Но всякая система может дать сбой, не исключено, что именно с ним мы сейчас и имеем дело.
Вот только что означает – «я не за тобой пришла»?
В этот момент сонное состояние, в котором я все еще пребывал, окончательно развеялось, и пришло осознание того, кто именно наведался ко мне в гости.
Это никакая не неупокоенная душа.
Это мара!
Какой же я идиот! Кем я себя возомнил? Великим Заклинателем? Знал же, что самоуверенность – зло!
А ведь говорил мне умудренный жизнью Вавила Силыч, ведь предупреждал! Как в воду глядел!
Нет, страха как такового у меня не было. Обидно было. Сам себе яму вырыл, сам в нее и упал. Теперь вот сижу по соседству с нежитью, и даже не знаю, как защищаться буду от нее в тот момент, когда она на меня бросится.
И, кстати, еще одно упущение. Ведь думал же о том, что надо как-то ознакомиться с разделом «защита себя любимого от многообразия мира Ночи», но все откладывал на потом.
Дооткладывался.
Как видно, мара, так и сидевшая неподалеку, поняла по моему лицу, что я сообразил, кто есть кто, поскольку её детская мордашка чуть перекосилась. Надо полагать, это конвульсивное движение означало улыбку.
– Ляксандр, чего ж ты натворил-то! – сообщил мне один из подъездных. Если не ошибаюсь, звали его Потапыч. – Думать же надо, с кем связываешься!
– Я сделала то, что ты просил, ведьмак, – снова взяла слово Мара. – Тот, которого ты мне отдал, запомнит эту ночь надолго. И прими мою отдельную благодарность за то, что подарил сильного человека. Таких пить – одно удовольствие. У слабых людей много страхов, но они все никчемушные, зацепиться не за что, и взять с них потому можно только крохи. У сильных людей страхов куда меньше, но зато они все давние и выпестованные.
Подними их из глубин души – и это такой пир! Тут так и получилось. Теперь я сыта.
– Рад услужить, – сообщил я маре немного растерянно. – Вы только за этим пришли?
– Нет, – ответила та. – Я пришла к тебе, потому что ты был выбран моей матерью. Если бы не это, то мы бы встретились куда раньше, и разговоры не вели. Ты был бы моей добычей.
О как! Матери? Мара… Мара… Морана! Что б вам всем, так Морана мама вот этой мары. Почти скороговорка – «Морана мама мары, мара любит свою маму».
Какая чушь в голову лезет, ужас просто…
– Ты сказал почти правильное заклятие, ведьмак. Почти. Ошибка была только в одной фразе. Точнее, она была неполной. В финале тебе следовало сказать: «Тревожить же человека того более не смей, запрещаю тебе это именами богов древних и всесильных. Также закрываю тебе пути к дому моему, душе моей и телу моему навеки». Не печалься, не ты первый подобную глупость сотворил. Если бы ты знал, сколько твоих собратьев мы выпили только потому, что кто-то когда-то запамятовал вписать эти слова в свою книгу. Да и ведьмы, случается, забывают верно заклятие произнести. А исправить этот недочет мы никому шанса не даем. Зачем лишать себя удовольствия?
– И? – я приподнялся на локтях. – Что теперь?
– Ты ведь знал, что тот человек, отданный мне, тебя ненавидит? – спросила мара.
– Прямо вот ненавидит? – уточнил я.
Ну да, Силуянов меня не любит, это точно. Но «ненависть» – это сильное слово. Не думал, что все зашло так далеко.
– Ненавидит, – подтвердила мара. – Но чувство это возникло не просто так. Его в нем вырастили, как овощ в земле. Их, тех, что общались с ним, трое – две женщины, один мужчина. Они заронили в него зерно гнева, они его пестовали. Этим троим нужен ты, тот, кого я пила этой ночью, только их орудие.
Елки-палки, и кто эти трое?
Собственно, этот вопрос я тут же своей ночной гостье и задал.
