Имелись, конечно, еще ведьмы из Лозовки и скрывшийся в дебрях Европы колдун, но они для подобного совсем не подходили. Даже не потому, что они мне могли дать сдачи на нашем, ведьмовском уровне. Просто как я узнаю о результате? Получилось вообще, не получилось? Да и обострение отношений мне ни к чему.
Но вот сегодня – совпало. Есть Силуянов, которого мне в данный момент совсем не жалко, и есть давнишнее огромное желание опробовать заклятие по призванию «мары – сонливицы».
Я бы, конечно, на него мару посерьезнее напустил, например – «печальницу», но там заклятие призвания посложнее. И потом – «печальница» на денек не приходит, она его недели две изводить будет, а то и дольше. Силуянов, конечно, сволочь, но у меня нет желания его в овощ превращать.
А вообще эти самые «мары» – страшная сила. Кто это такие? Это тени. Ну или духи, называйте, как хотите. Нет-нет, не души бывших колдунов или ведьм. Это обитатели того места, которое в книге мои предшественники именуют: «за кромкой». Что это за место, где оно – я не знаю. Но подозреваю, что это некая реальность, которая когда-то, очень давно, соседствовала с нашей, а после закрылась или вовсе перестала существовать по причине того, что о ней забыли здесь, на этой грани бытия. Мы про них не помним – и они там, за кромкой, то ли уснули, то ли вымерли.
Подозреваю, что моя покровительница Морана тоже из этих мест. Правда, я так до сих пор и не понял, как именно она мне покровительствует и в чем ее благосклонность выражается. Сниться эта жутковатая красавица мне больше не снилась, и о себе не напоминала, но каким-то шестым чувством я осознаю, что вниманием меня она не обходит.
Так вот – мары. Их много, и у каждой из них своя специализация. Темная, разумеется, специализация, не очень дружественная человеку и, как правило, направленная ему во вред. Кстати – мар часто путают с сестрами-лихоманками, теми, что болезни насылают. Это ошибка, причем грубая. Мары и лихоманки – принципиально разная нежить. Больше скажу – лихоманки по сравнению с марами добрые девочки-припевочки, потому что они всего-то уязвляют тело. Что тело? Его можно врачевать, причем с рядом лихоманьих напастей сейчас прекрасно справится не то что бабка-ведунья, но и простой районный врач. Медицина здорово шагнула вперед, пенициллин и мазь Вишневского рулят!
А вот мары – они тянутся к душе людской, и тут терапевт не поможет. И бабка-ведунья, кстати, тоже не всякая выручит.
Самая сильная и страшная из мар – полуденница. Не дай бог человеку попасть под ее чары! Это все. Это сразу себе гроб заказывай. Ее не подчинишь и не изгонишь, по крайней мере, так писал Филофей, один из тех, кто до меня книгой владел. Он, похоже, мар всерьез изучал, так что верить ему можно. И, кстати, не призовешь, как ее младших сестриц. Она самостоятельная персона, ходит, где хочет, и живет сама по себе, как тот кот.
Обитает она в тех местах, где когда-то человек погиб. Причем погиб глупо, внезапно, незапланированно. Сердечный приступ там или разбойники напали. Или, применительно к нашему времени, – автоавария.
Так вот – поселится она в таком месте и сидит там как в засаде, ждет того, у кого ума хватит там днем остановиться передохнуть. И если такой дурачок найдется, который рядом с могилой, что мара облюбовала, заснет – все, он пропал. Она уже с него не слезет, будет из него все вытягивать – мечты, покой, сон, чувства, подменять подлинную реальность искусственной, той, в которой ее жертва будет более уязвима. А когда все кончится, то и жизнь бедолаги подойдет к концу, потому как человеку без души существовать совершенно невозможно.
Но это, конечно, крайности. Есть мары и попроще, скажем так – с более узкой специализацией. С одной из таких – «сонливицей» – я и собирался сегодня познакомить нашего отважного безопасника.
Она на фоне своих старших сестер выглядела практически безвредной. Она всего-то вызывала из глубин подсознания спящего человека его самые сокровенные страхи и превращала их в широкоформатные, стереоскопические видения с полным эффектом присутствия. И с невозможностью покинуть данный сеанс до того момента, пока мара этого не захочет. То есть пока досыта не наестся страхом того, кто попался в ее цепкие лапки.
То есть – веселая ночка Силуянову гарантирована. Пока – одна. А там поглядим.
– Родька, расчехляй наш инструментарий, – сообщил я слуге, вернувшись на кухню. – Развлечемся на сон грядущий.
– Лександр, может, не надо сегодня? – озабоченно спросил Вавила Силыч. – Я же вижу, ты лихое задумал.
– Я мстю, и мстя моя страшна, – подтвердил я опасения подъездного. – Можно было бы и сдачи кулаком дать, но я предпочту обраточку включить тем способом, который мне более привычен.
– Ну не знаю, – продолжал сомневаться Вавила Силыч. – Месть мести рознь. Иной раз лучше воздержаться. А чего сотворить-то решил?
– Мару на этого хмыря напущу, – ответил я охотно. – Она ему жизни даст!
– Мару? – нахмурился подъездный. – Александр, мы ведь когда еще договорились о том, что мне таких гостей тут не надо? И обчество не поймет!
– Прости, Вавила Силыч, – тут же понял свою ошибку я. – Надо было сразу тебе сказать о своих планах, чтобы непонимания не возникло. Ты не волнуйся, я не какую-нибудь из тех, что возвращаются к заклинателю, вызываю. Простую «сонливицу», она тут и не появится даже.
– Все равно не дело это, – покачал головой подъездный. – Не надо тебе на эту дорожку вставать, парень. Сначала мары, потом тени, потом темные охотники. А после что? Кем ты станешь? Я же понимаю, ты так и так принадлежишь не к миру Дня, твоя судьба идти среди мертвых душ, но и среди них можно остаться живым человеком. Но если ты потихоньку, помаленьку начнешь поворачивать на эту дорожку, то добра не жди.
– Хозяину виднее, чего творить, – подал голос Родька. – Он ведьмак и в своем праве.
– Да это понятно, – грустно произнес Вавила Силыч. – Только вот не хочу я про вас думать, как про тех, кого надо из этих стен выжить любой ценой, чтобы остальным жильцам беды не было.
– Да не собираюсь я мутировать в Черного Властелина, – положил я ладонь на крепкое, словно из дерева выточенное плечо подъездного, который, поникнув, скукожился на табуретке. – Даже мыслей таких нет. Просто хочу попробовать, получится у меня эту пакость вызвать или нет? Ну и кое-кому за свою челюсть отомстить. Знаете как она у меня ныла? Если бы не таблетка… Да и завтра, небось, мне мало не покажется. Разве что потом еще зелье для нее сварить?
– Челюсть – это ладно, – Вавила Силыч привстал, припечатал свои длиннопалые руки к моему лицу и резко дунул мне в нос. – Вот и все. И не болит больше. Может – ну ее, «сонливицу»?
Особой разницы в состоянии я не ощутил, «кетанол», как я и говорил, действовал по полной, но при этом у меня появилась уверенность, что да, боли больше не будет.
О как. Он, оказывается, и так может?
– Вавила Силыч, спасибо, – поблагодарил я подъездного. – Прямо не ожидал. Но мару все одно вызову, уж не обессудь. Правда – просто интересно. Но при этом обещаю, что больше таким здесь заниматься не буду. И не здесь – тоже.
