— Это все, что он сказал.
— Знаю. Он и мне сказал то же самое после экскурсии на шо-Бостиановский «Норсендар», сегодня утром. Зато не сказал ничего о трех дуэлях, состоявшихся на прошлой неделе. Не между Дулу — Фазо ежедневно извещает меня о конфликтах между штатскими, которые ежедневно же и случаются, — а между офицерами. Понятно, что Найберг не хочет, чтобы я знал об этом. Марго Нг на экскурсию не пригласили, хотя Найберг был и с великим трудом ковылял за мной. Интересно, что еще скрывает Найберг?
Осри смущенно пожал плечами.
— Это вообще-то не секрет, но...
— Не говори ничего, если не чувствуешь себя вправе, — неожиданно сказал Брендон. — Но ты единственный, кому я могу задавать вопросы, не опасаясь вызвать политические отголоски. Никто не знает, что ты здесь, и никто не спросит, из какого источника я получил сведения.
— Я и сам толком не знаю, что хочу сказать. Найберг спрашивал, не доставляют ли мне неприятностей команды Кестлера, шо-Бостиана и Терона. Неприятностей они не доставляют, но ведут себя так... точно им скомандовали «боевая тревога», а отбой так и не объявили.
— И держатся обособленно.
— Да. Взять хотя бы эти их утренние тренировки.
— Ага. Я видел объявление: в пять утра, верно? Для средних и старших офицеров. В Фениксе-три-гамма. Никакой секретности вроде бы — или они установили контроль личности на входе и посторонних не пускают?
— Я там не был. Не стал бы вставать в четыре без крайней нужды, даже если владел бы уланшу второго уровня и прочим в том же роде. Говорят, они там еще и фехтуют.
— Фехтуют? — улыбнулся Брендон. — Вице-адмирал Нг на Минерве регулярно получала призы в этом виде спорта. А она там, случайно, не бывает?
— Нет. С «Грозного» туда никто не ходит. Они об этом даже не говорят. Ром-Санчес сказал, что группа с «Мбва Кали» и пары эсминцев попробовала было, но их там игнорировали, даже когда они совершали явные ошибки. Многие после этого бросили ходить, только некоторые еще держатся, чтобы показать, будто им все равно.
— Тебе не кажется, что это ребячество? Если бы из-за того не погибло два человека. А ведь мы будем зависеть друг от друга, когда Эсабиан начнет пускать в нас свои гиперснаряды у Пожирателя Солнц.
Мы?
Но Осри не стал уточнять.
— Как там Фиэрин? — спросил Брендон, собирая новую стопку бумаг. На руке у него блестело кольцо Верховной Фанессы.
— Взялась изучать навигацию. Говорит, это как музыка, которой она занималась в школе. Кажется, она уже несколько лет ведет дела своей семьи.
Брендон кивнул:
— А теперь решила поучиться кораблевождению? Вийя говорит, у них в семье все были пилотами.
— Фиэрин тоже так сказала. — Осри нелегко было совместить сложившееся у него представление о светских дамах с образом деловой женщины — особенно когда эта женщина так молода. За обедом они беседовали о выгодности снятия устаревшего научного оборудования со старых кораблей и замены его новым — и она разбиралась в этом лучше, чем он. — Ее брат тоже хотел стать пилотом.
— А кошмары ей по-прежнему снятся?
— Каждую ночь, но она не всегда просыпается.
Брендон побарабанил пальцами по столу.
— Хотел бы я сказать ей что-нибудь новое. А может быть, вскоре и скажу.
— Не вижу, чем доставленная ей информация может помочь ее брату.
— Ничем. Мы еще недостаточно много знаем. И кто-то уничтожил все дубликаты информации, которую Керульд пытался переслать на Арес.
Осри не сразу вспомнил, кто такой Керульд.
— Виновник не установлен?
— Нет. Я разослал курьеров в надежде перехватить какую-нибудь из копий, до которой фаги еще не добрались. Не знаю, успеют ли они сделать что-то, чтобы помочь Локри. День суда уже назначен, хотя вокат Иксван всеми силами пытался его оттянуть. Времени у нас в обрез. — Взгляд Брендона стал задумчивым. — А из того, что у нас уже есть, пользы не извлечешь — разве что это связано с чем-то еще.
— Неужели заговора против вашей семьи недостаточно? — Осри боролся с противоречивыми эмоциями.
— Оказывается, о нем знало весьма много народу. Недавно мне исповедался один человек — и выяснилось, что все вовлекаемые в заговор имели самые разные понятия о его целях. Тот человек, о котором я говорю, думал, что готовит демократическую революцию в одном плохо управляемом высокожительском Облаке. Из письма Тау явствует, что он думал, будто это всего лишь дворцовый переворот. Не знаю, какого мнения придерживалась Гештар аль-Гессинав, — возможно, такого же. — Брендон угрюмо улыбнулся. — Помнишь Деральце, моего верного телохранителя, который погиб, защищая меня?
— Еще бы.
— Но его последних слов ты не слышал, правда?
Осри покачал головой — он не любил вспоминать те жуткие дни начала войны.
— Меня удерживали поодаль.
— Перед смертью он заверил меня, что Маркхем ничего не знал о бомбе в Зале Слоновой Кости.
— Но ведь Маркхем давно уже умер... — Тут до Осри дошло. — Ты хочешь сказать, что Деральце об этом знал? И не сказал тебе?
— Только перед смертью. Не забывай, что я не видел его с того дня, как Маркхема выгнали. Он явился на Энкаинацию, зная о бомбе, а поскольку он не имел представления, что Маркхем убит, он должен был знать о ней больше года. — Брендон подошел к окну и выглянул наружу. — Быть может, он собирался убить меня, но передумал? Или его послал кто-то, желавший спасти меня и тем переиграть Барродаха? Если так, то кто это и зачем это ему было надо?
Осри помотал головой — она у него пошла кругом от таких новостей. Он видел, что Брендон неспокоен, напряжен. Осри редко видел его таким — даже в период бурных приключений, которые они пережили вместе.
— Я, пожалуй, пойду.
Брендон бросил рассеянный взгляд на хроно, махнул рукой в сторону внутренней двери, и Осри отправился восвояси.
* * *
Вийя проснулась от чьего-то прикосновения.
Комната, видная ей под странным углом, медленно вращалась.
Вийя напрягла больные глаза и убедилась, что в комнате с ней никого нет. Снова опустив веки, она сосредоточилась на уланшийском дыхании и села.
На этот раз она свалилась со стула на пол. С дрожью в мускулах она поднялась, поставила перевернутый стул и уселась. Хроно на пульте сказал ей, что она отключилась на семь часов. Трясущимися пальцами она закодировала свои находки, заперла их и с тошнотворным отвращением выкинула ампулу из-под мозгососа в ликвидатор.
Потом открыла дверь — и остановилась, увидев в общей комнате высокого, плечистого мужчину.
— Мандериан.
Не его ли прикосновение — умственное, не физическое — заставило ее очнуться? Она слишком устала, чтобы сердиться.
