Целовался Эрик превосходно. Но одними поцелуями себя не восстановишь, отдых все равно нужен, а сразу падать в объятия мужчины… Нет, надо подождать, ничего ему не будет. И у меня аппетит станет серьезнее. И вот тогда я его – ух! Не аппетит, разумеется – Эрика!
Об этом как раз я думала, когда беся все же вполз на меня, обхватил руками за шею и зашептал на ухо, что все мужики козлы и не стоит им доверять. Такой поворот выбил меня из колеи, заставив округлить глаза и уставиться на искусителя.
– Ты, наоборот, должен меня к греху подталкивать, – удивилась я, когда мы добрались до дома, Эрик еще раз поцеловал меня, попросил не слишком нервничать и пообещал открутить голову тому, кто замыслил меня обидеть.
– Я и подталкиваю, – проворчал беся. – Но не швырять ведь! К тому же к ангелу! Это же нонсенс! Просто нонсенс!
– Ишь, какими ты словами изъясняться стал, – хмыкнула я, поднимаясь по лестнице к двери квартиры тетушки Сарабунды.
Беся тут же насупился, а я еще взяла и подлила масла в огонь:
– Вот возьму и выйду за него замуж!
– А что, таки тебе уже предлагали? – вдруг раздался голос Циры из окна.
Я закатила глаза. Господи, тут хоть что-то могут не услышать?
Беся тихонько захихикал.
– Адочка, послушай меня, – снова продолжила Цира. – Не стоит ждать, когда предложат. Это же мужчины, ты же успеешь постареть! Сразу соглашайся, а там посмотришь!
– Как скажете, – вздохнула я, входя в дом.
Увы, сегодня мне уже замуж не хотелось, а вот поесть, поспать и… поспать и поесть – да.
Беся, словно прочитав мои мысли, довольно хрюкнул на ухо, крепче обнял и запел какую-то песенку.
Я подумала и начала подпевать. Тетушка Сарабанда посмотрела на нас обоих, покачала головой и… запела третьей.
Глава 13. Ада берет полицию
Утро началось задорно.
Тетушка Сарабунда бегала по квартире с мухобойкой и вопила, что будет жестоко убивать, если эта сволочь еще раз окажется у нее в квартире. Когда через меня бодро перепрыгнули, а кто-то отчаянно заверещал, стало ясно, что встать придется на час раньше.
Именованная «этой сволочью» неопознанная живность залетела ко мне под одеяло и замерла, прикидываясь ветошью. Я охнула от неожиданности и тут же откинула одеяло.
Возле моих ступней комочком свернулся маленький… птеродактиль. Миленький такой, оранжевый, прямо спелый апельсинчик. И глаза-бусинки темненькие, умненькие, а зубки остренькие, страшненькие и… а-а-а-а, мамочки!
Я уже почти было слетела с кровати, но тетушка Сарабунда оперативно ухватила птеродактиля за шиворот, а меня за щиколотку.
– Стоять, – деловито провозгласила она. – А то надумали разбегаться!
Я глянула на нее через плечо.
– А оно опасно? – уточнила хриплым спросонья голосом.
– Дядюка на людей не нападает, – фыркнула тетушка Сарабунда. – Она вообще прелесть, если только не пытается мстить плотоядням.
Дядюка посмотрела на меня большими печальными глазами и тяжко вздохнула. Она так и висела, удерживаемая сильной рукой тетушки Сарабунды.
– А по зубам не скажешь, – заметила я.
– А кому сейчас легко? – не смутилась она. – Эти паршивцы в горшках принялись задирать птичку. Дядюки вообще-то очень ничего такие зверушки. Правда, когда залетают в дом, часто делают лужи.
«Птичка» возмущенно посмотрела на тетушку Сарабунду и гневно клацнула пастью.
– Ути, моя маленькая, – умилилась та. – Ну прям о-о-очень ничего зверушки, я говорю. Надо будет с собой в трамвай брать. Тогда сразу место станут уступать. А то молодежь совсем распустилась. Кстати… – На меня тут же метнули цепкий и очень внимательный взгляд. – А что это ты, голая и воодушевленная, тут лежишь? Собирайся, нам пора в полицию.
Позу пришлось сменить, правда, от воодушевления я бы не отказалась.
– В полицию? – осторожно уточнила я.
– Таки да, бери телефон, звони этому своему начальству и отпрашивайся. То, что ты мне вчера рассказала, нельзя оставлять запросто так. Все-таки рухнувшие такие же члены общества, как и все остальные.
– Ну, раз члены, – пробормотала я и потянулась за телефоном.
Ибо да. Спорить с тетушкой Сарабундой – это… Да я лучше останусь наедине с Фейросом в закрытом кабинете, чем буду с ней спорить!
Дозвониться удалось только до Диаса. Вкратце изложила ситуацию, шеф явно обеспокоился, уточнил у меня некоторые детали, отпустил на утро и даже подсказал, к кому лучше пойти с таким делом.
Мысленно возблагодарив бога и всех остальных, кто мог заправлять Нижним миром, что попала именно на Диаса, я отцепила бесю от печальной дядюки, которая никак не хотела улетать, и поплелась в ванную.
Собиралась быстро, на еду настроения не было. Мою порцию скормили дядюке, которая все норовила плюнуть косточками от вишен в стоявших на подоконнике плотоядней. Те не унывали и прицельно вели обстрел семенами. В итоге все получили по шапке от тетушки Сарабунды и мигом успокоились.
– А мы ее так и оставим? – тихо спросила я, глядя на развалившуюся на столе дядюку, которая, подставив брюшко солнцу, принимала порцию витамина Д.
– Птичку… жалко, – вздохнула тетушка Сарабунда, поправляя элегантную сиреневую шляпку. – Пусть поживет немного, потом решим.
Мне оставалось только поражаться, как с таким характером тетушки в нашем доме не живет все зверье Одассоса.
«Ну, ты тоже ведь живешь», – заметил голос разума.
«Но она же не зверье!» – возмутилась воспитанность.
В силу собственной задумчивости я так и не заняла стороны ни одной из них, потому что думать с утра – это всегда такое страдание.
Стоило оказаться во дворе, как появился Меф и любезно предложил подкинуть нас к участку. Что там ни говори, а обходительным он быть умеет. Правда, от меня не укрылось, что сосед странно молчалив и погружен в себя. Да и странное какое-то ощущение, словно… нервничает. Что само по себе было необычно. Но лезть с расспросами я не собиралась. В крайнем случае можно будет потом и во дворе поболтать.
Участок… Ну, участок как участок. Ничего сверхъестественного. Разве что здание выкрашено в яблочно-зеленый цвет. От этого все никак не получалось настроиться на серьезный разговор.
Специалист, которого мне посоветовал Диас, встретил нас в вестибюле. Страшно серьезен, страшно очарователен и неожиданно молод. Почему-то, слушая начальника, я представила весьма солидного мужчину этак лет за сорок. Но тут хорошо, если двадцать пять.
Он представился как лейтенант Правдоруб и провел нас в свой кабинет. Чистенький такой, приличный и очень аскетичного вида. Как и его хозяин.
Лейтенант предложил нам сесть, тут же изъял из ящика стола толстый журнал и методично начал вносить мои данные. При этом я не сразу сообразила, что листы журнала – гладкие тонкие сенсорные прямоугольники. Правдоруб вводил информацию легким касанием пальцев и выглядел страшно серьезным.
