Это всё мне поведал Шпунтик — бонусом к адресу.
При этом, как только что выяснилось, умудрился остаться при делах, при их поганых бандитских делах. В дороге мне позвонил Миша (разговаривать по мобиле на мчащемся мотоцикле, даже с заднего сиденья, — чистый адреналин). Майор торжествующе доложил, что они раскололи бригадира «спортсменов», подстреленных мною у Бюро судмедэкспертиз. «На родной сестре сломался», — не совсем внятно пояснил опер, но я плевать хотел на технические детали, только суть была важна. И суть состояла в том, что задержанный опознал по фотографии Арбуза в качестве их нанимателя. Что со стопроцентной вероятностью доказывало: не зря мы едем по нынешнему адресу. Каким-то боком этот ветеран-инвалид Великой Бандитской Войны участвует в происходящем и, весьма вероятно, напрямую выполняет задания от Рефери.
Вот такой рояльчик сыграл мне из кустов «собачий вальс». Очень вовремя.
А я собирался с Арбузом блефовать, прикидываясь, что знаю то, в чём совсем не уверен…
Насчёт дома. Обыкновенный он по только столичным меркам, в том смысле, что нет при нём какой-то особой охраны, не спрашивают на подступах пропуска и всё такое. Живут здесь нормальные граждане, пусть и богатые, не какие-нибудь чиновные мужи и государственные тузы. Арбуз таким и прикидывается — нормальным состоятельным гражданином, привлекательным разве что для налоговых служб и всякого рода аферистов.
Шесть этажей плюс бельэтаж. Два подъезда. Все квартиры двухэтажные, по три на площадке, то есть девять квартир на одной лестнице. А всего — восемнадцать. В сущности, это не дом в городском смысле, а большой такой особняк — в окружении девятиэтажек и точечных высоток. При входах в здание работают консьержи, выполняющие одновременно функции охранников. Дому придана территория, обнесённая чугунным забором, на которой расположили автостоянку и скверик. Рядом — детский сад, школа, супермаркет, кафе, бытовое обслуживание и прочие ништяки. Я б здесь пожил…
Чем-то мне это всё напомнило кирпичные лофты, виденные днём. Двухъярусные жилища внутри огороженной от мира зоны… У патентованного бандита Арбуза и почтенного коллекционера Франкенштейна оказались схожие вкусы. Если это случайность, о чём она нам говорит? И говорит ли о чём-то? Пока не знаю.
Архитектонику здания с его обширными внутренними пространствами и строгими консьержами описал мне Искандер, причём весьма подробно. Сказал, что неоднократно бывал в таких хоромах. И заодно показал (рукой, когда объезжали дом), где лучше перелезать через забор, чтобы не попасть на глаза жильцам, буде кто выглянет в окно. Что касается телекамер, то они контролируют въездные ворота, подъезды и, как водится, автостоянку (список невелик).
Покружив, мы встали неподалёку, и я изложил соратникам план действий. Бодало должен наблюдать из своего авто за воротами и позвонить поочерёдно мне с Искандером, если засечёт подозрительные машины, въезжающие внутрь. Подозрительные — значит, бандитские. На тот случай, если Арбуз посчитает мирные переговоры разборкой и вызовет подмогу. Искандер проникает на территорию через забор — в том месте, где сам и указал, — пробирается к нужному подъезду и ждёт моего сигнала. Ну а я, как солидный господин, шествую через главный вход — традиционным порядком.
Если меня почему-либо не пустят, тогда вступает в силу план «Б», приводящий в конечном счёте к тому, что Арбуз будет вытащен из своей норы, а разговор с ним состоится где-нибудь в Подмосковье. (Искандер хищно щерился, внимая силовому варианту, и дал по ходу обсуждения пару крайне дельных советов.) Но об этом пока не думаем.
За то, что хозяин дома, говорила иллюминация в его окнах: горели все до единого на обоих этажах.
Разъехались. Каждый приступил к выполнению своего маневра.
Я подвалил к калитке возле ворот и набрал на селекторе номер квартиры. И калитка, и ворота открывались снаружи магнитным ключом, изнутри — кнопкой, отнесённой на некоторое расстояние. Перемахнуть на ту сторону и нажать на кнопку было нефиг делать, однако на меня глядела телекамера, а я играл роль приличного человека.
— К Владиславу Степановичу — ответил я на вопрос «к кому».
Таково было имя-отчество Арбуза. Истинное имя-отчество, а не то, под которым он сейчас обретался. Хотелось немедленно прополоскать рот и почистить зубы. Надеюсь, я произнёс это сочетание звуков в первый и последний раз.
— Передайте шефу, его желает видеть подполковник Ушаков, — ответил я на вопрос «вы кто».
Пауза длилась недолго. Мне показалось или я услышал в селекторе далёкий хохот? Голос лакея уточнил:
— Вы один?
— А ты посмотри в камеру, выгляни в окно. Один, как хрен в ширинке.
Опять хохот? Или чудится?
— Проходите.
Щелкнуло реле, замок открылся. Так просто!
По выложенной плиткой дорожке я дошёл до дома. Дверь подъезда уже открыл консьерж, встречая гостя:
— На второй двойной этаж, пожалуйста, — услужливо известил он меня. — Он же третий обычный, если считать, как все привыкли. Там уже ждут. Вы на лифте подниметесь или по лестнице?
Я ничего не сказал ему. Во-первых, куда идти — и сам знал, во-вторых, зачем говорить с человеком, которого ты через секунду придушил.
Не насмерть, конечно. Просто чтоб отключился. И сразу высунулся наружу, помахал рукой Искандеру, ждавшему в тени молодого клёна. Вдвоём мы быстро оттащили тело в каптёрку с диванчиком, связали, заклеили ему рот, а Искандер занял место павшего.
Теперь я мог быть спокоен за тылы.
На втором двойном (он же третий обычный) никто меня не ждал, дверь в квартиру Арбуза была закрыта. Я позвонил. С той стороны откликнулись:
— Чего припёрся, Полкан?
Ишь ты, помнит старая бандитская гвардия, как меня звали в их среде! Век сменился, тысячелетие накрылось медным тазом, а помнят! «Полкан» — вовсе не от офицерского звания (до которого я не дослужился), а от песьей клички. Наверное, думали, мне обидно. Вот вам — обидно! Работать охотничьим псом — уже почётно, а быть им — судьба и счастье.
— Ты ли это, Арбуз?
— Что, не похож?
— А ты личико открой, может, вспомню. Но голос какой-то поношенный.
— Чего надо, спрашиваю.
— Только перетереть кое-что.
— Забыл добавить «пока». Ну, говори, а то заскучаю.
— Если скучно, могу вытащить мобилу и позвонить одному оперу с Петровки, Брежнев его фамилия. Вот он с истинной страстью жаждет обкашлять с тобой одно нехорошее дельце. А я — так, вчера приехал, дай, думаю, старого знакомого навещу. Могу и уйти, мне спину таким очкодралам подставлять не стрёмно.
— За базаром-то всё-таки следи, — сказал Арбуз другим тоном. — Очкодрала нашёл… Знаю я, когда и зачем ты приехал, Полкан. Ждал — придешь, не придёшь. Веришь — хотел, чтоб пришёл. А Брежнев твой с такой же Петровки, как я с отряда космонавтов. Разные у тебя с ним хозяева.
