– Ей так нравится, – объясняет Селена. – Она не любит платья.
– Она что, лесбиянка?
Селена на секунду задумывается.
– Да вроде нет.
Маркус Уайли все еще пытается прижаться к Холли. Та прекращает танцевать, поворачивается и что-то ему выговаривает, коротко и зло. У Маркуса отвисает челюсть, и он стоит, моргая, пока Холли не уточняет жестом “пошел вон”; тогда он, пританцовывая, удаляется, старательно делая вид, что просто решил отойти по делу, и судорожно озираясь, не заметили ли дружки его фиаско. Холли протягивает руки Бекке, и они кружатся вместе, теперь обе выглядят абсолютно счастливыми. Селена почти готова рассмеяться во весь голос.
– Надо было с ней поговорить, – продолжает Крис. – Сказать ей, чтоб оделась нормально. Ну или хотя бы как ты.
– Зачем?
– Затем что смотри, – и кивает на Джоанну, которая извивается под музыку и что-то бормочет на ухо Орле. Обе пялятся на Бекку и Холли, ухмыляясь. – Они же ее поливают грязью.
– А тебе-то что? – спрашивает Селена.
Она не злится, ей правда интересно – она была уверена, что Крис даже не подозревает о существовании Бекки, – но Крис все равно отвечает резко:
– Нет, я в нее не втюрился! Господи.
– Ладно, – успокаивает его Селена.
Крис не отводит взгляда от танцпола. Он что-то говорит, но диджей как раз включил басы помощнее, и Селена ничего не слышит.
– Что? – кричит она.
– Говорю, она похожа на мою сестру. – Диджей добавляет еще громкости, теперь музыка грохочет, как землетрясение. – О черт! – кричит Крис, с неожиданным раздражением дернув головой. – Да что ж такое!
Их заметила Джоанна; она поспешно отводит глаза, поняв, что Селена смотрит на нее, но по кислой мине понятно, что барышня недовольна. Селена кричит:
– Давай выйдем!
Крис смотрит на нее, стараясь понять, имеет ли она в виду то, что большинство девчонок на ее месте. Селена не представляет, как объяснить свои намерения, так что даже не пытается.
– Как? – спрашивает он наконец.
– Просто попросим.
Он смотрит на нее как на чокнутую, но все же скорее одобрительно.
– Раз уж мы не собираемся ничего такого делать, – объясняет Селена, – то интимной обстановки нам не надо, просто чтоб тихо было. Посидим за дверью. Это они, может, и разрешат.
Крис ошеломлен, причем сразу по нескольким причинам. Селена ждет, но, когда он так и не выдвигает никаких возражений, продолжает:
– Пойдем. – И направляется к выходу.
В иное время на них бы уже пялился весь зал, но Фергус Махон только что пролил пунш за шиворот Гаррету Нелигану, а Гаррет Нелиган бросился на него с кулаками, и они вместе упали на Барбару О’Малли, которая последние две недели рассказывала всем подряд, что у нее платье от Роксанды Какой-то-там, и теперь она визжит во весь голос. Крис и Селена превратились в невидимок.
Как будто им что-то помогает, расчищает дорогу, даже в дверях. Если бы их встретила сестра Корнелиус, шансов бы не было никаких – даже не будь Корнелиус сумасшедшей, в этом году монахиням достаточно разок взглянуть на Селену, и их сразу обуревает желание ее запереть, ради благополучия то ли парней, то ли ее самой, то ли вообще из общих соображений морали, этого они и сами, скорей всего, не знают, – но на страже стоит мисс Лонг, а сестра Корнелиус занята, орет на Фергуса и Гаррета.
– Мисс Лонг, – перекрикивает шум Селена, – можно нам выйти посидеть на лестнице?
– Нет, конечно, – рассеянно отвечает мисс Лонг, внимание которой сосредоточено на Аннализе Фитцпатрик и Кене О’Райли, прижавшихся друг к другу в уголке, да так, что одну из рук Кена почему-то не видно.
– Мы просто посидим прямо тут, снаружи. Внизу лестницы, чтоб вы нас видели. Мы просто хотим поговорить.
– Поговорите здесь.
– Не можем, тут слишком громко, и… – Селена обводит руками огни, танцующих и все остальное. – А мы хотим нормально поговорить.
Мисс Лонг отводит взгляд от Аннализы и Кена. Скептически осматривает Криса и Селену.
– Нормально, значит, – повторяет она.
Что-то заставляет Селену ей улыбнуться неожиданно широкой улыбкой, искренней и сияющей. Она вовсе не собиралась, это случилось само собой, ни с того ни с сего, но странное покалывание в груди подтверждает, что происходит нечто необыкновенное.
Мисс Лонг даже почти готова улыбнуться в ответ. Но лишь крепче сжимает губы.
– Ладно уж, – соглашается она. – Внизу лестницы. Буду проверять каждые тридцать секунд, и если вдруг вас там не окажется или вы посмеете даже хотя бы держаться за руки, у обоих будут очень большие неприятности. Такие, что вы и представить себе не можете. Ясно?
Селена и Крис истово кивают.
– То-то же, – бросает мисс Лонг, одним глазом следя за сестрой Корнелиус. – Идите. Быстро.
И когда она отворачивается, в ее глазах отражается совсем другой зал, полный клубнично-сладкого блеска, радости и звонких “быть может”. Селена, проскальзывая в дверь, понимает, что разрешение получили вовсе не они с Крисом, а какой-то пылкий мальчишка с сияющим лицом, с какого-то полузабытого школьного вечера много десятилетий назад.
15
Конвей распахнула дверь с таким грохотом, что я подскочил в воздух, судорожно отдернув руки от гардероба, будто занимался каким-то непотребством. Судя по ехидной улыбочке, она все заметила.
Швырнула свою сумку на кровать Ребекки:
– Как тут у тебя?
– Пусто. У Джулии на ее полке в дальнем углу полпачки сигарет и зажигалка, завернутые в шарф. И все.
– Хорошие девочки, – процедила Конвей, и это не было похоже на комплимент. Она рыскала по комнате, разглядывала фотографии в рамках, стоявшие на тумбочках. А может, проверяла, достаточно ли тщательно здесь все обыскано. – Никто из них не заходил? Поболтать, соблазнить, что угодно?
Я не стал рассказывать про тень за дверью – наверное, из-за ее усмешки. Или потому что и сам не был уверен, не померещилось ли.
– Нет.
– Появятся еще. Чем дольше они предоставлены сами себе, тем больше себя накручивают. Я подслушала около гостиной: они на пределе, настоящее осиное гнездо. Подождем еще чуток, и кто-нибудь расколется.
Я сунул на место в гардероб футляр от флейты Селены, закрыл дверцу.
– Как дела у Элисон?
– Заныкалась в изоляторе, – фыркнула Конвей. – Типа помирает, как в финале мыльной оперы. Слабенький голосок и все такое. Развлекается вовсю. Рука почти прошла, пятно еще видно, но волдыри пропали. Я думаю, ее уже сейчас вполне могли бы отпустить, но Маккенна хочет дождаться, пока пятно исчезнет окончательно, чтобы остальные на него не пялились.
