Сижу в приемной главного врача, имею желание лично подать на подпись заявление по собственному желанию, а заодно и познакомиться с новым руководством. Неплохо проследить, чтобы на заявлении была поставлена подпись. Были прецеденты, подаешь заявление, отрабатываешь положенные две недели, решаешь, что все, свободен, на работу можешь не идти. Приходишь в отдел кадров за трудовой книжкой, а там запись: Уволен по такой-то статье, за прогул. В общем, лучше подписать и снять ксерокопию. Секретарша сосредоточенно что-то печатает на компьютере, изображает, что занята. Да и у меня нет особенного желания беседовать. Сказала только, что главный занят, просил подождать. Жду. Для таких, как я, в приемной поставлена кофеварка, угощайтесь. Вдруг открывается дверь в кабинет, оттуда с воем вылетает главный врач:
— У-у-у-у-у-у — у-у-у-у-у-у — у-у-у-у-у-у.
Руки расставлены в стороны, изображает самолет. Притормаживает, идет на посадку:
— Ну что, боитесь меня? Правильно! — и, не дождавшись ответа, покачивая крыльями, улетает, заложив вираж в повороте коридора. Не успеваю спросить, как же ты полетел-то, без опознавательных огней, без утвержденного диспетчером маршрута? Неровен час ПВО собьют. Хотя, как любил повторять один лектор на командирских курсах, наше ПВО что волосья на манде, прикрывать — прикрывают, а защитить не могут. Шум мотора стихает где-то за входной дверью.
Секретарша, так и не оторвавшись от монитора, предупреждает:
— А вы можете его не ждать, его сегодня уже не будет, улетел. Хотите — заявление передам.
— А что это было?
Девушка пожимает плечами, похоже, ее эти вопросы уже давно не волнуют, привыкла.
Думаю — нет, подожду-ка я пока увольняться, впереди еще много интересного. Будет на что посмотреть. Придется запасаться попкорном.
Надо сказать, что умнее всех поступил заведующий травматологическим отделением, рассудив, что до конца представления еще далеко и на весь спектакль попкорна не напасешься, купил аппарат для его приготовления и жарит его в своем кабинете. Теперь угощает всех желающих. Будем следить за очередными шагами и решениями администрации. Решения не заставят себя ждать
Поделился своим наблюдением о человеке-самолете с больничным психиатром, вдруг его заинтересует необычный клинический случай:
— Я чего-то не понял, вот если бы он птицу изображал, можно понять, говорят, сейчас практикуется такой способ руководства. Называется «менеджмент чайки». Это когда начальник прилетает, накричит, насрёт и улетит. А при чем тут самолет?
Доктор, у которого уже, пожалуй, все интересовались его мнением по поводу психического здоровьем главного врача, спрашивает:
— А зачем ты мне это рассказываешь? Сам не видишь? Больной человек…
— Ну допустим, я вижу, но хочется знать мнение профессионала. Каков диагноз? Клянусь, никому не скажу.
— Он у меня еще на приеме не был. А сам чего думаешь?
— Думаю так: насчет того, маньяк он или нет, не скажу, но то, что он хороший психопат-циклотимик, это, по-моему, всем понятно, причем такой забавный, с элементами нарциссизма.
— Ну если так считаешь, пусть так и будет.
Хотя доктор ни с кем никогда не обсуждал тему здоровья руководства, да и не только руководства, а вообще никому не сообщал психиатрических диагнозов пациентов, никогда не писал их в общей истории болезни, а конверты с направлением в сумасшедший дом тщательно запечатывал, но где-то через неделю ему было предложено уволиться. На всякий случай.
Ничего не меняется на свете, все как всегда, все те же три вечных вопроса. Кто виноват? Что делать и с чего начать? Если решение вопроса «Кто виноват?» зависит от конкретной ситуации, на вопрос «Что делать?» ответа нет и пока еще не было ни у кого, то ответ на вопрос «С чего начать?» прост и понятен. Начать можно с любой ерунды, а там будет видно. Смотришь, а эта ерунда уже превратилась в главную цель руководства, а приложив усилия и ресурс, ее вообще можно поднять на уровень национальной идеи.
Новый главврач решает для начала посвятить все свои силы борьбе с курением.
