— Дожили, нечего сказать. Чтобы Архона арестовывали, как первого встречного...
— То ли еще будет, — процедила сквозь зубы Гештар. Занять лучшее место было прямым оскорблением с его стороны — она имела преимущество, как член Малого Совета, и он это знал.
— Это и к тебе относится, ты, гадюка... — злобно прорычал Ториган.
— Заткнитесь, вы оба. — Тау стоял у стены, нажимая на клавиши пульта. Здесь глушители уже не действовали.
Пульт, перебрав каналы новостей, остановился на 25-м.
Гештар хотела уже сказать, что не желает ничего слышать об этом проклятом процессе, но слова застряли у нее в горле, когда она увидела на экране себя.
Себя в Зале Слоновой Кости.
Выходящую из него перед самым взрывом.
— Фиэрин! — произнес Тау так, словно выругался.
— Чип был у нее все это время! — провизжала Гештар. — Ты, слабоумный, сентиментальный кретин...
Шривашти злобно прищурился:
— Заткнись, пока я тебя не придушил.
— Нет! — завопил Ториган. — Нет, нет, нет!
Двое других обернулись к нему, и перед глазами у Гештар заплясали черные пятна: Ник Корморан с экрана излагал прерывающимся от волнения голосом подробности ее сделки с Эсабианом.
— Что такое? — вскричал Тау с искаженным от ярости лицом. — Ты продала Пожиратель Солнц Эсабиану? Ах ты, безмозглая, жадная стерва! Ты соображаешь, что сделала? Что он такое тебе пообещал?
И Тау с отвращением умолк.
— Фаги должны были уничтожить эту информацию, — прошептала Гештар.
— Это пакет Керульда, — сказал Тау, взяв себя в руки. — Кто-то нашел копию, до которой твои фаги еще не добрались, и препроводил ее на Арес... — Он принялся расхаживать по комнате.
— Теперь нам конец, — простонал Ториган, закрыв лицо руками. — Конец, конец, конец...
Гештар, поддавшись давно сдерживаемому желанию, подскочила к нему, отвела одну из его рук и с размаху залепила ему оплеуху.
— Держи себя в руках, — рявкнула она, с наслаждением видя слезы, выступившие у него на глазах. Она хотела ударить его снова, но он прикрылся. Тау хотя бы не трус, а этот...
Шривашти посмотрел на нее затравленно. Волосы упали ему на лоб.
— Нас привели сюда не ради защиты — это арест. Выводи нас отсюда, — приказал он Фелтону.
Тот поклонился, занавесив лицо длинными волосами, подошел к двери и постучал.
Дверь открылась, и в комнату заглянула десантница. Миг спустя она корчилась на полу, задыхаясь. Фелтон, наступив ей ногой на затылок, приблизился к другому человеку, выхватившему оружие.
Тот тоже неосторожно вдохнул и упал замертво, как и его напарница.
Тау и Гештар вышли в дверь разом. Ториган устремился за ними. Не успели они отойти далеко, как из ближнего коридора послышался топот. Миг спустя они оказались лицом к лицу с толпой поллои, вооруженных дубинками.
— Вот они! — закричала какая-то женщина. — Это изменница Гессинав!
— И убийца Ториган! — подхватил мужчина.
— Я требую... — начал Штулафи, но закончить не успел.
Тау и Гештар толкнули его прямо в толпу, которая накинулась на него, изрыгая брань, а сами бросились в противоположную сторону. Никто за ними не погнался, но жуткие, мокрые удары и душераздирающие вопли еще долго преследовали их.
Крики и вопли доносились отовсюду, и беглецы каждый раз заглядывали за угол, чтобы избежать столкновений. Наконец они вышли на открытую площадь, где, как ни странно, никого не было.
Судебная палата располагалась близ южного полюса, где был гражданский порт. За площадью находилась станция лифтов.
Тау откинул со лба волосы дрожащей рукой.
— Эти подонки знают, где мы живем, и первым делом отправятся туда. Надо добраться до моего челнока — он на девятом причале.
— Быстрее всего через ось вращения, — сказала Гештар. — Транстуб идет кружным путем, и там полно поллои.
На бегу Гештар услышала слабый шум, как будто от ветра.
— Чтоб тебе, — буркнул Тау, посмотрев вверх.
Гештар с напрягшейся шеей тоже посмотрела — но это был всего лишь нуллер в своем пузыре.
— Жаль, бластера нет, — бросил Тау. Они ввалились в лифт. — А у тебя, Фелтон?
Тот покачал головой, показав ладони. Гештар знала, что его оружие предназначается только для ближнего боя — так предписывал строгий кодекс ульшенов.
— Это всего лишь выживший из ума старый нуллер, — сказала она, поворачиваясь к мужчинам боком и включая свой босуэлл. — От него нам не будет вреда.
— Даже старый скорпион способен ужалить, — мрачно заметил Тау.
Все трое перевели дух, когда лифт пошел вверх по своей кривой траектории. Когда они вышли, на платформе никого не было. Они торопливо прицепили к ногам липкие подошвы — сила тяжести здесь была минимальная. Появился, крутясь колесом, пузырь нуллера, и у Гештар свело желудок — она не переносила невесомости.
— Хо! — крикнул нуллер. — Пауки бегут, а мухи нападают.
— Если он подойдет близко, Фелтон, убей его, — холодно распорядился Тау, запрокинув голову.
— Ты уже пробовал — в Зале Слоновой Кости, — сказал Тате Кага. — Я присутствовал при самом большом твоем преступлении и буду присутствовать при наказании.
Нуллер улетел прочь, оставляя за собой смех и горячий ветер.
«Еще один свидетель», — с отвращением подумала Гештар. С чего ей показалось, будто Тау — надежный союзник? Он так же бестолков, как Й'Талоб.
— Он скажет им, где мы, — сквозь зубы прошипел Тау.
— Но они сюда нескоро доберутся — тем более если застопорить лифты, — сказала Гештар. Сейчас не время было сводить счеты.
Тау и Фелтон занялись пультами двух лифтов, а Гештар активировала босуэлл и тут же получила ответ.
(В чем дело?)
Гештар улыбнулась, упиваясь ненавистью, которую Аррет бан-Мандиз даже не пыталась скрыть. Мандиз, гностор эйлологии, уважаемый член Совета Служителей, была лишь одной из многих, чья слабость и сентиментальность делает их легкой добычей для людей с сильной волей.
Мандиз ненавидела ее, но поневоле подчинялась ее приказам.
(Нас преследует толпа. Займитесь ею), — распорядилась Гештар. — (Натравите ее на рифтеров).
(Это не просто толпа, а разъяренная масса), — ответила Аррет. — (Она неконтролируема. Если попытаться направить ее в другую сторону, возникнет опасность открытого бунта).
(Мне плевать, если эта поганая станция сгорит или захлебнется вакуумом, — лишь бы я добралась туда, куда мне нужно. Но если мне это не удастся...)
