Обыскав спящие тела, он находит два комплекта шрицев. Спрашивает у присутствующего врача: что это? Наверное, с такими интонациями спрашивает и такими словами, что тот не успевает придумать правдоподобную версию и отвечает, как есть: тиопентал натрий с кофеином. Эта схема Марику знакома, дальше объяснять не надо. Так, так, думает он. Радика пришли не спрашивать, а допрашивать, причём под «сывороткой правды». Значит, есть о чём?
Попробуем сначала без химии, решает он. И первое, о чём ставит хозяина квартиры в известность, это о том, что жить тому осталось ровно столько, сколько тот будет отвечать на вопросы. А знаешь, почему, спокойно и равнодушно говорит Марик. Потому что ты под угрозой расправы трахал мою мать, а потом отдал нашу семью психопату на растерзание. Убивать я тебя буду два раза, первый — за Максима, второй — за маму. Франкенштейн, конечно, не в курсе, что услышал чистую правду, надеется, что это всего лишь угроза, пусть и более чем реальная, поэтому на вопросы отвечать готов — со всем рвением.
Так Марик узнаёт про «чемоданы». Про криминальную фельдъегерскую службу, во главе которой стоит некто Рефери. Про личного инженера-программиста, кормящегося у Рефери с руки, который программировал систему защиты «чемоданов» и, опасаясь, что его после столь щекотливой работы уберут, сделал два экземпляра цифрового ключа. Запасной проглотил. Инженер (которого звали Винтик, о чём Франкенштейн умолчал) не ошибся: Рефери действительно приказал его убрать, чтоб никто во всём свете не восстановил бы формулу, открывающую доступ к контейнеру. Вернее, подарил будущую жертву Франкенштейну, который, как мы теперь знаем, был верной тенью Пьеро, иногда меняясь с ним местами. Сам Рефери мучить инженера не захотел, всё-таки тот верой и правдой служил ему два десятилетия. Даже смотреть не стал, уехал. И что за бес толкнул тогда Радика? Понял он: что-то Винтик скрывает, что-то очень важное. Принялся неумело пытать, отрезал ухо, ещё где-то порезал, пока не догадался показать мужику набор иголок от капельниц.
И тот сразу разговорился. Знал, на что пойдут эти с виду обычные иглы.
Рассказал про второй ключ у себя в желудке. Про график перевозок и маршруты движения на ближайшее время. Маршруты он лично вводил в память контейнеров…
В общем, Франкенштейн прирезал его просто, без мучений. Сразу делать вскрытие, чтобы вынуть ключ, на бандитской базе не рискнул, приказал выкинуть труп где-нибудь возле пруда. И поспешил на работу — ждать своего зажмурившегося клиента.
Зачем ему цифровой ключ — и сам не знал, не успел придумать. Жадность коллекционера, что ли, сработала? Разные схемы возникали, но во всех приходилось кидать Рефери, а этого Франкенштейн панически боялся…
В общем, чтобы проверить услышанное, Марик делает ему инъекцию. Особенно его интересует график и маршруты перевозок. Надо было обязательно получить подтверждение, чтобы не лохонуться при нападении. Тиопентал натрий с кофеином действует очень недолго, да и спрашивать надо уметь, так что кое-какая проверка удаётся, но не в полном объёме. Вдобавок допрашиваемому становится плохо. Марику на это, ясное дело, плевать, но порций-то, отобранных у бандитов, две! Жалко, добро пропадает… Недолго выждав, попутно ещё раз придушив «братков», начавших было приходить в себя, он решает сообщить кому-нибудь о смерти Франкенштейна, чтоб не оставлять бесхозный труп в квартире на все выходные. Почему-то его выбор падает на Рудакова. Наверное, потому, что он помнил этого следака ещё с мальчишества, как моего самого близкого товарища и подчинённого. Так и родилось это сумасшедшее SMS вместе с ответным звонком.
