– Не-а, – в тон ему ответил я. – Подожду еще немного. Торопиться не надо.
– Один умный человек говорил – чем мы меньше женщина внимание уделяем, тем больше ей нравимся, – одобрительно произнес таксист. – Очень он это правильно сказал!
– Ну да, – я хмыкнул. – Этот человек знал толк в прекрасном поле. Правда, женщина его и сгубила в результате.
А вообще, я остался доволен прошедшим днем, и даже непрекращающийся дождь не портил мне настроение. В конце концов, осень другой не бывает. Но даже в самый серый осенний день иногда случаются вполне себе солнечные чудеса. Точнее – рыжие и зеленоглазые, с жутким характером и пистолетом под мышкой. И благоухающие недешевыми духами «Декаданс» от популярного бренда «Марк Якобс». Откуда мне известны такие детали относительно парфюма? Забыли, где и с кем я работаю?
Правда, я немного опечалился, когда сообразил, что забыл пересказать Ровнину слова Силуянова. Ну те, в которых он упоминал какой-то непонятный отряд борцов с такими, как я. Хотя, может, и правильно сделал, что не рассказал. Не исключено, что и нет никакого отряда вовсе, или он существует только в воображении нашего бывшего безопасника. Умом он поехал капитально, про это по секрету Чиненкова Романовой поведала после телефонной беседы с больничным врачом. Само собой, через полчаса данную тайну знал весь банк.
И спать я отправился бодро и весело, даже Родьке, который все еще переживал свой недавний афронт, «спокойной ночи» пожелал, чего в последнее время не делал. В педагогических целях. Только надолго мне этой бодрости не хватило. Потому что в какой-то момент я сначала не понял – сплю я уже, или еще нет, поскольку вокруг все резко потемнело. А когда сообразил, отчего именно, приподнятость духа как рукой сняло. Знакомые симптомчики-то. Да и неправильная темнота вокруг тоже навевает те еще воспоминания.
– Ведьмак, – голос Мораны звучал ниоткуда и сразу отовсюду. – Я рада снова тебя увидеть. Ты думал обо мне?
– Каждый вечер перед сном, – бойко ответил я и повертел головой, пытаясь понять, где она есть.
– Это не так, – прошелестела мгла у моего правого уха. – Я бы знала.
– А можно света добавить? – попросил я. – Не то чтобы я темноты боялся, но некий дискомфорт присутствует. Да и снова вас увидеть мне будет радостно.
И в тот же миг непроглядный мрак сменился опять же знакомым сумраком. Справа тихо плескали воды реки Смородины, слева виднелись туманные очертания старорусского терема, которого в прошлый раз, насколько мне помнилось, там не было, а прямо передо мной, шагах в пяти, сидела она. Морана.
Причем то, на чем она сидела, впечатляло. Пожалуй что это сооружение можно было бы назвать и троном. Но не креслом уж точно. И оно реально вызывало восхищение.
Когда-то это было дубом, причем многовековым и нереально могучим, чтобы обхватить его, понадобилось бы человека три, взявшихся за руки. После дуб этот кто-то срубил, умело и точно, так, что часть ствола осталась на гигантском пне. Из этой части некто изготовил спинку данного предмета меблировки, а часть корней, толстых как змея-анаконда, проживающая в бассейне далекой реки Амазонки, стала его ножками.
Очень мощно смотрелось данное… Блин, и слово не подберешь правильно. Седало. Вот. Точнее не скажешь.
И Морана на нем выглядела ну очень величественно. Прямо вдовствующая мать-императрица. Красивая, всемогущая и безжалостная.
Кстати – выглядела она уже не столь изможденно, как в прошлый раз. Нет, мертвенная бледность кожи осталась, и общее телосложение не изменилось. Но глаза… Глаза были другие. В них появился некий опасный блеск, который невозможно было не заметить.
– Мощная штука, – сообщил ей я, показывая на трон. – Впечатляет!
– Подарок племянника, – отозвалась Морана. – Купало любил мастерить вещи своими руками, а после подносить их как дар старшим сородичам. Причем дуб, из которого изготовлен престол, он тоже сажал сам.
– Полный цикл, – понятливо кивнул я. – Сам посадил, сам срубил, сам смастерил. Уважаю!
– Итак. – Морана вздернула подбородок. – Ты думал обо мне, я это знаю. И что любопытно – на днях ты меня чуть ли не звал, а сегодня уже не желаешь видеть. Почему?
Это что, она мой мозг сканирует? Все ведь так и есть. На неделе я думал о том, что неплохо бы с ней пообщаться, а сегодня все изменилось.
Да нет, не может такого быть. Эта дама сильна, спора нет, но не настолько. Скорее, она просто ощущает, когда о ней думают, как и всякая порядочная забытая богиня. Когда у нее было много паствы, она не отличала одного от другого. А теперь у нее есть только я. Больше о ней из смертных никто думать не станет. Ну кроме, разве, десятка-другого авторов сомнительных псевдославянских фэнтази-романов. Но они не в счет.
Блин, надеюсь, что я прав. В противном случае мне мало не покажется.
– Не бойся, ведьмак, – не сводя с меня глаз, чуть склонила голову Морана. – Я не ведаю твоих мыслей. Но могу ощущать их, если они связаны со мной, даже когда ты не здесь, а далеко. В этот момент ко мне снова возвращается подобие жизни. Той силы, той мощи, что раньше была, больше нет. Да и не вернется она, полагаю. Но даже эта не-жизнь, что есть у меня сейчас, мне дорога. Она лучше, чем вечный сон во тьме, рядом с теми, кто когда-то был моими родичами.
Уголки ее губ чуть изогнулись, и это, надо полагать, было подобие улыбки. Да и голос, он стал немного другим, не таким бесплотным и безынтонационным, чем раньше.
– Почему ты не желал видеть меня? – спросила богиня. – В чем причина?
– А почему вы не откликнулись тогда, когда вы мне были нужны? – ответил вопросом на вопрос я. – Знаете, это обидно, когда тебя дергают исключительно тогда, когда ты нужен.
– Это не так.
– Что именно «не так»? – уточнил я.
– Я хотела открыть двери, но не смогла, – объяснила мне Морана. – Твое желание увидеть меня было не настолько сильным, чтобы границы миров подчинились ему. А вот твои сегодняшние мысли, в которых была злость и горечь… Это то, что нужно. Не ключ к двери, но возможность пролезть в окно.
Вот интересно – она темнит или нет? Само собой, что верить ей нельзя. Как, собственно, практически всем, с кем меня свела жизнь за последнее время. У каждого из них, за исключением разве что подъездных, есть свой интерес и своя цель для моего дальнейшего использования. При этом мое мнение никого из них не интересует. Даже Ровнина, что бы он там ни говорил.
Правда, определенные плюсы в этом тоже есть. Подобное отношение развязывает мне руки и избавляет от голоса совести.
– Так все зависит от моих желаний? – уточнил я. – Не ваших?
– От меня уже давно ничего не зависит, – сообщила мне Морана. – Времена, когда я вершила судьбы людские, минули так давно, что я иногда даже не верю, что они были на самом деле. Знаешь, ведьмак, какова истинная плата богов за настоящее могущество?
– Забвение? – предположил я.
