– Нет.
– Почему же, если вы были так близки?
Молчание и безмятежный взгляд.
– Хорошо, – подвела итог Конвей. – Спасибо, Селена. Если вспомнишь, когда видела телефон в последний раз, сообщи.
– Ладно, – согласилась Селена. И даже чуть помедлила, прежде чем встать.
Она уже шла к двери, когда Конвей окликнула:
– Когда закончим, я пришлю тебе то видео.
И вот тут Селена развернулась, стремительно и яростно. Вспышка пламени по центру комнаты.
Но совладала с собой.
– Не надо, – сдержанно произнесла она. – Благодарю.
– Нет? Ты же сказала, той ночью не случилось ничего дурного. Почему ты не хочешь сохранить видео на память? Если оно не пробуждает печальных воспоминаний?
– Мне не нужно то, что видела Джоанна Хеффернан, – сказала Селена. – Я сама там была. – И вышла, аккуратно прикрыв за собой дверь.
18
Красно-розовые украшения в витринах “Корта” убрали, всех этих глазастых плюшевых медведей, держащих в лапах сердечки: Тебе иль не тебе, решишься ли мечтать? Их место начали занимать пасхальные яйца, окруженные зеленой бумажной соломой, призванной напомнить, что где-то, по ту сторону заунывного, выматывающего нервы моросящего сумрака однажды наступит весна. В Поле кое-где зацвели крокусы, и подростки, всю зиму просидевшие взаперти, вышли взглянуть на мир, застегнув куртки доверху.
Крис Харпер сидит на куче щебня, кое-где поросшей травой, в стороне от остальных, разглядывая голое Поле. Оперся на собственные колени, на пальце висит забытый пакетик со сладостями, и поза эта, понурые плечи, делает его с виду старше весело гогочущих в отдалении приятелей. Селене словно пронзили ладони и грудь, до боли хочется броситься к нему, сесть рядом, взять его руку, прижаться и почувствовать, как он расслабляется и успокаивается рядом с ней. Она даже представила, всего на миг, что случится, если она так и сделает.
Она, Джулия, Холли и Бекка отираются здесь уже полчаса, повалялись в траве, выкурили на всех пару сигарет, а он не сказал ей ни слова, даже не глянул в ее сторону. Либо он ведет себя так, потому что они договорились, либо уже передумал и жалеет, что вообще сидел с ней на лестнице. Я найду способ связаться с тобой, сказал он. А это было несколько недель назад.
Селена думает, что это все равно хорошо. Когда они пробрались через дыру в заборе на Поле и она увидела там Криса, то мысленно взмолилась, чтобы он не приближался. Но оказалась не готова к тому, что будет так больно, что всякий раз, когда его взгляд рассеянно скользит мимо, из ее легких будто мгновенно выкачивают весь воздух. Гарри Бейли болтает про пробные экзамены, и она даже что-то отвечает, но сама себя не слышит. Весь мир обращен к Крису и тянется только к нему.
Ему остается жить два месяца и три недели.
– Мои фотки! – вскрикивает Бекка, точнее – почти визжит. Селена чувствовала, как последние несколько минут Бекка все больше и больше заводится, возясь со своим телефоном, но Крис полностью завладел ее вниманием.
– А? – вскинулась Холли.
– Они пропали! Боже, все фотки…
– Выдыхай, Бекс. Никуда они не делись.
– Да я все проверила – и не могу их восстановить! И никаких бэкапов! Все наши фотографии, за целый год, – господи… – Она в панике.
– Эй, – вальяжно окликает Маркус Уайли. – Что там было такого, что ты так нервничаешь?
– Сиськи, поди, – предполагает Финбар Райт.
– А вдруг она случайно разослала их по всем контактам, – подает голос еще один умник. – Эй, проверьте-ка, живо.
– Да на хрена. – Снова Маркус Уайли. – Кто захочет смотреть на такое?
Взрыв гогота. Бекка краснеет – от ярости, не от смущения, но в любом случае замолкает.
– На твою супер-мини-пипиську тоже никто не хочет смотреть, – спокойно замечает Джулия. – Но это же тебя не останавливает.
Вновь гогот, на этот раз даже громче. Маркус усмехается:
– Понравилась фотка, да?
– Ага, поржали от души. Когда догадались, что это такое.
– Я-то сначала решила, что это коктейльная сосиска, – вступает Холли. – Только поменьше.
Подмигивает Селене – твоя очередь, – но Селена отводит взгляд. Она помнит тот день в “Корте”, с Эндрю Муром и его дружками, всего несколько месяцев назад, вспышку неудержимой новой силы, от которой перехватывало дыхание: мы можем это сделать, мы можем это сказать, и нам плевать на них. Сейчас это кажется ужасно глупым, все равно как шлепнуть по руке нахального сопливого карапуза, который тебе даже не родня. От стремительной смены ощущений ее даже поташнивает.
– Это случайно не твоего маленького братика? – уточняет Джулия. – А то ведь детская порнография запрещена.
– Чувак, – Финбар, ухмыляясь, толкает локтем Маркуса, – а ты ж говорил, она вся завелась и потекла.
Они все треплются ни о чем. Крис не реагирует. Селене хочется сбежать домой, запереться в туалете и поплакать.
– Он, наверное, хотел сказать – обмочилась от смеха, – снисходительно бросает Холли. – Тогда почти угадал.
Маркус не может сообразить, как поквитаться с Джулией и Холли, поэтому бросается на Финбара. Они мутузят друг друга, кряхтя и переругиваясь, отчасти напоказ перед девчонками, но отчасти всерьез.
Бекка продолжает истерично тыкать в кнопки телефона и вот-вот разревется.
– На симке проверяла, может, они там? – предлагает Селена.
– Я везде проверила!
– Эй, – окликает вдруг кто-то. Крис спрыгивает вниз, подсаживается к Бекке и протягивает руку: – Дай-ка взглянуть.
Бекка, отодвинув телефон подальше, подозрительно смотрит на Криса. Все нормально, хочет сказать Селена, дай ему телефон, не бойся. Но прекрасно понимает, что лучше промолчать, по тысяче разных причин.
– Ух ты, гляньте-ка! – радостно вопит кто-то из компании придурков, забыв про Финбара с Маркусом, возящихся в сорняках. – Харпер запал на страхолюдину!
– Напрасно теряешь время, – предупреждает Холли Криса. – У нее там нет фото голых сисек.
– Да у нее и сисек нет! – тут же вставляет кто-то из парней.
Крис, не обращая внимания на обоих, ласково говорит Бекке, словно успокаивая испуганного котенка:
– Возможно, я смогу вернуть твои фотографии. У меня был такой же телефон, а с этой моделью иногда случается такая фигня.
Бекка колеблется. Но взгляд у Криса ясный и прямой, Селена знает, как он действует на людей. И Бекка протягивает руку, пальцы разжимаются, отпуская телефон.
– Твою мать! – вскрикивает Маркус, прижимает руку к лицу, и между пальцев сочится кровь. – Это же мой нос, блин!
