– Вот в чем разница, – сказала она, когда смогла вновь заговорить. – Заметил, как они к нам относятся – ну, большинство? Едва снисходят. И Джулия в прошлом году была такой же. Мы с Костелло были для нее вообще не люди, просто какие-то взрослые. Посторонние шумы, с которыми приходится мириться, чтобы потом вернуться к по-настоящему важным делам. Я помню это чувство, в таком же возрасте. Разве что я не заморачивалась тем, чтобы с чем-то там мириться.
Охотно верю.
– А я пропускал мимо ушей. Улыбался, кивал и продолжал заниматься своими делами.
– Ага. Но в этом году Джулия смотрит на нас как на нормальных живых людей, и на тебя, и на меня. – Одним длинным глотком Конвей прикончила кофе. – Никак не могу разобраться, это хорошо или плохо.
– А Холли?
– Холли… – протянула Конвей. – Когда ты впервые с ней встретился, что подумал?
– Умная, колкая. Упрямая. Да много всего.
Медленная ленивая ухмылка краем рта.
– Точно, все так. Основную разницу ты уже уловил. В прошлом году каждое слово клещами тянули. Сейчас Маленькая Мисс Любезность, записка в одной руке, теория в другой, и мотив наготове. Что-то там происходит. – Она затолкала обертку от сэндвича в пустую кофейную чашку. – Что, кстати, думаешь насчет ее теории? Кто-то сторонний использовал одну из восьмерых, чтобы повесить записку?
– Не слишком убедительно. Если не желаешь светиться, зачем втягивать в игру еще кого-то? Тем более даже не из твоих ближайших подруг?
– Да уж. Твоя Холли просто источает симпатию. Она хочет, чтобы мы занялись всей школой сразу, не концентрируясь на ее подружках. Понимаешь, чего мне после этого хочется?
– Сконцентрироваться на подружках.
– Чертовски верно. Но предположим, одна из них что-то знает и Холли не хочет, чтобы мы выяснили, кто именно. На фига тогда приносить нам эту записку? Почему не выкинуть в мусор, не позвонить по горячей линии, сохраняя инкогнито? – Конвей покачала головой и повторила: – Там определенно что-то происходит.
По горячей линии ответит неизвестный дежурный. А записку она принесла мне. Я задумался.
– Если мы продолжим допрашивать Холли и компанию, она нажалуется папаше? – поинтересовалась Конвей.
От этой мысли у меня засвербело в спине. Фрэнк Мэкки – крепкий орешек. Даже если он на твоей стороне, нужно присматривать за ним во все глаза, и все равно глаз не хватит. Он – последний, кого я мечтал бы увидеть в этом клубке.
– Сомневаюсь, – сказал я. – Она практически заявила, что не желает его участия. А Маккенна ему не звякнет?
– Шутишь? Он же родитель. Она там сидит сейчас и молится, перебирая четки, чтобы никто из родителей не узнал, что мы тут объявились, пока мы не уберемся восвояси.
В спине почти перестало свербеть, но ощущение опасности не ушло.
– Пускай надеется, – хмыкнул я. – Вот позвонит кто-нибудь домой…
– Прикуси язык. В данном случае мы на стороне Маккенны. В кои-то веки. – Конвей затолкала обертку поплотнее в чашку. – А что насчет теории Джулии и Ребекки? Типа явились парни из Колма, и что-то пошло не так.
– Любопытно. Если парни планировали немножко напакостить – например, выкопать на газоне контур хрена с яйцами, тогда они могли позаимствовать в сарае мотыгу. Повздорили, подрались или в шутку попихали друг друга – у парней их возраста в половине случаев разница невелика. И один ненароком перестарался.
– Так. Что указывает на Джоанну, Джемму или Орлу. У каждой парень из Колма.
Вопрос про бойфренда неожиданно обрел смысл. Сардоническая искра в глазах Конвей подтверждала, что она дождалась, пока до меня дошло.
– Что бы у них там ни произошло, эта история не давала покоя одному из тех, кто оказался свидетелем. Взрослым он сообщать не хотел, но открылся своей подружке.
– Или он открылся ей, потому что решил, что это повысит его шансы, проторит дорогу в ее трусы. Или вообще все выдумал.
– Джемму и Орлу мы исключили. Остается Джоанна.
– Ее дружок, Эндрю Мур, был приятелем Криса. Мерзкий маленький мудила. – Злобный выпад. Надо понимать, одна из жалоб на нее поступила как раз от Мура-старшего.
– Вы выяснили, каким образом Крис выбрался из Колма? – спросил я.
– Конечно. У них там охрана еще дерьмовее, чем здесь, – им же не нужно беспокоиться, как бы кто из нежных принцев не залетел после бурной ночки. По идее, пожарный выход из спального крыла был на сигнализации, но один из ребят – гений электроники – сумел сигнализацию отключить. Пришлось попыхтеть, добывая информацию, но в итоге мы справились. – В голосе Конвей мрачное удовлетворение. – Его отчислили.
– И когда он отключил сигнализацию?
– За пару месяцев до убийства. И сам парнишка, Финн Кэрролл, дружил с Крисом. Сказал, Крис знал про двери, смывался много раз, но никаких других имен не назвал. Маловероятно, что тайна была известна только двоим. Возможно, Джулия с Ребеккой отчасти правы: парни из Колма чисто мартовские коты, все мысли только об одном, начинают присматриваться к этому заповеднику. – Конвей до блеска потерла яблоко о собственную штанину. – Но с другой стороны, если Крис с дружками всего лишь затевали шалость, зачем ему понадобился презерватив?
– А в прошлом году вы спрашивали девочек об их сексуальной жизни?
– Разумеется, спрашивали. Все отрицали. Директриса сидела рядом, смотрела на них в упор – что еще они должны были сказать?
– Думаешь, соврали?
– А что, по-твоему, я могу угадывать по внешнему виду?
Улыбочку-то не скроешь.
– Но наверняка лучше, чем я, – сказал я.
– Как будто снова в школу вернулась. “Как думаешь, она уже сделала этоТ В их возрасте мы только об этом и сплетничали.
– Мы тоже. Уж поверь.
Улыбка обозначилась четче.
– Верю. Но для вас, если девчонка этим занимается, она шлюха, а если нет – фригидная овца. В любом случае ваш брат считает, что имеет право обращаться с ней как с дерьмом.
Горькая правда, но не вся и не про меня.
– Ну нет, – возразил я. – В любом случае девчонка становится гораздо более привлекательной. Если и вправду это делает, тогда у тебя есть шанс заняться сексом, а для мальчишки-подростка нет на свете ничего важнее этого. А если нет, есть шанс, что она посчитает тебя особенным, чтобы дать именно тебе. И это тоже ужасно важно, хочешь верь, хочешь нет. Когда девчонка считает тебя особенным.
– Соблазнитель, ишь ты. Держу пари, немало лифчиков ты порасстегивал под сладкие байки.
– Просто рассказываю. Ты же сама спросила.
Конвей вонзила зубы в яблоко, раздумывая над моими словами. Решила, что верит. Ну, в какой-то степени.
– Если бы мне пришлось угадывать, – сказала она, – тогда, год назад, я бы сказала, что у Джулии и Джеммы был секс, Ребекка даже не целовалась, а остальные – что-то посередине.