Затем Марик вкалывает вторую порцию психохимии. Узнаёт ещё меньше, а главное, не успевает спросить, зачем Франкенштейн сдал Боссу маму? Вернее, успевает, но допрашиваемый мычит что-то неудобоваримое. И Марику дико обидно: надо бы первым делом задавать этот вопрос, а уж потом выяснять про их бандитские тайны!
Но что ушло, то не вернёшь.
Говнюк отключается, сваленный наркотическим сном. Марик, недолго поискав по стеллажам, находит меч для сеппуку. Не потому, что склонен к пижонству, а просто артефакт хорошо сохранился и, что важнее всего, острый…
…Дальше можно не смотреть. Марик, копаясь в вонючих внутренностях и шепча как помешанный: «За Максика… За Максика…», находит предмет, похожий на флэшку. Потом он берёт трезубец, лежавший на столе в импровизированном кабинете (наверное, Франковский с ним работал), возвращается к телу и вбивает древнее оружие врагу в горло — со словами «За маму!!!»
Миссия четвёртая, деревенская
Запомните первое правило перестрелки: «Имейте при себе пистолет».
Джон Дин Купер
Я встряхнулся. Задремал чуток, вот и получил возможность ещё раз просмаковать запись, показанную мне Боссом. Запись, правда, была усечённой, всего с двух камер, но я приплюсовал к изображению полученную мною информацию и сделанные мною умозаключения. Получилась вполне годная реконструкция.
…Я приближался к месту моего назначения.
Солнце уже падало за горизонт, но при этом жарило вовсю. Последние деньки лета, жалко было тратить их на весь этот абсурд. До сумерек оставалось всего ничего, а там и ночь, подруга беглецов…
Место назначения было выбрано Мариком, и сильно меня удивило попервости, потому что ехали, мы собственно, в Новый Озерец. А точнее, просто в Озерец — в мой дом, ставший мне за долгие годы именно что домом. На вопрос «на фига» сынок мне дурашливо ответил: «Сюрпра-айз!»
Мы с ним ехали в «уазике» — только вдвоём. Я специально попросил вот так разделиться, хотел поговорить с сыном. Вёл машину, разумеется, он (не хватало мне ещё за рулём заснуть).
В большом джипе-мутанте неопределённых форм разместились опера: Миша — командир, а кроме него, как обычно, Васин с Жемчуговым. Так сказать, силовая поддержка. Плюс Витя Ортис, которого я вызвал по просьбе Марика. (Он просил какого-нибудь технаря в погонах, желательно понимающего в компьютерах. Я сказал, что по части технарства наш Витя уложит его, Марика, одной левой.) В общем, во второй машине собрались единственные люди из Системы, кому я худо-бедно доверял. А сам джип принадлежал Михаилу. Откуда деньжата, спросил я его как бы мимоходом. Да это китайский, почему-то разволновался Миша, дешевле только «лада»! Вот и ездил бы на своей «семёрке», подытожил я. Кстати, кто-то обещал мне её подарить…
Искандер мчал на мотоцикле, рыцарь дорог. В гордом одиночестве.
Такая компания.
Миша надеялся на ноутбук Рефери, но получил гораздо меньше того, чего ожидал. Не облом, но близко. Были там данные на клиентов, куча разных досье, психологические портреты, результаты прошлых игр, расписание следующих. Состав банды, кстати. Среди которой затесалось несколько чиновных «кротов»… Не было ни намёка на его маньяческую активность. Так и не нашли мы его истинное логово — с «алтарём» и трупами под яблонями.
Женщин среди нас не было, не на пикник ехали, как выразился Марик. Ему, конечно, видней, но мне в чисто мужском коллективе было спокойнее и привычнее. Ощущение, что война продолжается, не оставляло ни на секунду. Нас могли отслеживать по камерам на дорогах, о нас могли докладывать гайцы (пардон, гиббоны) со своих постов. Нас даже могли поджидать в Озерце, я допускал и такой вариант.