— Итак, — докладывает на очередном совещании, — первое: курить вы у меня бросите все. Это главное. Я вас уверяю, через год наша больница будет самой красивой в области. В ней будут работать только стройные молодые люди. Не останется ни одного пенсионера, не будет ни одного курящего и ни одного толстого жирного существа. А то представляете, захожу в буфет, а там сидит доктор, а вон, кстати, она, — показывает в зал пальцем, — жрет какую-то сосиску в тесте. Щеки — во, аж трясутся, как у хомяка. Хрум, хрум!
На секунду отвлекаюсь, похоже, придется писать заявление по собственному. Возраст еще не старый, то, что ты по стажу уже на пенсии, можно не афишировать, но получается классическая вилка: стоит бросить курить — толстеешь. Так что у меня выбора не остается.
— А теперь, — продолжается доклад, — о наших дальнейших планах.
Дальше идут перспективы развития: ремонт, строительство нового корпуса, ну а потом, когда мы заработаем денег, построим дом для сотрудников, решив таким образом кадровый вопрос. Речь надо подкрепить наглядно. Главный подходит к доске, собираясь рисовать графики роста нашего благосостояния, достает из коробочки мел, чертит диаграмму… И черт, вместо мела в руке оказывается оставленный там кем-то окурок. Наверное случайно. Графики так и не нарисованы, о наших перспективах мы так и не узнали.
Небольшое оживление в зале. Люди пытаются сдержать смех, небольшая часть, демонстрируя преданность, обещает выяснить, чья это диверсия, кто из сотрудников курит LD. До снятия зубных слепков и анализа слюны пока дела не доходит, дорого. Менее преданная руководству часть зала молчит, почти все знают, кто курит по ночам в конференц-зале, приглашая туда своих подружек.
Теперь у главврача есть забота. Вечерами, в девять-десять часов неожиданно появляться на отделениях, проверять, не курим ли? Других дел нет. Ощущение, что над нашей богадельней ставят какие-то эксперименты с непонятной пока целью. Цель непонятна, но результат эксперимента близок.
Никто никогда не замечал во мне пылкой любви к начальству, никто не мог обвинить в бескорыстном стремлении сказать или сделать ему приятное. И в корыстном тоже. Потому имею полное право и не устаю повторять всем недовольным новым руководством совершенно серьезно и искренне: не знаю, кому как, а лично мне новая администрация нравится, а главный врач — особенно. Лучшего у меня не было, лучшего мне не нужно. Да, согласен, есть негативные моменты, есть спорные черты характера, но есть главное, что перевешивает все остальное. Это неистребимый оптимизм на грани маниакального состояния, чем-то напоминающий маниакально-депрессивный психоз у больных на фоне органического слабоумия. Жить становится с каждым днем все интересней. Главное, человек не унывает. Берется за одно дело, пусть это полная чушь, пусть не получается, с тем же энтузиазмом энергия направляется на другое. Борьба с курением, объявленная первостепенной задачей, завершилась полным поражением, не беда. Новая главная задача — безопасность. Безопасность и противодействие терроризму. Начато строительство забора вокруг больницы, организация постов охраны. Злые языки злословят, денег девать некуда, лучше б медикамент какой купили, а то ворота ставят, шлагбаумы, электронные пропуска. Недовольны те, кто не успел получить пропуск, тем не попасть на работу. Вот ты, спрашивают, как после отпуска на работу попал? Пропуска-то у тебя нет. Да элементарно, говорю, охраннику сказал если не пропустит, разнесу шлагбаум к чертовой матери, заодно с твоей будкой. В багажнике у меня с отпуска топор валяется. Не боишься остаться без работы? Поверил, даже показывать не пришлось. И не надо, говорю, особенно никаких аналогий, забор — дело нужное, просто человек еще не совсем понял, куда он попал. Территория больницы гектаров десять, вокруг частные дома, огороды. Можно поставить забор в два ряда, натянуть спирали Бруно, ввести пропуска, перепахать и заминировать контрольную полосу, но весь этот режим просуществует до поступления первого больного с фамилией Михай, не важно, кем он будет, бароном или рядовым обитателем цыганского табора. Поток цыган сметет все. А если будут проблемы с пропусками, сам позвоню барону. Попрошу прислать цыганский ансамбль исполнителей с гитарой, и под народную песню «Спрячь за высоким забором…» тут не только заборы, тут и шлагбаумы снесут, и будки сторожей вместе с охраной. Мне он не откажет.
