– Серьезно?
– Нет, блин, шутки у меня такие. Конечно, серьезно.
Закатный свет вдруг становится гнетущим.
– Но ведь… – озадаченно произносит Бекка, – вы ведь даже толком не знакомы.
Джулия вскидывает голову и смотрит на нее оскалившись, как будто вот-вот набросится, но Холли вдруг начинает смеяться. Через секунду к ней присоединяется Селена, и наконец Джулия с хохотом опускает голову обратно на траву.
– Что? – озадаченно спрашивает Бекка, но их уже не остановить, вся троица бешено хохочет.
– Да ты так это сказала! И лицо такое! – сквозь смех отвечает Холли. – “Вы же не были друг другу представлены, милочка, отчего бы, ради всего святого, юный джентльмен стал делиться с вами изображением своего дружка?”
Услышав карикатурный британский акцент, Бекка краснеет и начинает хихикать.
– Ведь вы, кажется, даже не пили… чай с… с… огуречными сэндвичами! – восторженно завывает Джулия.
– А хрен, как известно, можно подавать только после сэндвичей, – всхлипывая, с трудом выдавливает Холли.
– О господи, – вздыхает Джулия, вытирая глаза, когда смех наконец стихает. – Бекси, детка, что бы мы без тебя делали.
– Не так уж это смешно, – говорит, улыбаясь, все еще пунцовая и отчасти смущенная Бекка.
– Наверное, – легко соглашается Джулия. – Но дело не в этом.
Она приподнимается на локте и роется в кармане в поисках телефона.
– Дай посмотреть. – Холли садится и подползает поближе к Джулии.
– Я хочу удалить.
– Вот и давай сначала поглядим.
– Ты извращенка.
– Я тоже! – радостно добавляет Селена. – Если ты будешь психологически травмирована на всю жизнь, мы тоже хотим поучаствовать.
– Да господи, что вы как педики, – говорит Джулия. – Это картинка с членом, а не упражнение для тимбилдинга.
И все же начинает искать фотографию.
– Бекс, – зовет Холли, – ты идешь?
– Фу, нет! – Бекка отворачивается, чтоб не увидеть даже краешком глаза.
– О, вот оно. – Джулия нажимает “открыть”.
Холли и Селена наклоняются поближе. Джулия притворяется, что смотрит, но на самом деле ее взгляд устремлен куда-то мимо телефона, в окружающие поляну тени. Селена чувствует, как ее спина напрягается, и приникает теснее к подруге.
Они не хихикают и не визжат, как в тот раз, когда решили посмотреть кое-что в Сети. Там все было какое-то пластиковое, ненатуральное, как Барби, представить невозможно, чтоб к такой штуке с другого конца крепился нормальный живой парень. Этот был совсем другой – меньше, нагло торчащий, как толстый средний палец, грозящий им откуда-то из гущи темных курчавых волос. Они почти чувствовали его запах.
– Если бы у меня была такая фигулька, – спокойно говорит Холли, – я бы не стала ее лишний раз демонстрировать.
Джулия даже не поднимает глаз.
– Напиши ему, – предлагает Селена. – Типа “извини, не вижу, чего там, слишком маленькая картинка”.
– И получить в ответ крупный план? Ага, спасибо. – Но все же Джулия усмехается.
– Подходи, Бекс, – зовет подругу Холли. – Никакой опасности, разве что у тебя при себе микроскоп.
Бекка улыбается, наклоняет голову и отрицательно мотает, и все это одновременно. Колкая трава приминается у нее под ногами.
– Ну, – перебивает их Джулия, – если вы, извращенки, уже насмотрелись на мини-член… – Она выразительно, с размаху, нажимает “удалить” и машет телефону пальчиками: – Пока-пока.
Короткий писк, и картинка исчезает. Джулия убирает телефон в карман и снова ложится. Холли и Селена возвращаются на свои места, думают, что бы сказать, и ничего не придумывают. Луна становится ярче, а небо темнее.
Через какое-то время Холли нарушает повисшую на полянке тишину:
– А знаете, где Клиона? В библиотеке, ищет, откуда бы спереть сонет, которого Смайт не знает.
– Спалится, – убежденно говорит Бекка.
– Как обычно, – поддерживает ее Селена. – Не проще самой написать?
– Ну, типа да, – соглашается Холли. – Она вечно тратит кучу сил, чтобы чего-то не делать, хотя гораздо проще было бы тупо сделать, и все.
Они оставляют паузу для Джулии. Но та молчит, и пауза затягивается. А потом и весь разговор затягивает в эту паузу, и он растворяется.
А вот фотография никуда не делась. Ее едва уловимый противный запах висит в воздухе. Бекка дышит неглубоко, ртом, и запах как будто покрывает ее язык мерзкой пленкой.
Неожиданно Джулия спрашивает, уставившись в акварельное небо:
– Почему парни считают меня шлюхой? – И опять начинает краснеть.
– Никакая ты не шлюха, – успокаивает ее Селена.
– Ну, блин, я-то знаю. Они-то почему ведут себя так, словно я потаскуха?
– Да потому что им бы этого очень хотелось, – говорит Холли.
– Им этого от каждой хочется. Но вам фотографии членов не присылают.
– Это ведь недавно началось, – ежится Бекка.
– С тех пор как я целовалась с Джеймсом Гилленом?
– Да нет. Мало ли кто с кем целуется, все так делают, и всем пофиг. Еще раньше, когда ты начала тусоваться с Финном и Крисом и всей этой компанией. Шутишь с ними, говоришь всякое такое…
Она замолкает. Джулия смотрит на нее с удивлением:
– Что за хрень ты несешь?
Но Холли и Селена кивают: до них тоже наконец доходит, и все становится на свои места.
– Вот, – подчеркивает Селена. – Вот именно такое ты и говоришь.
– То есть они, типа, хотят, чтоб я была жеманной лицемерной стервой, как Хеффернан, которая разрешает Брайану Хайнсу трахнуть себя пальцами на Хеллоуин, потому что у него есть выпивка, но вся прям в обморок падает от ужаса, если кто пошутит похабно? И типа тогда они меня будут уважать?
– Типа того, да, – подтверждает Холли.
– Ну и в жопу тогда. В жопу их. Не буду. – Голос звучит грубо, и она как будто разом стала старше.
Редкие облака скользят по лунному диску, так что кажется, что это луна несется по небу или что мир переворачивается.
– И не надо, – соглашается Селена.
– Ага, а надо дальше тупо терпеть. Отличная идея. Еще гениальные предложения есть?
– А может, дело вовсе и не в этом, – продолжает Бекка, уже жалея о сказанном. – Может, я не права. Может, он вообще хотел написать кому-нибудь с похожим именем, Джоанне, например, а тебе отправил по ошибке…
– Когда я целовалась с Джеймсом Гилленом… – начинает Джулия. Вокруг сгущается темнота, и ее голос тоже мрачнеет. – Он пытался засунуть руку мне под лифчик, так? Я, в принципе, была к этому готова. Не знаю, чего они так зациклены на сиськах, грудью их мало кормили, что ли?
