– Это не такая игра, – сказала я, пытаясь вразумить их. – Если я буду иметь дело с вами, ребята, я потеряю клиентов.
Это было правдой. Именно отсутствие связей с криминальным миром позволяло мне избегать проблем с законом. Копам не было дела до покера, пока игра не была связана с насилием, наркотиками, проституцией и подпольным ростовщичеством. Если я свяжусь с этими парнями, я вовсе не обеспечу себе безопасность, а ровно наоборот – получу на свою голову еще больше неприятностей.
Мы переливали из пустого в порожнее, не доходя ни до чего конкретного. Винни начал горячиться, и Ники бросил на него быстрый взгляд.
– Послушайте, мне надо подумать. – Я ломала себе голову в поисках решения, каким образом я могу быть им полезна, без того чтобы внедрять их в свой бизнес. – Поговорим через пару дней.
Я встала, чтобы пожать им руки. Они горой возвышались надо мной.
– Послушайте, – предложила я, придумав, по сути, увертку. – Вы тяжело зарабатываете на жизнь. И вы в курсе, какие у меня связи. Если хотите пойти по другому пути, я могла бы вам помочь. Я представлю вас некоторым людям, которые оценят ваши… эээ… уникальные навыки.
Я улыбнулась им самой искренней улыбкой, на какую была способна. Они смотрели на меня, как на пришельца из космоса.
– Мы позвоним, – сказал Винни, понизив голос.
Ники позвонил мне через несколько дней:
– Ты в самом деле можешь мне помочь? – Голос его звучал мрачно. Сейчас он не рисовался.
– А что ты хотел бы?
– Что-нибудь другое. Не знаю что, просто другое.
Я ликовала.
– Конечно могу, – сказала я. – Давай встретимся после праздников и поговорим?
– Спасибо, Молли, – сказал он.
Слава богу, подумала я. Проблема решена. Больше не надо об этом думать.
Я была так занята, что не заметила, что в какой-то момент пропустила звонок от Ники. Он снова позвонил, но я была завалена срочными делами. Я не ответила на следующий его звонок, да и еще на один. На меня навалились крупные проблемы: один из игроков выписал чек на двести пятьдесят тысяч долларов, не имея средств на счету. И Кеннет не торопился выплачивать мне полмиллиона, хотя денег у него были миллиарды.
А потом наступило Рождество – время съездить домой. Мне это было нужно. Я целую вечность не была в Колорадо и безумно соскучилась по семье.
Глава 30
Колорадо сиял под лучами солнца, покрытый девственно-чистым снегом. Как здесь было красиво! Давно я не приезжала домой. Утром я спустилась вниз, и в гостиной сидели мама, бабушка и братья, все в пижамах, и смотрели в Ютьюбе видео, на котором мой брат «исполнял желания» – его благотворительная организация помогала одиноким или бедным старикам получить то, о чем они мечтали всю жизнь. Мы с мамой вышли погулять, и все наши соседи здоровались со мной по имени. А когда мы зашли в местный «Старбакс», бармен спросил, как дела и как я собираюсь провести этот прекрасный вечерок. Все настолько отличалось от моей жизни в Нью-Йорке, как если бы я попала на другую планету.
Но моя прекрасная семья стала мне более чужой, чем когда-либо. Как бы я ни повзрослела, чего бы ни достигла, чувство собственной неполноценности и представление о себе как об изгое не покидало меня. Оба моих брата преуспели в жизни. Джордан поступил в ординатуру Гарварда. Он женился по любви, и молодая семья вскоре ожидала пополнения. Джереми, завершив блистательную спортивную карьеру, не тратил зря времени. Уйдя из спорта, он сразу же основал IT-компанию и вошел в рейтинг самых успешных предпринимателей в возрасте до 30 лет журнала «Форбс». Помимо того что его благотворительность была, бесспорно, трогательной, это положительно отразилось на его бизнесе и репутации. Я не могла скрыть терзавшее меня чувство собственного несовершенства и просто наслаждаться семейным теплом. Это было непросто.
За обедом я не поднимала глаз от своей тарелки, слушая, как братья рассказывают о себе. То, в чем я была по-настоящему сильна, это покер. Я создала это многомиллионное предприятие с нуля, но меня по-прежнему не покидало чувство, что за этим столом мне нет места. Я спокойно ела и все чаще подливала себе вина. Что я могла добавить к этому разговору? Домашние знали об игре и не придавали ей значения. Они считали, что это просто этап, который я должна пройти. И в какой-то момент я уже больше не могла сдерживать разочарование, переполнявшее меня из-за ощущения недооцененности, которое я испытывала так остро. Протест переливался через край, и я заговорила – о деньгах, о друзьях-звездах и миллиардерах, о частных самолетах, личном шофере, о моем персонале и клубах. Если моя семья не придавала значения таким вещам, это не значит, что весь мир их не ценит и не мечтает о той жизни, которую я описывала. Я знала, что выгляжу отвратительно.
В их глазах я прочитала неодобрение.
– Тебе действительно нравится такая жизнь? – задал вопрос Джордан.
– Да, нравится. И кстати, я не даю оценку твоей правильной, старательной, занудной жизни. – Я горячилась и говорила все громче, явно под воздействием спиртного. – Я плевать хотела на то, что ты думаешь о моей работе. Ты понятия не имеешь ни о том, что я сделала, ни о тех трудностях, которые мне пришлось преодолеть, так что держи при себе свои ханжеские комментарии и осуждающие взгляды.
Я бросилась наверх в свою комнату, хлопнув дверью, и разрыдалась. Потом яростно вытерла слезы и вытащила компьютер. Я злилась на себя и чувствовала себя не в своей тарелке. Я хотела уехать как можно скорее. Заказав билет на самолет, я вызвала такси.
В дверь постучала мама.
– Солнышко, мы просто беспокоились, – заговорила она, войдя в комнату. – Мы любим тебя и гордимся тобой. Но ты сама на себя не похожа. Ты несчастна.
– Мама, не беспокойся, со мной все в порядке. Я просто устала. Мне бы хотелось побыть одной, хорошо?
– Хорошо, солнышко, я тебя люблю. – Она погладила меня по плечу.
Я заперла дверь и стала собирать вещи.
На столе я оставила записку:
Извините, мне нужно вернуться в Нью-Йорк.
Когда машина подъехала, я с чемоданом вышла из дома. Из гостиной доносился смех. Я немного помедлила.
Они смотрели альбомы со старыми фотографиями и подшучивали друг над другом. Я не стала прощаться и тихо закрыла за собой дверь. Мне хотелось как можно быстрее оказаться в Нью-Йорке.
Во время полета я думала об игре. Мой бизнес был единственным, в чем я чувствовала свою исключительность и могла не страдать от ощущения несбывшихся надежд. Да, здесь были свои трудности, но я всегда находила способы справиться с ними.
Покер был не только игрой, это был мир возможностей.
Игра была моим пропуском в любое общество, членом которого я хотела бы стать, будь то хеджевые фонды или искусство. Я могла устраивать игры для политиков, артистов, членов королевских семей. Игроки есть во всех сферах человеческой деятельности, и поиск их был моей специальностью.
