– Ага, но это неважно. Когда-нибудь мы все равно встретимся, так или иначе.
Джулия садится на пол, начинает расшнуровывать кроссовки и параллельно мучительно размышляет. Если Селена действительно с Крисом, тогда она нашла бы способ выбраться на субботнюю вечеринку, чтобы проследить, не подцепит ли он там другую девицу. Если прошлой ночью Селена сбегала на свидание, остальные должны были бы проснуться. Если Селена встречалась с Крисом, она бы не вернулась первая из душа, ей потребовалось бы больше времени, чтобы смыть его запах, ароматы ночной травы, чувство вины. Если бы Селена встречалась с парнем, это было бы видно, этого не скроешь, как не скроешь засосы на шее. Если бы Селена влипла в такую историю, ее бы распирало, она томилась бы, ей нужно было бы поговорить, как-то обсудить это все…
– Лени.
– Ммм?
Безмятежный взгляд.
– Нет, ничего.
Селена кивает и спокойно продолжает расчесываться.
Вся эта история с клятвой изначально была идеей Селены. Если она не собиралась сама держать слово, могла ведь просто промолчать. Но и поиски ключа, и ночные вылазки – это тоже она придумала…
На шнурке узелок. Попробовать ногтями.
Она чувствует взгляд Селены, слышит, как та умолкла. Потом короткий вдох – Селена вроде бы намеревается что-то сказать.
Джулия не поднимает головы. Она с остервенением дергает узелок, пока ноготь не начинает расслаиваться.
Пауза. И вновь шорох расчески и мурлыканье Селены.
Да хрень это все. Если бы парни из Колма гуляли по ночам, об этом все давно знали бы. Но если это не они, то тогда с кем встречалась Селена, если только Джемма не выдумала всю историю…
– Вот она, эта песня! – Холли влетает в комнату, благоухая клубникой, в руках скомканная физкультурная форма, на голове тюрбан, как полосатый конус мороженого. – Что это за песня? Та, что ты поешь?
Но никто так и не может вспомнить.
Когда они сидят над уроками, Джулия получает сообщение от Финна. Увидимся сб веч? У меня есть сюрприз.
– Отключить телефоны, – командует староста, не поднимая головы от учебников. В общей гостиной сумрачно и пыльно, электрические лампы не в силах победить мглу.
– Прости, забыла. – Джулия прячет телефон под учебник математики и набирает вслепую: В сб нет. И добавляет: Завтра после шк? Тоже есть кое-ч.
Отключает звук в телефоне, сует его в карман и делает вид, что страшно увлечена математикой. Меньше чем через минуту у бедра жужжит. Поле, 16:15?
Мысль о том, чтобы встретиться с Финном за “Кортом”, вызывает у Джулии странное волнение, но это совсем уж глупо. Увидимся, отвечает она и выключает телефон. Селена, сидящая напротив, решает квадратные уравнения в мерном механическом ритме. Почувствовав взгляд Джулии, поднимает голову.
Не отдавая себе отчета, Джулия кивком указывает наверх, на лампу на потолке. Селена изумленно морщит лоб: зачем? Джулия, одними губами: давай.
Пальцы Селены крепко сжимают карандаш. Лампа ярко вспыхивает, гостиная оживает, обретает объем и цвет. Девочки радостно вскидывают головы, но нет, все уже кончилось; свет тускнеет, лица вновь тонут в сумраке.
Селена улыбается Джулии, словно вручила ей милый маленький подарок. Джулия улыбается в ответ. На душе должно бы полегчать, и так оно и есть, но почему-то не так сильно, как хотелось бы.
Когда назавтра они перебираются через ограду Поля, Далеки уже устроились на бетонных плитах и демонстративно повизгивают, привлекая внимание кучки парней из Колма, которые, примостившись на ржавых железяках, подкалывают друг друга, привлекая внимание Далеков. Финн сидит в сторонке, на другой куче плит, разрисовывает свою кроссовку. День пасмурный, сыро и холодно; на фоне затянутого тучами неба его волосы выделяются настолько ярко, что, кажется, в них можно погреть руки. Джулия не ожидала, что будет так ему рада.
– Я сейчас, – бросает она остальным и спешит в сторонку. Так странно стремиться прочь от подруг, которые внезапно кажутся приставучими, к Финну, где легко и безопасно.
– Будь осторожна, – говорит ей вслед Холли. Джулия закатывает глаза, не оборачиваясь. Чувствует, как Холли провожает ее взглядом.
– Привет. – Она подсаживается к Финну.
Лицо его радостно светится. Он прекращает рисовать и выпрямляется.
– Привет. А чего ты не придешь в субботу?
– Да всякая семейная хрень.
Среди Далеков оживление – идиотские смешки, подмигивания и прочая суета. Джулия машет им и посылает воздушный поцелуй.
– Надо же. – Финн сует фломастер в карман джинсов. – Не любят они тебя, а?
– Нисколечко. Но поскольку я их тоже не люблю, то все в порядке. Так что ты мне хотел показать?
– Ты первая.
Джулия ждала этого момента несколько недель. Она протягивает ему телефон и победно улыбается:
– Та-дам!
На фото она стоит на газоне и, кстати, очень рискует, потому что в любой момент кто-нибудь из монахинь может выглянуть в окно своей спальни и застукать ее, но Джулия чувствовала тогда прилив отчаянной храбрости. Дакфейс, одна рука на кокетливо отставленном бедре, другая изящным жестом указывает на часы на башне. Ровно полночь.
(– Ты уверена? – спросила тогда Холли.
– Да, черт возьми. – Джулия проверила, вошли ли часы в кадр. – А что такого?
– Он ведь узнает, что мы сбегаем по ночам из школы, вот что такого.
Позади Холли торчали головы Селены и Бекки, которые, бледные от волнения, дожидались их под деревьями.
– Мы вроде не договаривались, что не будем доверять парням, – возразила Джулия. – Мы только решили, что не будем путаться с ними.
– Да, но мы и не договаривались, что будем трепаться обо всем первому встречному, с которым просто весело тусоваться.
– Финн нас не заложит, – пообещала Джулия. – Слово даю.
Холли пожала плечами. Джулия приняла позу, выставила руку, указывая на часы, и скомандовала:
– Валяй.
Вспышка блеснула, подобно молнии, кроны деревьев вспыхнули белыми контурами в глазах, и Джулия с Холли помчались в укрытие, пригибаясь и давясь смехом.)
– А теперь я получу свою десятку, – объявляет Джулия, – и извинения. Можешь начинать пресмыкаться.
– Справедливо, – вздыхает Финн. – Хочешь, чтобы я опустился на колени?
– Соблазнительно, конечно, но нет. Достаточно искренних извинений.
Финн прижимает ладонь к сердцу:
– Прошу прощения за то, что посмел сказать, будто ты можешь испугаться хоть чего-нибудь в этом мире. Ты бесстрашный супергерой, который может запросто надрать мне задницу, или задницу самому Росомахе, или задницу бешеной горилле.
