И все. Больше никаких идей. Ни единого подозреваемого и ни малейшего представления, почему Кристофер вообще оказался на территории Святой Килды. А потом все сошло на нет – все меньше времени, все меньше людей. Никто не заявил бы этого прямо, все-таки жертвой был подросток, но на практике дело закрыли. К настоящему моменту все документы хранятся в архивах отдела убийств. Рано или поздно до начальства дойдут какие-нибудь скандальные намеки из прессы, дело откопают и подбросят нам, в бар “Последний шанс”.
Холли пригладила лацкан.
– Вы ведь знаете про Криса Харпера, да?
– Да, – кивнул я. – Ты тогда уже училась в Святой Килде?
– Ага. Я там с первого года. А сейчас уже на четвертом.
И опять замолчала, вынуждая меня делать очередной шаг. Один неверный вопрос – и она уйдет, разочарованная во мне: слишком старый, очередной бесполезный взрослый, который не в состоянии ничего понять. Я осторожно прощупал почву:
– Ты живешь в пансионе?
– Да, последние два года. Но только с понедельника по пятницу. На выходные уезжаю домой.
В какой же день это произошло, не помню.
– Ты была в школе в ту ночь, когда это случилось?
– В ночь, когда убили Криса.
Короткая вспышка раздражения. Папина дочка: не выносит, когда ходят вокруг да около, – во всяком случае, когда это делают другие.
– В ночь, когда убили Криса, – согласился я. – Ты была там?
– Там я, естественно, не была. Но в школе – да.
– Ты что-то видела? Или слышала?
Вновь раздраженно, на этот раз куда более выразительно:
– Меня об этом уже спрашивали. Следователи. Они допросили нас, не знаю, тысячу раз, не меньше.
– Но с тех пор ты могла что-то припомнить, – примирительно сказал я. – Или передумать насчет того, о чем следует промолчать.
– Я не дура. И в курсе про все ваши штуки. Забыли? – Она уже готова была развернуться к двери.
Сменим тактику.
– Ты была знакома с Крисом?
Холли успокоилась.
– Постольку-поскольку. Наши школы сотрудничают, поневоле познакомишься. Мы не дружили, ничего такого, просто наши компании зависали вместе пару раз.
– Что он был за человек?
Пожимает плечами:
– Парень как парень.
– Он тебе нравился?
Вновь движение плечами:
– Нормальный.
Дело в том, что я немного знаю папочку Холли. Фрэнк Мэкки работает под прикрытием. Столкнешься с ним нос к носу – он увильнет; зайдешь сбоку – ринется в лоб. Я сказал:
– Ты пришла, потому что хотела мне что-то сообщить. Я не намерен играть в угадайку, в которой все равно не смогу победить. Если ты не уверена, что готова говорить, уходи и возвращайся, когда надумаешь. Если все же готова, выкладывай.
Холли явно понравился такой подход. Она едва не улыбнулась в ответ, но просто кивнула.
– Есть такая доска, – сказала она. – У нас в школе. Доска объявлений. На верхнем этаже, напротив художественной мастерской. Ее называют Тайное Место. Если у тебя есть тайна, ну, там, ненавидишь своих родителей, например, или тебе нравится какой-нибудь парень, можешь написать про это на бумажке и прикрепить туда.
Спрашивать зачем, видимо, бессмысленно. Девочки-подростки – понять невозможно. У меня есть сестры. Я давно отучился задавать лишние вопросы.
– Вчера вечером мы с девчонками занимались в мастерской – работали над проектом. Я забыла там наверху свой телефон, но вспомнила про него только после отбоя, поэтому вчера за ним не вернулась. И пошла туда сегодня с утра пораньше, еще до завтрака.
Слишком гладко излагает – не моргнув глазом, ни тени нерешительности. Будь это другая девчонка, я бы сразу сказал, что все это чушь собачья. Но Холли существо опытное, да к тому же у нее такой папаша – с него станется снимать показания всякий раз, стоит ей опоздать вечером домой.
– Я глянула на доску, – продолжала Холли. Наклонилась к своему рюкзаку, открыла. – Просто по пути к мастерской.
Вот оно: рука замерла над зеленой папкой. Она помедлила, не глядя на меня. Волосы, связанные в хвост, упали, скрывая профиль. Занервничала наконец-то. Не такие уж мы холодные и невозмутимые, оказывается. Потом она выпрямилась и вновь встретилась со мной взглядом, лицо опять непроницаемое. Вытянула руку, вручая мне зеленую папку. И отдернула, едва я коснулся ее, так стремительно, что я едва не выронил.
– Вот это было на доске.
На папке надпись: “Холли Мэкки, 4Л, Обществоведение”. Внутри – прозрачный пластиковый конверт. В нем – канцелярская кнопка, свалившаяся в самый угол, и фотография.
Его я узнал гораздо быстрее, чем саму Холли. Это лицо неделями не сходило с первых полос всех изданий и с телевизионных экранов, красовалось во всех полицейских сводках.
Снимок, правда, другой. Парня застигли в момент, когда он обернулся, глядя через плечо. Слегка размытый фон – желтые осенние листья. Весело смеется. Симпатичный. Блестящие каштановые волосы, зачесанные, как у поп-музыканта, но густые, изогнутые книзу брови, делали его похожим на забавного щенка. Кожа чистая, щеки румяные; всего несколько веснушек на скулах, и только. Подбородок, который вполне мог с годами стать мужественным, если бы ему дали время. Широкая улыбка, от которой разбегаются мелкие морщинки вокруг глаз и носа. Немножко нахальный, немножко милый. Юный и все прочее, что всплывает в сознании, когда вы слышите слово “юный”. Летняя влюбленность, герой для младшего брата, пушечное мясо.
А прямо на его голубой футболке, чуть ниже лица, наклеены буквы, вырезанные из книжки, – прилеплены с большими промежутками, как в записках о выкупе. Краешки аккуратные, вырезано тщательно.
Я знаю, кто его убил.
Холли молча смотрела на меня.
Я перевернул конверт. Обычная белая карточка, такую можно купить где угодно, чтобы напечатать свою фотографию, например. Никаких других подписей, ничего.
– Ты это трогала руками? – спросил я.
Выразительно закаченные к потолку глаза.
– Разумеется, нет. Я вернулась в мастерскую, нашла это, – она показала на конверт, – и деревянный ножик. Подцепила ножом кнопку, вытащила, а записку подхватила в конверт.
– Отличная работа. А что потом?
– Спрятала под блузку, а у себя в комнате сунула в папку. Потом сказалась больной и улеглась обратно в кровать. Пришла медсестра, я наплела ей чего-то, а потом смылась потихоньку из школы и явилась сюда.
– Почему?
Холли возмущенно вытаращила глаза:
– Потому что я думала, что вы, парни, захотите это узнать. Если вам пофиг, я просто выкину все это к черту и вернусь в школу, пока там не обнаружили, что я сбежала.
