То, что орудие оставлено в ране, может, и даёт ей призрачный шанс, но, скорее всего, позволит выгадать лишь пару дополнительных минут жизни.
— Аллочка, уже едут! — бодро воскликнул я, присев возле неё на корточки. — Летят!
Вывернув голову, она что-то сказала. Я ничего не понял. Кисти рук её хаотически двигались. На губах пенилась кровь. Если кровавая пена изо рта, значит, пробит правый желудочек, так мне объяснял когда-то Франкенштейн, когда тоже был живой. Пробили бы левый — кровь пошла бы в перикард, приводя к стремительной тампонаде. И в том, и в другом случае шансов ноль… Я нагнул голову к самому её рту:
— Повтори, пожалуйста.
— Дело «Пьеро»… — выдала она. — У него новый дом… Надо найти… Дом где-то на фотках…
Представляю, как ей было больно. Вернее, совершенно не представляю. Каким полушарием мне это представить? Просто знаю, рассказывали — те, кого судьба пощадила. Боль запредельная.
А смерть страшная…
Чрезвычайным усилием Льдова обуздала беспорядочные движения рук, схватилась за кулон, висевший у неё на шее, и прохрипела, захлебываясь:
— Флэшка… Возьми…
Я расцепил замочек на её шее. Она разжала кулак, и украшение оказалось у меня. Не рассматривая этот трофей (потом, потом), я сунул его в карман.
Дальше тянуть было нельзя: после «скорой» принято звонить в милицию… тьфу, в полицию. Но кому конкретно? Краткий миг раздумий…
Я встал, нашёл номер в своём мобильнике и сказал, тщательно прикрыв рот рукой:
— Миша, Льдову убили. Стою возле тела. Тебе звоню первому.
— Адрес? — каркнул он. Я назвал.
— Как?
— Шило в сердце. Исполнитель — Вошь. Алла пока ещё жива, но… это вопрос минут.
— Не может быть, Вошь закрыт!
— Значит, открыли. Кого-то же я видел возле чебуречной?
Лёня Вошь. В данном случае — не то чтобы его почерк, явного почерка у него не было. Убивал любыми способами и каким угодно оружием по желанию хозяина и заказчика. Но вот именно сапожное шило, вдобавок, которое самолично сделал — его конкретный пунктик. В убийстве шилом находил он особый смак. Наверное, что-то родом из детства; впрочем, я не кормил его мозговых тараканов, когда брал и закрывал на пожизненное. Но если Воши давали выбор, он не раз пользовался любимым инструментом.
Мой прокол. Я-то уверил себя, что если этот коротышка не глюк, если и вправду на воле, то явился по мою грешную душу. Оказалось — нет. Его целью была Аллочка. Не его, конечно, а неведомого хозяина. Лёня, хоть и не отказывался от заказов, обожал называть себя ассасином, этаким идейным головорезом. Он и считал себя им, личным убийцей Горного старца, а «старцем» для него раньше был Босс. Давно в земле его Босс (или куда там толстяка закопали). Спрашивается, по чьему приказу этот «ассасин» недоделанный отнимает жизни теперь?
— Аргументы могу изложить, но про Вошь я уверен, — сказал я Мише.
— Уходите, — велел он. — Вы там лишний. Отдохните, попейте кофе с пирожным, — сказал опер со значением.
Я заставил себя посмотреть на поверженную женщину. Алла была ещё жива, подавала какие-то знаки. Я снова склонился к ней.
— Жаль, — произнесла она отчётливо. — Мечтала заменить тебе Лену… Была уверена, сумею… А ты вдруг исчез… Как глупо… Прости…
— Молчи, Аллочка, береги силы. Всё у нас ещё будет… Куда?! — рявкнул я на молодого человека, который намылился уйти. — Стой! Документы есть?
Он вынул паспорт, трясущийся вместе с рукой. Я вслух прочитал его данные.
— Вот мы и знакомы. Если что, найду в шесть секунд.
— Мы тут ни при чём, — захныкал он. — Пожалуйста…
— Ты важный свидетель. Дождёшься «скорую» и милицию. Следователю расскажешь про нападавшего. Все подробности, какие запомнил. И подругу свою, когда успокоится, заставь вспомнить.
— А про вас?
— А что — про меня? Я просто мимо шёл. Если ты здесь видел или слышал что-нибудь остренькое — тебе показалось.
Я умею пугать, специально не учился, но умею, когда надо. Даже не знаю, чем. Говорят, становлюсь потусторонним, чужим, как инопланетянин, что-то нечеловеческое появляется в голосе и в глазах… не знаю, говорят.
Вот и парень весь вибрировал, провожая меня взглядом.
Я покинул место преступления, следуя то ли совету, то ли инструкции Миши Брежнева. Команда была — попить кофе с пирожными. В назначенной им кондитерской…
…Узнал позже. Когда приехали врачи, Алла всё ещё цеплялась за жизнь, а умерла в реанимобиле. «Всё бы у нас было…» Чушь. Мир праху, девочка.
Пока шёл на встречу с Михаилом, рассмотрел её кулон. Да, с виду украшение, но при этом явно какое-то приспособление. Я флэшек до сих пор ни одной не видел, только слово это слышал, но почему бы им не быть такими? Наверное, всякие бывают флэшки…
И совсем позже (когда наше с Мишей рандеву уже закончилось), выяснилось, что практически в то же время, когда умирала Льдова, здание Следственного комитета постигло невиданное ЧП. В кабинете следователя Льдовой случился пожар, сгорели все бумаги и компьютерные диски, включая содержимое сейфа, который вскрыли. Кто совершил дерзкий поджог, по горячим следам (горячим — буквально) не нашли, кто в обеденный перерыв открывал её кабинет, не зафиксировано. В коридорах СК, увы, нет телекамер, в отличие, скажем, от Лубянки, где каждый сантиметр общественного пространства контролируется.
А ещё — ровно в то же время, — сожгли квартиру Льдовой. Хорошо, жила она одна. Пожар был несложный, потушили быстро, соседи пострадали мало. Таким образом, документы по делу Франкенштейна остались только в копии, которую сделал для меня Рудаков. Он чуть с ума не сошёл, когда всё это грянуло — убийство следака, поджоги… Просил и требовал, чтобы я никому не говорил про копию, мол, пусть ОНИ считают, что цели добились. Кто ОНИ? Не знаем. ОНИ.
Похоже, Игорёк не врубился, что проблема не в сожжённых протоколах и справках, и причина атаки — не в материалах дела Франковского. Причина в человеке. Алла что-то сопоставила, на что-то наткнулась, но в явном виде ответа нет, ответ сокрыт в разных делах. А подозрения умерли вместе со следователем. Жаль, не успела она поделиться этими своими подозрениями, ждала встречи тет-а-тет. Сказал бы ей «дура», да слёзы в горле мешают… Группа твоя, Игорёк, отравлена недоверием, в этом проблема, и виноват — ты.
Чтобы пройти путь Льдовой, придётся копать.
Значит, будем копать. Подсказки она дать успела. Дело «Пьеро» — важная подсказка.
…Случилась, кстати, ровно в это же время ещё одна акция, хоть и не такая эффектная. Всё было у сволочей продумано, всё по плану. Когда в других местах гибло и горело, кто-то пробрался в Бюро судмедэкспертизы, в опечатанный кабинет Радика Франкенштейна, и унёс жёсткий диск с компьютера. Таким образом, рабочую информацию бывшего начальника морга тихо и аккуратно помножили на ноль.