– Я не знаю, – ответила та. – Я пью чувства, а не память. Ни их лица, ни имена мне неизвестны. Что знала – рассказала. Добавлю только, что у женщин при себе были амулеты от сглаза, их я тоже учуяла. Неплохие, но новой работы, куда слабее тех, что делали во времена, когда мы жили по эту сторону кромки. На них не чары, а всего лишь сплетенные заклятия, в наше время такие амулеты в базарный день пятачок пучок стоили. Такими не то что от меня или моих сестер себя не защитишь, но даже и вот это отребье не напугаешь.
Мара небрежно мотнула подбородком в сторону подъездных, которые тут же покрепче ухватились за свое оружие.
– Они убедили человека в том, что ты зло, а после стали управлять его волей. Он думает, что все решает сам и поступает, как того хочется ему, но это не так. Берегись, ведьмак, на тебя открыта охота.
– Благодарю, – на этот раз вполне искренне произнес я. – Предупрежден – значит вооружен.
– Я пощадила разум того, кого ты мне отдал, – медленно, растягивая гласные, сообщила мне мара. – Мне хотелось выпить его до конца, насладиться его безумием, ибо оно и есть самое вкусное. Не стала. Он может быть для тебя полезен. Но я хотела бы получить его душу без остатка после того, как ты разберешься со своими врагами. Согласись, так будет честно.
– Этот человек мне не враг, – подумав, сказал я. – Он меня ненавидит – это его дело. Неприятно, конечно, но что уж теперь… Но на смерть я его обрекать не хочу. Да и не мне решать – кому жить, кому умереть.
– Ты уже все решил, – мара трогательным детским жестом подтянула узелок платочка на голове. – Ты призвал меня, ты показал мне дорогу к душе этого человека. Разве не так? Ведьмак, это всего лишь червь, копающийся в земле, один из очень, очень многих. Они рождаются и умирают тысячами тысяч, таковы законы бытия. Есть они, есть ты, есть мы. Мы и ты – с одной стороны, они – с другой. Странно, что мне приходится тебе объяснять такие простые вещи. Так я получу то, что мне и так принадлежит по праву?
– Я не дам тебе сейчас ответа на этот вопрос, – твердо произнес я. – Мне надо понять, что к чему. Когда все закончится, я призову тебя, и мы завершим этот разговор.
– Только не сюда! – заявил Кузьмич и бухнул молотом о пол. – Нечего этой нежити тут делать. Вон во двор идите и там общайтесь. И лучше всего – во двор четырнадцатого дома!
– Пусть будет так, – согласилась мара. – Я рада нашему знакомству, ведьмак. И я рада, что хоть кто-то из твоего племени наконец понял, какую силу он может получить, став одним из приближенных моей матери. Я и мои сестры будем рады помочь тебе, если позовешь.
На это я вовсе ничего не стал отвечать, только кивнул головой, приложив ладонь к груди.
Выходит, что мои предшественники не только не сотрудничали с Мораной, а напротив – не стремились этого делать? Это новость. Собственно, я как-то даже и не задумывался о том, что так могло быть. Да и с чего бы мне о таком размышлять?
Вот теперь понять бы – отчего они от нее шарахались? Просто потому, что она не очень-то добрая богиня, или на то были другие причины?
В книге про это нет ни слова. Ох, как бы не пришлось мне снова в Лозовку ехать. Такое можно узнать только из первоисточников, а их выбор у меня невелик. Здесь это Хозяин кладбища, который, скорее всего, и не знает ничего, а если знает, то не факт, что скажет. Это и так товарищ не сильно общительный, а тут еще и осень на дворе. Он осень не любит, потому как слякоть и дорожки на кладбище вечно грязные. Он мне про это еще летом говорил, когда объяснял, почему его лишний раз в осенне-зимний период лучше не беспокоить. Что же до подъездных, то они, возможно, теперь вообще со мной откажутся общаться. У, какие у них лица злые! А вот в Лозовке посерьезней очевидцы давних дел имеются. Например – дядя Ермолай, который хоть и в лесу живет, а много чего видел и знает. Да и старая чертовка Дара там же обитает. Она, конечно, тварь еще та, но если кто и в курсе того, о чем сейчас мара говорит, то это она.
