.
— Знаем, ты уже неделю это твердишь, — ответил Ендрек, развалившийся на матраце в комнате Травки, где мы уже добрый час отмечали наш день.
— Но теперь это уже действительно так. Очень скоро мы сможем сами размножаться, и вы… исчезнете. Вы, никому не нужные особи мужского пола.
— Ужасающая перспектива, — содрогнулся Травка. — Исчезнут оргазм, свободное времяпрепровождение, индивидуализм.
— Зато будут радость, наслаждение и экстаз, — заметила Виктория.
— А также зависть и гангрена, — бросил Ендрек.
— Но хотя бы не будет угнетения, расизма и такого беспорядка, — сказала я, разламывая на столе палочку с маком.
— Порядка тоже не будет! — крикнул из другой комнаты Ирек.
— Зато будут свобода, непринужденность и большое веселье, — парировала Миленка.
— Какое веселье без спиртного? — пригасил ее энтузиазм Ендрек.
