– Да, я такая, – удовлетворенно улыбается Джулия. – Ты помилован. Это было великолепно.
– Хорошая фотка. – Финн разглядывает изображение. – Кто снимал? Твоя подружка, да?
– Призрак монашки. Я же сказала, я вообще безбашенная. – Джулия отбирает телефон. – Гони десятку.
– Придержи коней. – Финн достает свой телефон. – У меня тоже есть для тебя сюрприз, забыла?
Если это фото его члена, думает Джулия, убью козла.
– Давай, сделай мой день, – говорит она вслух.
Он вручает ей телефон с такой неподдельной лукавой детской улыбкой, что Джулия чувствует одновременно и облегчение, и смущение, и тепло на душе. Хочется прикоснуться к нему – игриво толкнуть бедром или обхватить за шею, что-нибудь эдакое дружеское, чтобы как-то извиниться за то, что в очередной раз подумала о нем дурно.
Финн кивает на экран:
– У дураков, как известно, мысли сходятся.
Он стоит на том же газоне, почти на том же самом месте. Рыжие волосы скрыты под черным капюшоном худи – он поступил умнее, чем она, – и одна рука, в точности как у нее, указывает на часы. Полночь.
Сначала Джулия негодует: на нашем месте, ночью это наше место, неужели даже ночью нам нельзя… А потом соображает.
– Ну что, будешь требовать свою десятку? – Финн радостно улыбается, как лабрадор, притащивший хозяину какую-то гадость и ждущий ласки и одобрения. – Или ничья?
– Как ты выбрался из школы? – интересуется Джулия.
Финн не замечает, что тон изменился, он в упоении от своего большого сюрприза.
– Секрет фирмы.
– Клево. – Джулия берет себя в руки. Огромные восхищенные глаза устремлены только на Финна. – Я и не подозревала, что вы, ребята, на такое способны.
А вот сейчас она не промахнулась. Он гордится собой, страшно доволен, что такой крутой, и хочет поразить ее еще больше.
– Я взломал сигнализацию на пожарном выходе. Нашел в Сети инструкцию. Справился за пять минут. Снаружи открыть, конечно, невозможно, но я подставил деревяшку, чтобы придержать дверь, пока я гуляю.
– Ох, ничего ж себе. – Джулия прижимает ладонь ко рту. – Если б кто-то случайно шел мимо, ты бы влип по уши. Выперли бы из школы.
Финн пожимает плечами, типа ему пофиг, сует руки в карманы, чуть откинувшись назад:
– Оно того стоило.
– Когда ты это устроил? Мы могли столкнуться в парке, – хихикает она.
– Давно уже. Через пару недель после дискотеки.
У Криса было достаточно времени, чтобы назначить свидание Селене, хоть дюжину свиданий. Если он знал.
– Один? Это что, селфи? Черт возьми, и не испугался монашки, а?
– Живых монахинь – о да, до жути боялся нарваться. Мертвых – не-а.
Джулия хохочет на пару с ним:
– Так ты что, действительно один ходил? Серьезно?
– Взял с собой пару ребят, чтобы повеселее было. Но мог бы и один. – Финн подвигает ногу и принимается внимательно разглядывать, что он там намалевал на кроссовке, как будто это нечто поразительно интересное. – Так что, – бормочет он, – учитывая, что мы оба можем вырваться на свободу и оба не из пугливых… Не хочешь встретиться, ночью? Просто потусить. Выследить призрак монашки и все такое.
На этот раз Джулия не подхватывает его смех. На безопасном расстоянии от них, среди одуванчиков и крестовника, которые в этом году разрослись еще пышнее, Селена с Холли и Беккой слушают что-то с айпода Бекки; Селена и Холли сидят рука об руку, склонившись к одному наушнику, смеются, волосы перепутываются, лезут в лицо, и все выглядит, как прежде, когда все было просто и понятно. Джулия готова взорваться от напряжения. В любую секунду может появиться кто-нибудь из дружков Финна, начать приматываться, и к тому моменту ей нужно знать правду. Если Джемма не соврала, но только если, Джулии нужно время – все выходные, наверное, – чтобы решить, как поступить.
– Ты же дружишь с Крисом Харпером, – говорит она. – Верно?
– Да, – хмурится Финн. Он протягивает руку за своим телефоном, кладет его в карман. – И что?
– А он в курсе, что ты взломал сигнализацию?
Губы саркастически кривятся:
– Разумеется. Это вообще была его идея. И фоткал тоже он.
Джемма не соврала.
– И если ты с самого начала хотела именно его подцепить, так бы и сказала. – Финн решил, что его разводят как лоха.
– Вовсе нет, – возражает Джулия.
– Блин, я должен был догадаться.
– Если бы твой Крис исчез с лица земли в облаке мерзкого зловонного дыма, я была бы счастлива. Поверь.
– Да ладно, рассказывай. – Финн побледнел, а вот глаза потемнели, на скулах красные пятна. Будь она парнем, он точно поколотил бы ее. Но поскольку она все-таки девчонка, он лишь беспомощно злится. – Ты та еще штучка, в курсе?
Джулия понимает, что если она не исправит все прямо сейчас, то другого шанса не будет и он никогда не простит ее. И если они встретятся случайно на улице, когда обоим будет лет по сорок, лицо Финна точно так же вспыхнет от ярости и он пройдет мимо не обернувшись.
А в голове не так уж много места для пространных размышлений. Другая новость расползается по мозгу, ослепляя, отодвигая Финна на самый край сознания.
– Думай что хочешь, – говорит она. – Мне пора. – И сползает с бетонных блоков, и идет к своим, чувствуя, как иголки взглядов Далеков колют ее спину, и жалеет, что она не мужчина, чтобы Финн мог просто врезать ей и покончить с этим, а потом она отыскала бы Криса Харпера и расквасила ему рожу.
Холли встречается взглядом с Джулией, но то, что она видит, то ли останавливает, то ли успокаивает ее, то ли то и другое сразу. Бекка начинает было расспрашивать о чем-то, но Селена касается ее руки, и обе возвращаются к айподу. Там продолжается игра: оранжевые дротики летят по экрану, белые шары медленно взрываются, обрывки беззвучно планируют вниз. Джулия сидит в лопухах и наблюдает, как Финн уходит.
21
Мы с Конвей не говорили о Холли. Держали ее имя между нами, как каплю нитроглицерина, и не смотрели друг на друга, делая то, что нужно было сделать: проводили Элисон к мисс Арнольд, попросили присмотреть за девочкой до завтра. Забрали у нее ключи от ящика для забытых вещей и выяснили, как долго вещи хранятся там, прежде чем их выбросят. Дешевые штучки в конце семестра отдавали в благотворительные организации, а вот ценное – МР3-плееры, телефоны – хранили неопределенное время.
В школе уже приглушили свет на ночь.
– Ты чего? – спросила Конвей, когда я дернулся от скрипа половицы.
– Ничего. – Недостаточно, пришлось уточнить: – Немного нервничаю.
– Почему?
