Ну вот как с такими людьми общаться? Ты им про Фому, они тебе про Ерему.
– Знаете, видимо мне придется аргументировать свой отказ по-другому, – сказал Петру я. – Вы отчего-то не хотите меня слышать. Будь по-вашему. Только не забудьте, что я хотел договориться так, чтобы все остались более-менее довольны.
– С нетерпением жду, – встал с кресла Вагнер. – Так и быть, первый ход за вами. Ну, а потом я сделаю свой.
– Не сделаете, – покачал головой я и успокоил встрепенувшуюся Яну Феликсовну: – Нет-нет, это не угроза. Это констатация факта. До завтра, Петр… Увы, не знаю вашего отчества.
– Францевич, – любезно подсказал мне Вагнер. – Правда, завтра мы вряд ли увидимся. Рано утром я улетаю в Цюрих, на симпозиум.
– Не улетаете, – покачал головой я. – Боюсь, ничего не получится с симпозиумом. Думаю, завтра утром мы встретимся здесь же и продолжим эту беседу.
Я помахал им ладошкой и вышел из переговорной, но к себе не пошел. Надо будет дождаться, пока они уйдут, и пошарить на том кресле, где он сидел, да и около него. Волос Яны Феликсовны – это хорошо. Но если бы еще и его раздобыть! Двойной удар – двойной Ван Дамм! Блин, какая чепуха иногда в голову лезет! И вообще – надо притормаживать, а то скоро с этим коллекционированием волос я в Жана Батиста Гренуя из романа Зюскинда превращусь.
А ведь есть чашка, там, должно быть, осталась его слюна, которую, если верить книге, при правильном подходе можно использовать даже эффективней, чем волос, но мне не до конца понятно, как ее оттуда собрать. Да и брезгливо, если начистоту. Это даже более веский довод, чем затруднения в сборе исходного материала. Бррр, даже думать противно на эту тему!
Но, вообще-то, самый лучший вариант для подобных вещей, это, конечно же, кровь. Имея на руках хотя бы каплю крови того человека, которому ты хочешь испортить жизнь, добиться можно очень многого. Даже его смерти.
Правда, все мои предшественники в один голос советуют быть очень и очень аккуратным в работе с кровью, и намекают на какие-то нехорошие последствия этого шага. Но вот только не пишут, какие именно они могут быть, эти самые последствия. А – зря. Вот если я узнаю, что там к чему, то напишу про это подробно и начистоту.
Кстати, и Нифонтов еще летом меня предупреждал о том, что играми с кровью увлекаться не стоит, а ему в этом вопросе верить можно. Если я не ошибаюсь, речь шла о том, что кто-то из наших настолько увлекся темой крови, что устроил где-то на югах бойню, которую еле смогли остановить.
Ну мне такое не грозит. Я человек мирный и зла никому не желаю. Главное, не загонять меня в угол.
С этого мысли перескочили на Морану, которая как раз действовала по уму, давая мне возможность маневра.
Вот все-таки интересно, отчего ведьмаки не хотели ей служить? Версия Ровнина была красива и элегантна, но, увы, не внушала мне должного доверия. Во-первых, потому что он был из отдела «15-К», а они там все хитрюшки жуткие. Во-вторых, потому как он мог и не владеть объективной информацией. Он же судил со своей колокольни.
Нет, все-таки плохо жить на свете без учителя-наставника. Нет возможности припасть к первоисточнику.
Хотя… Есть у меня один если не первоисточник, что кладезь знаний точно. Не хотел я его беспокоить, но, как видно, придется. Тем более что погода за окном разгулялась и дорожки на кладбище, надеюсь, к вечеру подсохнут. Да и повод у меня есть. Пусть условный – но есть. Проведать друга перед зимой и заранее поздравить со всеми праздниками. Ну, с другом я, конечно, погорячился, но тем не менее.
Как ни странно, я на самом деле соскучился по тишине темных кладбищенских аллей, и тому состоянию сопричастности к миру мертвых, которое меня там охватывало. Как видно, та часть меня, которая уже не была человеком, требовала своего. Хотя – чего удивляться? Моя судьба – Ходящий близ Смерти, и где мне еще чувствовать себя своим, как не в ее исконных владениях?
Опять же – не удивлюсь, если господин Вагнер часикам к двум-трем ночи изрядно изменит свою материалистическую точку зрения и начнет меня разыскивать. Да и толстовские убеждения, которыми он так бравировал, тоже могут отказать, когда его женушка будет пучить глаза и задыхаться. В такие моменты, как известно, любые средства хороши. Ну а понять, откуда ноги растут, ему будет несложно. Да и Яна Феликсовна, я так думаю, вспомнит свой волос, что с плеча мной снят был.
Да, надо бы Ряжской звякнуть, предупредить о том, что ее тоже могут в ночи побеспокоить. Причем, возможно, даже дважды. В первый раз, чтобы адрес узнать побыстрее, а во второй, когда меня дома не застанут и найти на телефоне не смогут. Возможно, я ошибаюсь и переоцениваю свою значимость, но, сдается мне, все же начнет Петр Францевич ей названивать. А кому еще? Больше некому.
А я буду на кладбище. Оттуда и на работу поеду. Где-где, а там-то меня никто не найдет. На свое счастье. Не знаю, откуда у меня есть такая уверенность, но точно знаю – если кто-то из смертных там задумает причинить мне вред, то это будет очень, очень большой ошибкой с его стороны. И дело не только в покровительстве Хозяина.
Разумеется, есть еще риски того, что этот самый Вагнер после того, как все кончится, может захотеть со мной счеты свести. Например – ноги переломать или череп пробить. Не та я персона, чтобы со мной на равных бороться, это мне предельно ясно. Самооценка у меня подросла, но не настолько, чтобы бессовестно себе льстить.
Но, думаю, до такого не дойдет. Перепугается он нынче ночью изрядно, а завтра… Завтра будет завтра.
Кстати – забавно будет, если все совсем по другому сценарию пойдет. А что если он не только за жену не испугается, а еще начнет приговаривать: «Ну! Ну, давай же, Яночка! Пора тебе к мамочке, туда, за белое облачко, за желтую луну, в Eden Himmelreich». Я вообще немецкий не учил, но как звучит по-ихнему «царство небесное» знаю. И еще несколько слов, преимущественно непристойных. Там, в принципе, любые слова звучат или как ругательства, или как команды. Даже самые безобидные из них.
А что, такое тоже возможно. Супруга ему, прямо скажем, досталась та еще. Внешне симпатичная, но характер как у Малюты Скуратова. Так что как бы он ей еще и подушкой не помог.
В курсе я про нравы этой самой бизнес-элиты, наслушался рассказов кредитников и операционистов. А уж они-то все видели, все знают.
В общем – веселился я про себя изрядно, представляя события грядущей ночи. И даже тот факт, что никакого крючочка, на который я мог бы подцепить мужскую половину семейства Вагнеров, я не нашел, настроение мне не портил.
За работу по призыву лихоманки я принялся аж за полночь. Ну а куда спешить? Пусть госпожа Вагнер баиньки ляжет, пусть безмятежно посапывает, грезя о горе золота, потому что тогда страх от внезапно навалившейся на нее хвори будет куда сильнее. Это не ведьмачество, это голая психология. Человек со сна уязвим сильнее некуда, и, в большинстве случаев, эта паника нарастает с осознанием непонимания происходящего. Знаю, что фраза звучит жутко, но, по сути, так оно и есть.
